Прот. Андрей Ткачев
Поскольку в наши дни происходит попытка языческого реванша над Христианской историей Руси, нахожу уместным отрывок из слова Николая Сербского о Владимире равноапостольном:
- Принимая веру христианскую, Владимир знал, что принимает и самую тяжелую из трех предложенных ему вер. Летописцы сообщают, что он долго расспрашивал, прежде чем решился. Он знал, что христианская вера означает путь Креста и что... это означает прежде всего поставить крест на своем дурном прошлом, на тряпье старых привычек, на своей старой душе.
И знал он, что недостаточно будет просто стащить веревками с киевского холма Перуна и утопить его в Днепре, но что и сам он, и каждый подданный его должен будет выкинуть всех идолов из своей души...
Идолопоклонство славянское, с центром в Киеве, делало славян самым диким народом Европы.
Каков был в язычниках Владимир, таковы были и русские славяне: мрачная орда грабителей, разбойников, обжор, пьяниц, разрушителей, которые вдов сжигали живьем, которые идолам своим приносили в жертву закланных младенцев. То был страх и трепет для культурных народов, особенно для самой культурной из них – Византии. Наибольшим удовольствием для славян было разрушение того, чего они не создали, и ограбление того, чего они не заработали.
Какая сила под солнцем могла из этой мрачной орды сотворить народ, приручить его, переродить, преобразить, воскресить и дать ему душу святую вместо души звериной? Единственно сила веры Христовой могла совершить с русскими это неземное чудо.
Она из Владимира-волка сделала Владимира-ягненка. Недавний женоманьяк, Владимир распустил свой гарем и начал жить целомудренно. Владимир – обжора и пьяница начал поститься... – он, посмеявшийся над верой исламской, когда услышал, что она запрещает свинину и вино! Владимир-кровопийца начал обходить больницы и тюрьмы, раздавая милостыню и утешение. Владимир – ночной игрок и весельчак начал проводить ночи в слезных молитвах, в коленопреклонении и отбивании поклонов, в размышлениях о суде Божием и своей душе. Владимир-бесстыдник стал стыдливее девушки.
Словом, Владимир-идолопоклонник преобразился в христианского святого. Словно на некой стене стерли изображение демона и написали Ангела! Куда большее чудо, чем вышедшая из гусеницы бабочка!
Говорят, ни одного чуда не произошло на гробе святого Владимира. Но не сотворил ли сей избранный муж при жизни своей величайшее чудо над самим собой? Все чудеса, которые творят верою святые люди: исцеление от болезней, очищение от страстей, освобождение от пороков, вразумление сумасшедших, воскресение мертвых – все эти чудеса совершил святой Владимир на самом себе...
Сам по себе переворот, происшедший в душе Владимира при его жизни, – столь великое чудо, что его невозможно приписать усилиям человека, но только лишь могуществу и милости Божией.
Нужно было именно исправившегося грешника выставить пред всеми коленами русскими. Нужно было на пороге новой России поставить просветившегося язычника, чтобы он стоял подобно медному змию и примером своим наставлял, подбадривал и лечил оступившихся и павших русских во все грядущие времена.
Самая лучшая рекомендация для любого лекарства – это исцеленный больной. Нужно было исцеленного князя Киевского показать тем, кто болен, чтобы они с радостью приняли лекарство, давшее ему здоровье.
Из всех чудес, что творит в мире вера Христова, самое полезное чудо – обращение грешника в праведника. И вот с этим на себе самом совершенным чудом стоит Владимир в воротах христианской Руси и словно кричит в уши каждому русскому: «Я был ночь и превратился в день! Кем был ты? И во что ты превратился?».
Прот. Андрей Ткачев
t.me/o_andrey_tkachev
Игумен Нектарий (Морозов)
Не удаляют, но не дают...
Есть такое выражение: грехи удаляют нас от Бога. Известное. Но вряд ли до конца корректное: словами все же очень трудно выразить духовную реальность. И мне кажется, что стоит немного уточнить: они не удаляют нас от Господа, а не дают нам ощущать Его близость. Это очень важно, ведь именно чувство удаленности – огромной, безмерной – и наполняет зачастую сердце человека отчаянием, лишает сил, убивает надежду.
Что говорит об этом псалмопевец? «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты» (Пс. 138, 7:8).
То есть – нет, невозможно от Бога удалиться… Можно даже бежать от Него, можно на край земли отправиться, можно в преисподнюю спуститься, и все равно Он будет рядом.
Это утешает, это поддерживает, это воодушевляет: Он пребывает неизменным во всем и всегда, и в том числе в Своей близости к нам. И потому если мы хотим вновь ощутить нашу близость к Нему, то в этом нет и не может быть ничего невозможного. И сколько бы враг ни внушал нам, что из «страны далече» не вернуться назад, нет никаких оснований верить ему.
- Вы знаете… это у меня просто устроение такое!
Слышите время от времени такие объяснения – как правило, по поводу тех или иных не очень приятных обстоятельств? Или, может быть, даете их кому-то? Возможно, даже не кому-то, а себе самому?
Если не второе, то первое, если не первое, то второе – так это явление распространено: оправдывать в себе то, что досаждает другим, «устроением».
Это очень соблазнительно. И очень удобно. И к тому же чаще всего – правда.
Ведь в наших поступках, словах и на самом деле проявляется ничто иное как наше устроение – то, что мы имеем в силу происхождения, что досталось нам, так сказать, по наследству, вкупе с тем, что мы приобрели уже самостоятельно.
Однако данная правда не из числа оправдывающих. Каким бы ни было наше устроение – исходное или благоприобретенное – ничто не мешает нам его менять, если мы понимаем, что оно, грубо говоря, несовершенно. Или – мягко говоря.
Устроение можно менять. И нужно. Собственно христианская жизнь без этих изменений невозможна. Это нелегко. Но совсем не так трудно, как порой кажется.
И именно поэтому, когда мы ссылаемся на устроение, пытаясь таким образом заслужить извинение, то мало преуспеваем. Наши ссылки правдивы, но, вот удивительно: не убедительны.
Что проще, а что важно?
Почему люди так часто не критически, без осмысления принимают мнение большинства – группы, к которой они принадлежат, сообщества, партии, общества в целом? Потому что это, вне всякого сомнения, проще, нежели задавать самому себе сложные, неудобные вопросы, мучительно искать на них свой собственный ответ, а потом еще ломать голову: как это с трудом приобретенное знание с еще большим трудом реализовать? Чтобы совесть, благодаря таким упражнениям бодрая и активная, не тревожила – слишком уж сильно.
Проще.
Но та ли это простота, которую поистине можно именовать святой? Спасающая она или, наоборот, губящая?
Ведь важно не то, легко нам здесь или тяжело дается решение вопросов, связанных с нравственным выбором. Важно, кем мы в итоге становимся: Своими Богу или чужими Ему. Хорошими, порядочными, мыслящими и совестливыми притом людьми. Или же «подвижниками», взявшими на себя добровольный обет нравственной слепоты, руководствующимися незамысловатыми принципами: «А что я, я - как все», «Мне что, больше всех надо?», «Есть умные люди, они разберутся». И другими, подобными.
Все быстро заканчивается – я имею в виду нашу жизнь. А сделанный нами выбор определяет не только то, кем мы были тут, но и где окажемся там. В вечности то есть.
Игумен Нектарий (Морозов)
t.me/igumennektariy
