Библеист и публицист Андрей Десницкий делится своим пониманием православия и церковной жизни.
Что такое наше православие? Кто-то в ответ на этот вопрос станет рассказывать о догматах, кто-то – о традициях и обрядах, или о культуре и истории, или о нравственном совершенствовании, или о непобедимом русском мире… Очень много граней у православия.
Тогда я спрошу иначе: а чем оно отличается, к примеру, от буддизма или ислама? Да хотя бы даже от продвинутого язычества вроде индуизма или веры древних греков?
В каждой развитой религии есть представление о грехе и добродетели, каждая призывает человека отказаться от первого и стремиться ко второй, и даже списки во многих пунктах совпадают: почитай родителей, не воруй…
Так что же, разница между нами, например, в том, что мусульманский пост – это воздержание от всякой еды и питья в светлое время суток, а православный – от мясного и молочного в любое время дня и ночи? И что одежда у священнослужителей разная, и молитвенные жесты, и даты праздников?
Если послушать некоторых православных, примерно так и выходит.
Существуют «традиционные религии», разные у разных народов, все они учат примерно одному, но каждая – со своим колоритом. Но прилагательное «православный» обретает смысл, только соединившись с существительным «христианин». Христианин – тот, кто верит во Христа и следует за Ним в своей жизни. Ну да, а трава зеленая, а вода мокрая, а снег холодный.
А ведь эта банальность: христианин тот, кто следует за Христом – выбивается из этого ряда. Она куда менее очевидна. И все чаще я слышу от русских православных христиан об одной насущной проблеме: нам не хватает христоцентричности.
То есть никто, казалось бы, не отрекается от Христа и не забывает о Нем. Но и не особенно вспоминает. Обрядовая сторона или культура, а в особенности политика настолько захватывают людей, что говорить о глубинных смыслах некогда да и незачем. Христос – не в самом центре, а на заднем фоне.
Недавно я задал в своем блоге вопрос всем читателям: как они понимают ключевое для православного христианина понятие – спасение? И много было ответов примерно такого плана: спасение заключается в том, чтобы избавляться от страстей и грехов и приобретать добродетели.
А для чего нам тогда Христос? – переспрашивал я. И получал, в частности, такие ответы: Христос подает нам пример на этом пути. Но тогда, простите, чем он отличается от Сократа или Будды Гаутамы, что добавляет Он к сказанному и сделанному этими добродетельными мужами задолго до его рождения?
Или такой ответ: при прохождении нами мытарств Христос дополнит меру тех наших добродетелей, которых нам не хватает для спасения. Но тогда что принципиально нового в христианстве, разве это не типичная религия закона, какой был и Ветхий Завет, только теперь еще и с небесным помощником?
Боюсь, известие о том, что спасает нас Сам Христос, а мы можем лишь своей жизнью принять или отвергнуть это спасение, окажется для многих православных христиан не то чтобы новшеством, нет… а некоей абстрактной информацией, никак не связанной с их повседневной жизнью, в том числе и духовной. Вот посты, вот праздники, вот обычаи, вот старцы, вот священники, вот всё-всё-всё остальное, и надо всем этим знак креста. Да, но что он означает? Не вообще для кого-то, а вот лично для меня, здесь и сейчас? Насколько мне Христос – интересен?
Практика современной православной жизни и особенно миссии зачастую бывает обращена не столько к Нему, сколько к самим церковным институтам. Мы рассказываем неверующим, какая у нас замечательная церковь, и это им интересно.
Родные и знакомые иногда задают мне вопросы о том, как жить по-православному. И на первом месте, конечно, вопрос: что можно есть сегодня или завтра? На втором: как правильно выполнить тот или иной обряд? Но не помню, чтобы кто-то, кроме моих детей, задал мне в неформальной обстановке вопрос о Боге, о Христе, о Евангелии. Да, люди о них помнят, но не это им важно.
Обратите внимание, в каком контексте упоминается Евангелие в подавляющем большинстве случаев на православных сайтах или в православных СМИ. Это чтение дня – тот отрывок, который звучит в этот день на литургии, и толкование к нему. Очень хорошо, конечно, комментировать такие отрывки… но если ограничиться только ими, ты никогда не прочитаешь Евангелия целиком, как единый текст, и часть этого текста останется для тебя просто неизвестной. Получается, что даже Евангелие важно лишь в контексте размеренного богослужения.
Представим себе, что мы никогда не читали «Евгения Онегина» или «Горе от ума» целиком, ограничиваясь лишь повторением к месту или не к месту широко известных цитат. Тогда изначальный смысл цитат от нас будет ускользать, точнее, мы будем придавать им какой-то совсем иной смысл.
Вот и мои собеседники в блоге наверняка слышали, что Христос – Спаситель, но эта информация осталась какой-то фоновой, неактуальной. И полный текст Нового Завета, который весь построен на этой идее, остается просто невостребованным.
Уже предвижу, как некий читатель возмущенно воскликнет: «Протестантизм!» Как это читать Библию саму по себе? Разве можно отрывать ее от святоотеческих творений? Разумеется, для православного это немыслимо.
Но разве отцы писали: «Читайте лучше нас, а Библию не трогайте, сложно там всё, непонятно?» Нет, этот вывод делают сегодня, а ведь практически все, что писали отцы, по сути, есть развернутый комментарий к Библии и опыт жизни по ней. О том, как жить во Христе, говорили святые от апостола Павла до Иоанна Кронштадтского, и протестантизм тут вовсе не при чем. В этом – сама суть христианства.
Всё остальное тоже очень важно, спору нет: и обряды, и культура, и участие в общественной жизни. Но всё остальное обретает смысл только в связи с этим смысловым центром Церкви – Христом. Нередко ведь бывает как: человек старается жить по-православному, постится и молится, совершенствуется в добродетелях, трудится над собой. Но ощущает какую-то внутреннюю пустоту, недостаточность собственных усилий в достижении безупречной праведности…
Он может попытаться заполнить эту пустоту и недостаточность всё возрастающей активностью и внешней агрессией, а может потихонечку сокращать свое присутствие в церкви… Может, что хуже всего, стать усталым циником, жить как бы по инерции.
Свято место пусто не бывает, и для христианина по-настоящему заполнить эту пустоту может все-таки только Христос. Не посты и обряды, не общественная активность и творчество, при всей их важности, полезности и нужности, а только Христос. Личная встреча с Ним и жизнь в общине, где Он не просто упоминается, а живет и действует.
Понимаю, что и христоцентричность легко заболтать. Как от повторения слова «халва» во рту не становится слаще, так и от постоянных разговоров о Христе Его не становится больше в твоей жизни. Тут нужно не показное, а что-то сокрытое, внутреннее, глубинное.
Как этого добиться? Если бы я знал точный, полный и всем подходящий ответ, я был бы великим святым и не имел бы нужды писать подобные тексты. Не знаю наверняка. Вернее, знаю, что путей к этой встрече может быть много, и они разные для разных людей. Опыт святых – как раз об этом.
Очень часто говорят, и совершенно справедливо, что со Христом мы встречаемся на Евхаристии, и это самая главная встреча. Совершенно согласен с этим. Но я все же добавлю, что эта главная встреча не может быть единственной, иначе получится, что полностью христианами мы бываем в лучшем случае пару часов в неделю, на литургии, а
все остальное время проживаем, как получится. Но ведь христианство – не часть жизни, а ее полнота. Если, конечно, оно в нас есть…
Наверное, все, что я тут сказал, покажется кому-то банальным, плоским, голословным. Куда проще было бы обличить нечестивцев, надавать рецептов постных блюд и молитвенных практик, сказать что-нибудь еще простое и конкретное, это наверняка кому-нибудь бы пригодилось… Но на тридцатом году моей церковной жизни я вдруг сам для себя сформулировал, чего ищу все эти годы, к чему стремлюсь, чем обладаю пока что в очень малой степени – но без чего жить дальше просто не смогу и не захочу.
И решил этим с вами поделиться.
pravmir.ru
