Общение Бога с людьми началось не с меня. Есть ли у человека собратья по поиску Бога, и может, стоило бы присоединиться к ним – размышляет Сергей Худиев.
Сергей Худиев
Какое отношение Церковь имеет к Богу? Это вопрос, который я вижу довольно часто. Иногда он носит чисто риторический характер — когда можно прочитать что-то вроде «Бога, во-первых, нет, а во-вторых — Церковь не имеет к Нему отношения». Но иногда за ним стоит поиск ответа — действительно, какое? В этом случае он, конечно, ответа заслуживает, и нам стоит его дать.
Сам вопрос, если его задают всерьез, предполагает, что Бог есть — и тут мы согласны с вопрошающим. Более того, мы согласны еще в ряде важных пунктов. Речь идет о Боге, к которому, в принципе, можно иметь отношение. Если бы мы говорили об абстрактном Боге, в которого верили деисты, Боге, который сотворил мир, но с тех пор совершенно не вмешивается, предоставив человечество самому себе, мы не могли бы спросить, «какое Церковь имеет к Нему отношение». К такому Богу не только Церковь, к нему вообще ничто в этом мире не имело бы отношения. Ему просто нет никакого дела ни до каких людей или их собраний — и Церкви тоже.
Но раз мы такой вопрос все же ставим, мы исходим из того, что речь идет о Боге, как-то заинтересованном в людях, Боге, к которому люди могут иметь или не иметь отношение. Можно ли найти этого Бога? Пробиться к Нему, узнать о том, что Он от нас хочет, каковы Его планы, на что нам надеяться?
Иногда желание найти Бога носит характер философского поиска истины; мы испытываем интеллектуальное удовольствие, задаваясь вопросами о смысле мироздания. Иногда (намного чаще) человек начинает искать Бога во время кризиса — горя, болезни, угрозы близкой смерти, когда обычный туман мелких дел и мелких забот уносится ледяным ветром, и мы оказываемся перед лицом неизбежной конечности и уязвимости нашего существования. Тогда люди препираются с Богом, как Иов, или уповают на Него, как Павел.
Но, так или иначе, люди ищут Бога — и если мы хотим Его найти, нам стоит подумать, как. Сами эти поиски предполагают, что Богу есть до нас дело — мы не могли бы Его найти, если бы Он не хотел открыться.
И Бог открывается Своим творениям — часто нецерковная вера в Бога связана с неким смутным переживанием Его присутствия. Голоса совести, надежды на что-то лучшее, благоговения перед красотой природы.
Я не берусь оспаривать подлинность такого переживания — напротив, я хотел бы именно к нему обратиться. Оно является подлинным – но является ли оно уникальным? Я — единственный человек, который имел такое переживание, или у меня есть собратья по поиску, люди, которые тоже ищут Бога и которые тоже как-то ощущают Его присутствие?
Если да, то, может быть, нам стоит искать вместе? Если Бог открывается людям по отдельности — не естественно ли предположить, что Он, тем более, откроется им, когда они будут искать его вместе? Существуют ли где-то такие сообщества богоискателей? Ведь было бы даже странно, если бы они не возникли. Более того, они должны были бы возникнуть уже достаточно давно.
Если я не единственный и не первый на этом пути — не стоит ли мне познакомиться с теми, кто искал Бога до меня? Если мы говорим о Творце неба и земли, Боге, который создал и поддерживает в бытии все человечество, то, вероятно, Его общение с людьми началось не с меня.
tatarstan-mitropolia.ru
Бог, на которого я мог бы надеяться, уже наверняка выходил на контакт и раньше. Мне стоит взглянуть на человеческую историю, чтобы понять, когда.
И вот в самом центре этой истории стоит событие, которое невозможно не заметить — потому что мы ведем от него отсчет времени, событие, которое отделяет «нашу эру» от времени «до нашей эры». Рождество Христово. Евангелие говорит о том, что Бог не просто дал о Себе знать — Он пришел на эту землю лично. Около двух тысяч лет назад на Ближнем Востоке, там, где находится современный Израиль (и где тогда находился Израиль древний), по земле ходил воплощенный Бог — Иисус Христос. Он говорил о Себе, что Он был с Отцом прежде творения мира; что Он придет судить все народы в последний день, что наша вечная участь определяется тем, как мы отнесемся к Нему, Иисусу Христу.
Это поразительные притязания, и даже противники Иисуса были вынуждены признать: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек» (Ин. 7:46). Но Евангелие говорит о том, что Бог стал человеком не только (и даже не столько), чтобы говорить. Он стал человеком, «чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). Цель Его прихода — пострадать и умереть, чтобы избавить нас от власти греха и смерти и дать нам жизнь вечную и блаженную.
И мы можем поверить Ему — или отказаться. Как сказал Джон Толкин в одном из своих писем, «нужна фантастическая воля к неверию, чтобы предполагать, что Иисуса никогда “не случалось” в действительности, и еще более фантастическая — чтобы считать, будто Он никогда не говорил того, что за Ним записано, то есть таких слов, каких никто из живших тогда в мире людей даже и выдумать не смог бы — например, таких: Прежде нежели был Авраам, Я есмь (Ин. 8:58), или таких: Видящий Меня видит Пославшего Меня (Ин. 12:45), или о Святых Таинах у Иоанна (см. 6:56): Тот, кто ест Мою Плоть и Кровь Мою пиет, будет иметь жизнь вечную. Поэтому мы должны либо поверить в Него и в то, что Он говорил, и принять на себя все последствия этой веры, либо же отвергнуть Его и Его слова — и принять на себя все последствия такого шага».
Вера — как и неверие — определенный выбор с определенными последствиями. Что, если я поверю Иисусу и последую за Ним? Тогда передо мной тут же встанет вопрос, который мы уже упоминали — я первый человек в мире, который последовал за Иисусом, или такие люди были и до меня? Если они были, то в истории уже существует движение, к которому мне следует присоединиться, поток, частью которого я стану, если всерьез поверю в Евангелие.
Предполагать, что первый и единственный ученик Иисуса на свете — это я, было бы несколько странно. Очевидно, у него были и есть ученики, к которым мне следует присоединиться.
И Иисус прямым текстом говорит о таком движении — «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18). Церковь имеет отношение к Иисусу. Он ее создал. Он в ней пребывает. Если я хочу найти Его, мне стоит искать Его именно в ней.
