В одном из номеров «Православной веры» мы поднимали тему подготовки к Таинству Крещения. Сегодня о значении огласительных бесед, существующем по этому поводу недовольстве некоторых родителей и крестных и особенностях оглашения современных прихожан рассуждает священник Андрей Мизюк.
Крещение — это всегда чудо. Как священник могу сказать, что принятие крещения каждым отдельным человеком — это событие не только для того, над кем совершается Таинство, но и для того, кто его совершает.
Всякий раз, видя, что человек принимает крещение осознанно, я испытываю, конечно же, радость. Сам я не помню своего крещения — вернее, помню только то, как был на плечах у отца, мы заходили в помещение, в котором было немного сумрачно, но горели свечи, и казалось, что всё вокруг сверкало. Это был 1984 год. Именно этот единственный визит в храм в те годы и был днем моей встречи с Церковью. В то время бывать в храме часто и просто так было, мягко говоря, не принято — это могло иметь последствия. Моей матери, по ее рассказам, в ближайшее же время после этого устроили идеологическую «проработку» на работе. До моего сознательного вхождения в Церковь оставалось еще больше пятнадцати лет…
В том же храме, где меня когда-то крестили, состоялась и моя диаконская хиротония. Затем я стал священником, и уже несколько лет крещу людей в приходском храме, имею возможность сослужить Правящему Архиерею в Крещальных литургиях, совершаю Таинство Крещения в условиях экстренных — в реанимациях больниц, родильных домов. Каждый раз, читая особую тайную молитву перед совершением крещения, которую произносит каждый священник, я понимаю, что моя собственная роль в этом событии не так уж велика, хотя и, безусловно, важна. Пастырь не может и не имеет права заслонять собой Бога, но при этом обязан всячески помочь ищущему Его. Он должен подготовить человека, укрепить его в стремлении быть христианином, помочь его становлению как христианина еще до совершения Таинства. Крещение, по большому счету, уже результат этой помощи, это торжественный итог уже свершившейся Встречи, это обещание крещаемого хранить чистую совесть перед Богом — тот залог, который может дать только искренне желающий совершенно иной жизни, стремящийся к пребыванию с Господом в чистоте и радости, в стремлении к совершенству, к исправлению себя.
* * *
В начале своего служения я еще застал практику, когда крестили сразу по несколько человек, ограничиваясь краткой беседой перед началом чинопоследования. В основном это были дети, с каждым из них — пара крестных, родители, родственники. Все желающие войти в крестильную комнату не могли, поэтому оставались только дети, крестные, один из родителей и священник. Но и тогда комната была переполненной, и качество огласительной беседы в таких условиях оставляло желать лучшего. Иногда сразу приходилось прощаться с крестными мужского пола, поскольку само крещение ими начинало праздноваться за час или два до визита в храм. Это вызывало возмущение, недовольство, высказывания наподобие «ваше дело — сделать как положено». Бывали также и недоуменные вопросы о том, почему же так долго всё совершается, и сетования: «В наше время всё было по-другому…».
Зачем я об этом пишу? Наверное затем, чтобы обратить внимание: представления о крещении как о каком-то безлично-массовом и по взаимному согласию с батюшкой быстром и «необременительном» обряде до сих пор остаются в сознании очень многих людей. Непонимание и нежелание понимать и учиться остаются совершенно не пробиваемыми никакими доводами и призывами. Когда стали появляться рекомендации от священноначалия о совершенствовании просветительской работы перед крещением, введении дополнительных, отдельных огласительных бесед, количество недовольных этими нововведениями оказалось внушительным. Бывало, что кто-то прямо-таки досадовал, говоря: «Вот видишь, а две недели назад так еще не было. Я тебе говорила, что надо было в мае креститься!». А сколько среди этих недовольных тех, кто собирался креститься по совету той или иной «целительницы» — только затем, чтобы «для исправления судьбы» поменять себе имя! Во времена учебы в университете, помнится, одна моя однокурсница, увлеченная мистическими учениями, так и поступила. Возможно, священник смог бы отвести ее от этого кощунственного поступка, если бы между ними предполагался предварительный разговор — о познаниях крещаемого в христианстве, его мотивах. Особенно много недовольных «ограничениями» в крещении детей — говоря иначе, необходимостью подготовки крестных — но, на мой взгляд, человеку лучше вырасти и самому решить, креститься ему или нет, чем его покрестят в младенчестве, чтобы «лучше спал и не капризничал», потому что «мы русские — значит, православные» или же «чтобы грыжа прошла». А бывает ведь и так, что для пекущихся о здравии чада родителей крещение — это промежуточный этап перед визитом к «бабке», которая эту самую грыжу и заговорит.
Просвещение важно еще и потому, что оно дает шанс человеку понять: жизнь — это не рулетка, в которой «везет» или «не везет», и после крещения, если жизнь нового члена Церкви не меняется, его дела могут начать складываться не «более удачно», как он хотел, а еще хуже, чем раньше. Креститься — не значит вступить на дорогу к материальному благополучию, здоровью, успеху. Это значит войти в Церковь, стать частью ее, быть с Богом и в Боге.
Обо всем этом ведется речь почти на каждом оглашении. Еще по-прежнему приходится выяснять у собравшихся, не является ли Таинство для них неким промежуточным этапом перед посещением экстрасенса, еще по-прежнему приходится спрашивать, зачем и для чего человеку в этом возрасте вообще необходимо креститься. Такой вопрос я задаю не для себя, а для этого человека — он должен ответить себе самому и услышать этот ответ. Ответы далеко не всегда бывают зрелыми и до конца осознанными, но они уже есть, они обретают какую-то форму, они рассказывают о пути человека к Богу, к себе самому, об усталости от греха и суеты. Очень многие взрослые люди не крестились в 90-е годы именно потому, что им не хотелось участвовать в «массовом забеге» в храм, — они считали формальное крещение нечестным поступком по отношению к самим себе. С того времени прошло уже больше четверти века, и многих из них поиск Бога, ответов на сложнейшие вопросы жизни привел к выводу о том, что Бог все-таки не последняя надежда, а единственная.
* * *
Я видел крещения сотен людей, и ни одно из них не было похоже на другое, потому что и всякий новый рожденный во Христе человек — это человек единственный. И он свободен пойти от этой отправной точки к изменению себя или же возвратиться к своему ветхому человеку. Нельзя, страшно и непростительно войти в храм и ожидать некоего щучьего веления, не желая что-либо изменить в самом себе. А сколько раз было так, что человек вошел, крестился и уже больше не вернулся в храм никогда? Много…
В завершение хотелось бы сказать: если у родителей ребенка есть желание просто посетить кафе и что-то отпраздновать с друзьями, лучше сделать это по какой-то более простой причине, чем крещение. К сожалению, очень уж часто волнение во время совершения Таинства у пришедших родственников связано не с тем, что в этот момент происходит что-то совершенно новое в жизни ребенка, что совершается великая тайна, что человек становится частью Церкви, а с тем, что время, когда запланирован где-то праздничный банкет, уже подошло.
Кстати, о времени. Его действительно остановить нельзя. Наша жизнь бежит вперед, она меняется, в нее приходят и из нее, к сожалению, уходят люди. Иногда мы перестаем замечать течение времени, но оно не становится другим, просто мы приспособились его тратить впустую. И только жизнь с Богом дает нам ощущение главного дня в жизни. Этот главный день в жизни — не только день крещения. Это каждый день, это наше сегодня. Этот день случился и уже неповторим, как и сам человек. Время может быть верным другом. Или — безжалостным врагом.
Фото из архива редакции
Газета «Православная вера» №14 (562)
