Рубрика Правмира – «Чтение на каждый день поста» – это проповеди, слова и главы из книг лучших мыслителей, богословов и проповедников. Аудиобеседы на 10-20 минут, сопровождаемые текстом - можно успеть прослушать даже между делом. Мы отбираем недлинные и глубокие фрагменты, чтобы у каждого была возможность хотя бы 10 минут в день подумать о главном.
«Вы же свидетели сему…“
,,… и сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне «в Законе Моисеевом и в Пророках и Псалмах. Тогда отверз им ум и уразумению Писаний. И сказал им: так «написано, и так надлежало пострадать «Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. «Вы же свидетели сему ».
(Лк. 24, 44-48)
1. Христианство есть миссия. Оно призвано нести всему миру, всей твари, благовестие о Христе; и всем верующим, а не только профессиональным «миссионерам», дано и заповедано быть в «мире сем прелюбодейном и грешном» — свидетелями победы Христовой над грехом и смертью.
Все это всем известно, все это было сказано тысячу раз и повторяется и поныне. И если, в заключение, мы снова возвращаемся к этой теме, то потому, что живем мы в эпоху глубочайшего кризиса миссии, если не распада ее.
Каковы бы ни были успехи христианской миссии в прошлом: крещение целых народов, создание великой христианской культуры, озарение человеческой жизни идеалом святости, сегодня мы должны честно признать двойную неудачу, двойное поражение: с одной стороны, Церковь не сумела одержать никакой существенной победы над другими мировыми религиями, явить им и донести до них Христа. А с другой, ей не удалось преодолеть хоть сколько-нибудь ощутимым образом победного распространения секуляризма внутри нашей, совсем еще недавно называвшей себя христианской, культуры.
Что же касается других религий, то христианство, в известном смысле, превратилось в одну из них, и давно прошли те времена, когда оно считало их обреченными на исчезновение перед лицом самоочевидного превосходства христианской веры. Религии эти не только не исчезли, но, напротив, обнаруживают замечательную жизнеспособность и с огромным успехом миссионерствуют внутри самого христианского мира.
В том же, что касается «секуляризма», то наиболее убедительным доказательством нашего поражения им является то разделение, что вносит он в само христианство, в Церковь. Здесь яростное отвержение его консерваторами всех оттенков сталкивается с восторженным и безоговорочным приятием его — богословами, интеллектуалами, иерархией и т.д.” с призывом к христианам радикально пересмотреть свое «свидетельство».
Если однако читатель ждал от этой книги еще одного «рецепта» возрождения миссии, еще одного «миссиологического» трактата, то их он в ней не нашел. И он вправе спросить — почему, пообещав в заглавии («За жизнь мира») разбор «проблемы» Церкви и мира, автор — на протяжении всей книги — говорит о таинствах и обрядах, о литургическом времени и праздниках, и, в сущности, нигде не говорит о миссии, о стратегиях и тактике «завоевания мира» христианством. Ответ на этот вопрос и составляет заключительное исповедание автора.
2. глубочайшим образом убежден, что все разговоры о миссии, а, это значит, о Церкви и соотношении к миру, окажутся праздными, и не только праздными, но и вредными, до тех пор, пока не примем мы, христиане, христианского откровения о мире. А это откровение дано и дается нам, как раз, в той литургии, краткому и по необходимости — поверхностному, объяснению которой посвящена эта книга.
Я отлично знаю, что за две тысячи лет смысл этой литургии часто затемнялся и сужался, терял в сознании верующих, свою отнесенность к миру, свою «эпифаническую» силу. Однако, ни затемнения, ни сужения — не непоправимы, особенно в нашем православном литургическом предании, сохранившем в целости изначальную структуру свою и дух. Единственное настоящее горе наше — это разрыв между этим литургическим откровением мира, между богослужением, и «богословием», то есть попытками систематического определения и объяснения христианской веры.
Но и это горе, повторяю, не непоправимо. Ибо пока совершает Церковь свою «литургию», свое дело, пока ежедневно, и часто в полупустых храмах, возносит священник к небу смиренные дары хлеба и вина, возносит и приносит их «за всех и за вся», за весь мир, за все творения, и все соединяет во Христе, Господе и Спасителе мира, все относит к грядущему Царству, — совершается и исполняется в мире то свидетельство о мире, без которого нам решительно нечего возвестить ему и некуда звать.
Ибо христианство — не система «идей» и, уж во всяком случае, не идеология. Оно есть опыт, и свидетельство об этом опыте, непрестанно подаваемом Церковью. Этот опыт — «о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни (ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам), о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение — с Отцем, и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершена…» (1 Ин. 1,1-4).
Видение. Свидетельство. Радость. В отношении мира опыт этот есть опыт тройного, лучше сказать — триединого, откровения о нем, дарованного нам Христом. Этот опыт мира, как творения Божьего, даже в падении своем, несущего на себе отпечаток Божественного своего происхождения. Божественного «добра зело». Это, во-вторых, опыт мира — отпадшего от Бога, во зле лежащего и подчинившего себя греху и смерти. И это, в третьих, опыт мира — искупленного, возрожденного и спасенного Христом. Об этом опыте — во всей его полноте — и свидетельствует, им и живет Церковь. И этот опыт, только он, составляет основу и двигатель ее миссии в мире.
И именно в том и заключена причина кризиса христианской миссии, о котором мы говорили выше, что триединый опыт этот распался внутри самого христианства. Ибо распад этот состоит, в первую очередь, в редукции, как видения, так и свидетельства к одной из составных частей целостного опыта, за исключением остальных. В наши дни редукции эти особенно сильны и, потому, особенно зловредны… Мироотрицание и мироутверждение, апокалиптика и прогресс, духовность и рационализм, мистика и наука, все это сосуществует во взаимном отрицании и обличениях и никогда, кажется, не было христианское видение мира столь раздробленным и частичным как в наши дни.
3. Единственной целью этой книги — было показать, что выбор между всеми этими редукциями христианского видения мира не только недостаточен, но в сущности своей есть ложный тупик «ибо определен ложным пониманием мира и его жизни». Мы твердо уверены, что источник и начало христианского свидетельства, и, следовательно, миссии — в восхождении Церкви во Христе в радость будущего века, в причастии ее к полноте откровения Божьего. Только когда, повелением Церкви, мы возвращаемся из света и радости Христова присутствия — только тогда мир становится полем подлинного христианского делания… Только тогда, когда — «видевши свет истинный и приняв Духа Небесного» — мы посылаемые в мир, мы видим его сущность и призвание… Христианская миссия всегда, во всякий момент начинается снова.
Что же должен я делать? Каким образом исполнить слова, обращенные ко мне: «вы же свидетели сему»!? В чем мое участие в миссии Церкви? На вопросы эти не существует ответов в виде практических «рецептов». Ибо каждому человеку дал Бог — особые дары, особое призвание, особое дело, и дар этот есть тайна. Можно провести всю жизнь в
пустыне и сделать больше для «миссии» Церкви, чем сделал человек, «специализировавшийся» на миссии. Все это зависит от многих причин и обстоятельств.
Но в первую очередь, превыше всего, это зависит от нашего собственного опыта той новой жизни, причастниками которой мы стали в Церкви. Церковь есть таинство Царства не потому что она располагает божественно установленными «средствами освящения», называемыми таинствами, а потому, что она есть данная человеку в «мире сем» возможность видеть мир будущего века, видеть и иметь опыт его во Христе. Только тогда, когда во тьме «мира сего» мы различаем, что Христос уже наполнил все собою, только тогда все раскрывается нам исполненное смысла:
«или мир, или жизнь, или смерть,
или настоящее, или будущее,-
все ваше…
вы же — Христовы,
а Христос — Божий».
(I Кор. 3,22-23).
Христианин это тот, кто — куда бы он не направил свой взор, повсюду находит Христа и радуется. И эта радость преображает все его человеческие планы, решения, поступки и всю его жизнь превращает в миссию: в возвращение мира Тому, кто есть Жизнь мира.
Протопресвитер Александр Шмеман
pravmir.ru
