Беседа с митрополитом Месогейским и Лавреотикийским Николаем
Эта беседа с митрополитом Николаем прошла в дни Рождественского поста в эфире телепрограммы «Другое измерение». Владыка ответил на вопросы, прежде всего, светской аудитории – о том, ради чего он, ученый-астрофизик, оставил научную карьеру и стал монахом, почему сомневаться в Боге полезно и как в повседневной жизни найти иное измерение.
Объяснить этот мир
– Ваше высокопреосвященство! Многим известно о вашем блестящем образовании: сначала вы учились на физическом факультете Фессалоникийского университета, затем в Гарварде, в Массачусетском технологическом институте, занимались астрофизикой, математикой, биомедициной… Я ничего не забыла?
– Действительно, занимался. И все это – прекрасные занятия.
– Через столь непохожие и сложные предметы вы в юности искали себя или Бога?
– Думаю, и то, и другое. Только я бы назвал это не «поиском», а «жаждой». Жаждой чего-то для меня нового, подлинного, исконного, глубинного, сильного и именно моего. Я не могу вам точно описать, как и что это было. Я вырос в семье, где почти все занимались физикой. Моя мама – физик. Папа тоже, как мы считали, посвятил себя точным наукам, хотя по образованию он гуманитарий, окончил юридический факультет. Но дома для нас для всех точные науки играли первостепенную роль.
– Вы уже тогда чувствовали тягу к Церкви и к Богу?
– Нет. Тогда я чувствовал тягу к учению, к познанию. Но рос в семье, которая жила истинами веры не теоретически, а подлинно, свободно, по-настоящему. И вот эта атмосфера породила во мне полезные, можно сказать – «любезные сердцу», сомнения. Мне хотелось ощутить то, что ясно и определенно выйдет из моей собственной души, а не носить всю жизнь «чужую» рубашку, которую на меня надели родители, не жить в том, что я воспринял инстинктивно, увлекаемый эмоциями или из-за внешних обстоятельств.
– Дома никто не препятствовал свободе вашего выбора?
– Мой отец сам был в высшей степени свободолюбивым человеком и никогда никоим образом не препятствовал выбору и призванию детей. Но просто когда в семье кто-то занимается физикой, то и другой становится физиком, один увлекает за собой другого… Обстановка в нашем доме была такой, что и я, и мои братья и сестры обретали свое самовыражение через физику.
– Когда впервые вы почувствовали зов?
– Зова я не чувствовал, но прошел, как уже говорил, в студенческие годы через период добрых внутренних сомнений (хочу это подчеркнуть!).
Для меня тогда был очень важен момент исследовательской истины. Когда я учился в Америке, понимал: нужно ставить цель и к ней идти. Цель казалась мне чем-то необъятным, громадным, наполняла меня изнутри. И вот однажды – я помню этот день: 1 февраля 1984 года – такой момент настал: я достиг цели исследования. Для меня это было потрясающе сильное переживание! Но, как ни странно, вдруг я ощутил, что в моей душе осталось ничем не заполненное место. Хотя я добился поставленной научной цели, и даже более того: результат превзошел все мои ожидания (так случается в науке: ты ставишь цель, проводишь исследование и только после понимаешь, что получен результат намного более значимый, чем тот, на который ты рассчитывал). И вот, несмотря на все это, я чувствовал: во мне осталось свободное место, которое ждет своего заполнения.
– И оно было заполнено обучением на богословском факультете?
– Нет. Это вообще никак не связано с обучением, но с поиском Бога и жизни в Церкви. Перед моими глазами были замечательные примеры настоящего, подлинного, истинного слова веры, к которому всегда было открыто мое сердце. Родом я из Фессалоник, в студенческие годы во время каникул посещал Святую Гору, проводил там по несколько дней, познакомился со старцами. Но мое сердце молчало. Я смотрел на монашество как на что-то хорошее, чему себя посвящают люди, но не мое. Святая Гора подарила мне личное переживание веры, воспоминания, картины, которые в нужный момент выплыли на поверхность.
Тогда, в 1984 году, я ощутил, что наука – это интересное дело, которым я действительно мечтал заниматься в жизни и ничуть не собирался его бросать, но неожиданно рядом с наукой появилось нечто более прекрасное, наполненное удивительным содержанием, подлинным и абсолютно иным. И это меня убедило. К тому же я всегда понимал, что не могу объяснить этот мир с помощью одной науки.
– Сейчас вы его объяснили?
Мир, который есть лишь уравнения и доказательства, – очень ограничен. Ты не найдешь в нем ответов ни на какие вопросы познания
– Сейчас я его не хочу объяснять. Сейчас я полюбил его без объяснений. Я на самом деле стал лучше понимать этот мир. Мир, который есть лишь мысли и чувства, уравнения и доказательства, наш личный опыт, – очень ограничен, он не отвечает почти ни на какие вопросы познания. Но есть мир, который может вывести тебя за рамки твоих ощущений, высвободить из тюрьмы узости твоей логики доказательств. И этот второй мир может улучшить научное познание мира первого.
– То есть одно помогает другому?
– Так я это чувствую. Я очень счастлив, так как Бог дал мне интуитивное понимание, что в Церкви – истина.
Если это не объятие, это не Церковь
– А решение стать членом Церкви?
– Я принял его за 23 дня. 23 дня прошло с момента, когда эта мысль посетила меня, и до того момента, когда уже ничто другое не шло мне в голову. Я решил развернуть штурвал жизни и рискнуть плыть совсем в ином направлении. И славлю Бога за это.
– За эти 23 дня у вас не возникло желания пойти на попятную?
– Да, было. Волевое, рациональное желание. Внезапно мне пришла такая мысль: а вдруг все, что мы называем Церковью, вовсе не то, что мы видим: благообразные священники с бородами, в рясах, иконы, ладан, свечи и лампады, – а всего-навсего организация религиозного типа, которая существует для того, чтобы покрывать психологическую неуверенность людей, их страхи, беспокойства, ощущение неизвестности, и больше ничего там нет?.. Поэтому я весьма признателен Богу и тем людям, с которыми я познакомился в юности: благодаря им мысли о более глубоких вещах в период моих «благословенных сомнений» взяли верх. Когда я задумался о монашестве, то сразу решил оставить науку. И первым делом нужно было отказаться от мысли (с которой на тот момент я уже свыкся) о себе как об ученом. Занятие наукой было вкуснейшей пищей для меня и казалось мне жизненно необходимым. В этом нет ничего плохого, и поныне мне доставляет удовольствие интересоваться научной хроникой. Это скрашивает мою жизнь, служит сладкой приправой к моей истине.
– Что Церковь должна символизировать сегодня?
– Она ничего не должна символизировать, она должна быть. «Символизировать» – это некий образ, идол. А «быть» – это само существо.
– Вы писали, что Церковь должна быть «объятием»…
Это удивительно – на личном опыте переживать иную реальность
– Если это не объятие, то это не Церковь. Но бич, буква закона, приговор, гипербола формы. Это не имеет ничего общего с истиной. Церковь есть то, что воскрешает, просвещает, освобождает, раскрывает человека. Представьте себе не рационально, а с помощью чувств: мир лежит в объятиях Бога. Бог есть Тот, Кто предлагает Себя человеку. Разве это не замечательно? Уйти из этого мира и немножко вкусить жизни иной? По-моему, да. А еще удивительнее постоянно на личном опыте переживать иную реальность. Правда, в нашей жизни господствует рациональное восприятие, и оно мешает нам сделать это. Поэтому Церковь остается для нас чем-то, что является частью нашей культуры и традиции, чем-то лицемерным, скрывающим в себе массу изъянов.
Как-то раз по приглашению учащихся я посетил их школу. Мы беседовали, и у нас вышел очень интересный разговор. Один ребенок спросил: «Простите меня за мой вопрос, но говорят, в последнее время многие обратились к религии. По-вашему, это правильно?» Я ответил: «Религия как таковая мне неинтересна. Что такое религия? Религия – это "подходит пора экзаменов, выпускных или вступительных в университет, я неважно подготовился и иду, ставлю свечку, чтобы Бог помог мне сдать экзамен”. Но ведь такого Бога нет! Еще религия значит, что я выдавил гнойничок, мне больно, я не могу уснуть всю ночь, прикладываю к больному месту ладанку, бегу к врачу, делаю все, что только возможно, с трудом терплю и представляю себе такого Бога, Который сейчас появится и решит мою проблему. Но и такого Бога тоже нет».
Без Бога смерть бессмысленна
– Существуют и более серьезные ситуации, владыка. Где Бог, когда люди теряют детей или когда дети страдают неизлечимыми болезнями? Вы писали о человеке, который поднимает глаза к небу и восклицает: «Почему это мне, Господи?!» Это упрек.
– Это упрек, а мог бы быть вопрос. Ни то, ни другое не плохо. Это очень понятно по-человечески. Как со мной это могло случиться?! В эпилоге книги, на которую вы ссылаетесь, я рассказываю о встрече с бывшей при смерти девочкой. Я сказал ей: «Можно, я спрошу тебя? (во мне тогда зародилось сомнение в Боге…) Ты когда-нибудь задавала себе вопрос: "Почему это случилось со мной, Господи?”?» «Нет, – говорит. – Батюшка, я спрашивала себя всякий раз: "Почему это случилось не со мной, Господи?!” И ожидаю не смерти, но просвещения».
Вот та дверь, через которую происходило общение Бога с этой девочкой. Такого Бога, в Котором мы сомневаемся сейчас, со смертью и прочим, – нет. Разве может быть Бог, Который допустит смерть (в том смысле, как мы ее понимаем)?! Для меня значение смерти без признания бытия Бога необъяснимо!
Представьте себе нашу жизнь. В прошлом я астрофизик и потому знаю: мы живем в мире колоссальных расстояний. Это невероятно! Я сейчас скажу вам, как огромен мир. Свет, который имеет очень высокую скорость, приблизительно за секунду достигает от Луны до Земли, около 8 минут ему нужно, чтобы преодолеть расстояние от Солнца до Земли. От более удаленной планеты ему требуется 3,5 часа. От «первого Солнца», которое находится за пределами нашего Солнца, – 3,5 года. Наша галактика такая большая, что имеет 200 миллиардов звезд. Диаметр галактики – около 100 тысяч световых лет, то есть свету потребуется 100 тысяч лет, чтобы пройти через нее. И существует 100 миллиардов таких галактик во Вселенной. Или возьмите время: возраст Вселенной, как говорят, 13,7 миллиардов лет. Это непостижимые величины!
– Но в чем же тут утешение для нас?
– Я продолжу. Вы живете 70, 80, 100, пускай 200 лет, но не больше! Я тоже. Мне сейчас 53 года, и я уже заканчиваю мой жизненный путь. Мой путь меньше, чем точка. Есть смерть, которую мы не можем определить: ни когда она придет, ни как. Знаем только одно – она непременно придет. Ну разве возможно, чтобы ваша жизнь была этим «ничем»? Один знаменитый физик говорил, что мы пришли к теории всего, согласно которой мы есть результат перераспределения частиц из ничего. Это же трагедия! Мне кажется, с помощью таких теорий мы понимаем ничтожно мало из того, что могли бы понять об этом мире; они уводят от предположения, что существует нечто великое, от нас сокрытое и превосходящее наше разумение, но во что мы сами можем встроиться. А такой взгляд мог бы включить в нас иную логику, установить нашу связь с Богом!
– Как нам пережить боль расставания с этой землей, даже если мы верим в жизнь после смерти? Как пережить боль потери родного человека?
Боль от потери близкого – свидетельство нашей любви к нему. Вопрос в том, как привить этой боли надежду
– Я думаю, мы должны дать себе свободу пережить эту боль. Боль – свидетельство нашей любви. Когда я жил в Америке, я часто сменял квартиры. Во время каждого переезда я чувствовал, как приходится вырывать душу с корнями из привычной обстановки. Я любил свои стены, свою мебель, свои комнаты и то, как в них были расставлены мои вещи, фотографии, книги, предметы – я был привязан к ним. Насколько сильнее мы привязаны к человеку! И если это ваш ребенок, которого вы вырастили… Вы мечтали о его будущем, планировали его жизнь, обнимали его и прижимали к себе – а теперь он на ваших глазах от вас уходит! Разве возможно не переживать это как боль?!
– Еще хуже, если он у тебя на глазах страдает. Вы скажете: испытание…
– Не я скажу вам: испытание. Это и есть самое настоящее испытание, и огромное, порой непереносимое. Я не желаю пережить страдание близкого ни себе, ни кому другому. Но это реальность, которая существует в нашей жизни. И через эту боль мы видим, по крайней мере я вижу, большую любовь к человеку, который страдает, и я состражду ему. И это – свидетельство любви. Вы понимаете меня? Вопрос в том, как привить своей боли небольшую надежду.
– Что помогает нам увидеть эту перспективу?
– Вера. И важно не что помогает, а что мешает нам не замечать ее! Наше время очень рационально. Наши друзья – уравнения, доказательства, но это не единственный способ познания. Существует другое знание – смириться перед тем великим и неизвестным, что тебя окружает. Я приведу вам пример. С помощью физики сегодня мы можем увидеть, понять, объяснить лишь очень небольшую часть всего. Например, Вселенная только на 4 процента состоит из видимого благодаря телескопам, радиотелескопам, гамма-лучам вещества. 23 процента составляет темная материя, 73 процента – темная энергия. Так в последние годы говорят ученые. И именно здесь сокрыта тайна: не в 4 процентах, которые мы видим, но в 96, которые не различаем.
Бог-слуга, Бог-психолог, Бог истинный
– Но это знаете вы, потому что у вас есть специальное образование. А простой человек, который не обладает этими знаниями, не имеет такого близкого общения с Богом, как может почувствовать то, что существует за пределами мира, в котором он находится?
– Я отвечу вам очень просто. Столетие назад греки, которые жили там, где живем сегодня мы, совершенно точно не имели ни тех знаний, о которых я вам сейчас говорил, ни тех препятствий, которые стоят перед современным человеком. Они имели веру, и она давала им гораздо большее утешение в сравнении с тем, что имеем мы. В наши дни мы не выдерживаем страдания, которое выдерживали люди прежде.
– Почему? Наша жизнь стала легче?
– Наша жизнь стала более эгоистичной. Ею движут наши желания. Я хочу – и будет так, как я хочу. А если так не получается, я этого не принимаю. Это результат логики, основанной на так называемых правах человека и только. И как прекрасно, когда человек может смириться, ограничить свое «я» и увидеть то, что видели наши предки. Они были при менее перегруженном интеллекте куда более наполненными внутренне, чем мы.
– Вероятно, чтобы к этому прийти, нужно это внутренне искать?
– То, что вы говорите, это стохастический подход: вот я сижу и думаю о поиске Бога. Но есть нечто более доступное для всех, простое, практичное и результативное – иметь немного философский склад ума. Он позволит нам увидеть вещи в простоте, смирении и подлинности. Без гордыни и претензий. Как та девочка… у нее было большое смирение. Когда я говорю: «За что это мне, а не моему ближнему?» – это гордыня. Или: «Почему Бог сделал со мной то-то?» Бог этого не делал! Есть ситуация, ты попадаешь в нее и просишь Бога о помощи.
– Почему большинство людей приходит к Богу, в Церковь, к вере в трудных ситуациях, когда необходимо попросить о помощи, а не в благоприятных?
– Я думаю, потому что они хотят того, о чем я вам сказал уже. В Церкви они ищут Бога- психолога.
Я обрел Бога в моем счастье, в моем успехе, который меня не наполнял. Бог оказался больше, чем мой успех. Читая тексты святых, где они описывают свой опыт переживания Бога, каждый видит, что есть дверь, ведущая к Господу через радость, свободу, покой, упование. Есть и другая, она приводит человека путем испытаний, лишений, скорбей. Обе двери ведут к Богу. А представьте себе батюшку, который попал в трудную ситуацию, он может лишь обратиться к Господу со словами: «Я один, я наг, я не могу больше, помоги, мне нужно Твое присутствие». И он его почувствует, это присутствие Бога, через утешение. Это великое дело!
– Обычно человек ощущает присутствие Бога, когда исполнилось то, о чем он Его просил. Разве нет?
– Это так. Мы соприкасаемся с сотворенным чудом, с исполнением просимого, когда Бог нам слуга. У нас есть требования, Он приходит и их исполняет, а если нет, мы Им недовольны.
– Обычно мы даем обеты Богу, и, если после этого ничего не изменяется, сетуем на то, что Бога нет, а если просимое исполнилось, тогда Он существует…
– Это «Бог-слуга», «наш собственный Бог», созданный из очень человеческого материала. Этот Бог не есть Бог Откровения. Истинный Бог – это не некая «высшая сила», ни «высший смысл», ни «благо». Он – Личность, Которая, словно магнитом, притянула меня к Церкви. Именно Бог как Личность.
Скоро грядет Рождество Христово, и мы празднуем его не для того, чтобы чем-то разнообразить свою жизнь. О чем говорит нам Рождество? Бог как Личность стал Человеком! Если ты это осознаешь, тебя это потрясет!
Рождество: сказка или реальность?
Рождество Христово. Копия фрески XII в. из пещерных храмов Каппадокии
– И мы празднуем это событие всего лишь раз в году?
Мы празднуем Рождество не раз в году – но каждый миг нашей жизни: Бог как Личность стал Человеком!
– Нет, мы празднуем его каждый миг нашей жизни. И точно так же каждый миг нашей жизни мы переживаем Рождество, Воскресение, Распятие, Богоявление… Я говорю об идеале. Смиренный христианин переживает эти события непрестанно.
В Рождество Бог становится Человеком, чтобы человеку открылись божественные измерения. Если бы это было рациональное умствование, его бы уже ниспровергли. А у нас есть свидетельства жизненного опыта. Я ставлю их рядом с мировыми открытиями в науке. Это величайшие мгновения, которые дано пережить человеку.
– Но ведь не всем и не всегда?
– Всем. Я этим живу. Это меня окружает. Оно придет и к вам!
– Ваше высокопреосвященство! Вы два года провели на Святой Горе, которую называете «университетом сердца». Там, вероятно, проще быть близко к Богу благодаря уединению и удалению от мира?
– Уединение очень помогает! И люди, стремящиеся к богообщению, выбирают этот путь. Когда я хотел стать ученым, то выбрал университет с лучшими для достижения моих целей условиями. Так и эти люди, имеющие призвание к монашеству, посчитали Афон наиболее подходящим местом. Но недавно вы произнесли мудрые по-житейски слова о том, что и в повседневных испытаниях и неудачах человек может обратиться к Богу и в них обрести Его. И это тоже прекрасная встреча!
– А сколько раз в жизни человек может пережить великий миг встречи с Богом?
– Как-то в момент своих сомнений я сказал одному вдохновившему меня профессору медицины (он уже ушел из этой жизни): «Бога нет». Он спросил: «Почему?» – «Потому что нет христиан, людей Божиих». – «Открой глаза и посмотри вокруг! Все люди, каждый человек, имеющий не только недостатки, но и добродетели, составляют образ Божий и дают тебе возможность встречи с Ним. Я нахожу Бога в моих ближних».
– Вы произнесли эти слова о том, что Бога нет, в момент сомнений?
– Да, у меня было шесть лет полезных сомнений. И до сих пор иногда я могу усомниться в Боге. Мне это нравится, потому что знаю: в результате сомнения подойду ближе к истине. Поясню. Я прихожу в больницу и вижу девушку чуть старше 20 лет, вижу, как она мучается. Рядом с ней обессиленные страданием родители. И вместо того чтобы давать советы на религиозные темы с холодным сердцем или механически, я говорю: «Господи! Почему так? Что это за мир, в котором мы живем?!» Я не могу сказать ничего иного. И это скажет в подобной ситуации каждый. В такие моменты я тоже сомневаюсь и говорю: «Где Ты, Господи?»
– А после вы Его находите?
– Его находят все люди на Рождество. И это есть встреча с истинным Богом. Правда, вот иудеи ждали, что Бог придет, что снизойдет с небес со славой и честью, с ангелами! Но ничего подобного не произошло. Лишь Дитя в Вифлееме. И о Нем они не могли сказать, что явился в мир Бог.
– А нам откуда известно, что это не сказка, не красивая история с елкой, яслями и разноцветными лампочками? Все выглядит очень театрально…
– То, о чем вы говорите, это неверное переживание Рождества. Ведь вскоре после рождения Богомладенца начались гонения и 11 миллионов человек отдали свою жизнь за Него. И это уже никак нельзя назвать «сказкой». Они отдали всю свою жизнь без остатка за Него, за Его Воскресение. И я оставил ради Бога свою светскую жизнь. Неужели вы думаете, что я это сделал ради «сказки»? Наше время этого не понимает, для него Рождество – это ярмарки, вертепы и пряники, пришедшие к нам с Запада, а жаль! Рождество – это возможность встречи с Богом. И она гораздо ценнее, чем наша с вами встреча и беседа здесь.
Бог, в которого я не верю
Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау)
– Вы очень близки молодежи. Молодежь – наше будущее. Я знаю, что к вам многие приходят, чтобы обсудить то, что их волнует. На ваш взгляд, каковы основные проблемы молодых людей сегодня?
Для меня будущее – это не земное будущее. И у всех нас есть будущее в перспективе вечности
– Сперва я хотел бы сделать одну поправку. Вы сказали, что я близок молодежи. Нет – каждому человеку! Сейчас мы говорим с вами, я вас не знаю, телевизор я не смотрю, но я пришел с доверием к вам и не ради какой-то цели, и сейчас я нахожусь рядом с вами, как и рядом с этими молодыми людьми, как и рядом со стариком, который умирает. Мне очень нравится быть рядом с молодежью, потому что она бунтарская часть нашего общества (а вовсе не потому, что за ней наше будущее). У всех нас есть будущее в перспективе вечности. Для меня будущее – это не земное будущее. Это возможность, проистекающая из земного будущего, к вечности.
