Грузинский священник Андрей Кемулария убежден, что богохульство не останется безнаказанным …
Клирик Грузинской Церкви протоиерей Андрей Кемулария, рассуждая о страшных терактах, произошедших во Франции, в слове, опубликованном на сайте Kenozisi, дал духовную оценку произошедшему, пишет Православие.ru.
В частности, он пишет: «Сегодня мы слышим вопрос "Кто?" Но почти не слышно "почему?". Но ведь когда приходит беда, разумно задать именно этот вопрос – "почему?". И если мы не зададим его, то ничего не изменится к лучшему – ни в мире, ни в нас самих.
Никакая человеческая сила, оружие, организация не может остановить зло. Освобождение от него наступает только тогда, когда мы задаем себе вопрос: "Почему усиливается зло? На что оно опирается? В чем моя вина в его усилении? Какова моя лепта в этом?"
Мы слышим слова сочувствия, видим выражение поддержки и ... я удивлен.
Удивлён не тем, как сочувствует мир боли французов. Он и должен сочувствовать, сочувствовать и сильнее, и искреннее, не только на словах или раскрашивая здания или аватарки в соцсетях в цвета флага. Удивлён не тем, почему столь ценна жизнь европейца. Беспокоит и удивляет, почему жизнь других не ценится так же, как жизнь европейца, почему мир не скорбит о других так же, как о европейцах.
Почему глуха "образованная" часть планеты, к тем, кто не является "ее частью?"
Почему ей также равно не дороги драгоценные жизни нигирийцев, пакистанцев, сирийцев, кенийцев и многих других, убиенных за веру или национальность?
Почему мир не заметил теракт в Бейруте, унесший 44 жизни днем раньше? Не узнал о подвиге Аделя Термоса? 13-го и в Багдаде произошел теракт, погибло 18 человек, но о них никто не скорбел.
Если у терроризма нет национальности, то и жертвы не надо делить по национальному признаку.
Почему допустила цивилизованная часть мира, почему сделало это нормой – самую глубокую и сильную боль людей делать целью сарказма?
Как расценить тот факт, что карикатура высмеивает смерть маленького мальчика-беженца, или взорванный самолет, где погибло больше 200 человек, а часть общества и правительство защищают это "право" на насмешки и богохульство, делая из него нечто вроде религии, и говорят – "я шарли"?
На фасаде того злополучного зала тоже были вывешены эти слова. Кто убивал людей в Азии, кто привел в беспорядок их естественный образ жизни (пусть и, не понимаемый нами, неприемлемый для нас)? Чьи деньги и "помощь" сделали сотни тысяч и миллионы людей беженцами, и кто является не исполнителем, но заказчиком всего этого?
Когда человек или нация в беде, не подобает обличать их в нечестивости. Надо сначала утешить и лишь потом указывать на недостатки.
Но для себя мы должны сделать выводы. Пусть ошибки других послужат нам уроком. Не останется безнаказанным богохульство и кощунственная свобода оскорблять других. И общество, сделавшее нормой зло и безнравственность, наказывается руками тех людей, кого оно взрастило, привлекло или поощрило. Терроризм как жестокое, алогичное зло – плод аморальной лжесвободы».
