Сегодня огромное количество людей в той или иной степени испытывает тревогу из-за войны на Украине и возможной военной конфронтации России с США и НАТО. В эфире радиостанции «Эхо Москвы» председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин заявил: «Мир долгим не бывает, мир сейчас долгим, слава Богу, не будет. Общество, в котором слишком много сытой и спокойной, беспроблемной, комфортной жизни — это общество, оставленное Богом»
В самих США началась предвыборная гонка за пост президента, партии пытаются завоевать симпатии разных групп избирателей. В связи с этим вопрос признания гомосексуальных союзов полноценными браками был раздут так, что его обсуждение докатилось и до России.
Московский Патриархат традиционно отвечает «нет» попыткам признать гомосексуальные отношения нормой, и прерывает отношения с теми христианскими Церквями в мире, которые отвечают «да». Известно, что ЛГБТ-сообщество оказывает давление на Папу Римского. Одновременно журналисты активно расследуют факты гомосексуальных связей и педофилии в рядах самой Римско-Католической Церкви. В России эту роль неожиданно взял на себя священник — протодиакон Андрей Кураев.
Взаимоотношения Церкви и общества — это сложная тема. Многим непонятно, почему государство предоставляет патриарху кортеж с мигалками, бесплатное время в телеэфире и Красную площадь под церковные торжества. Вводит в школах преподавание «Основ православной культуры», выделяет в Москве земельные участки под храмы, в том числе и там, где хотят не все местные жители. Часто говорят, что власть «сращивается» с Церковью.
Со своей стороны, православные тоже недовольны фактическим отказом на давние и настоятельные просьбы ограничить государственное финансирование абортов. Недовольны политикой государственных каналов, которые оплачивают и транслируют на всю страну оккультные и просто безнравственные передачи для населения. В результате миссионерские усилия Церкви нивелируются. Иногда случаются конфликты между епархиями и региональными властями.
В православной среде многие считают, что начиная с 2012 года Церковь целенаправленно подвергается спланированным информационным атакам. Участницы панк-группы Pussy Riot после отсидки устроили настоящие гастроли по США, где их тепло приняли Клинтоны, они получили славу и собственный бренд.
Другая точка зрения состоит в том, что все проблемы в медийной сфере — простое следствие реально существующих изъянов церковной жизни. Часто это агрессивное или противоправное поведение священников, особенно на дорогах. Негативный образ духовенства материализовался в деле иеромонаха Илии (Семина) — он на своем роскошном «Гелендвагене» задавил насмерть рабочих.
На все эти темы «Ридус» побеседовал с протоиереем Всеволодом Чаплиным.
— Недавно в эфире одной радиостанции вы затронули тему войны и мира. Развить мысль вам тогда не дали, а сказанное многими было истолковано на бытовом уровне как лозунг: «Война — это хорошо». Правильно ли вас поняли?
— Война — это зло, потому что в ней проявляется человеческая греховность, агрессия, желание подчинить себе волю других людей, поживиться тем, что тебе не принадлежит. Все это — греховные побуждения. Но когда люди встают на защиту своей свободы, ближних, народа, Отечества — это не только не грех, а одно из высших проявлений христианского долга.
Не стоит забывать и о том, что Господь часто посылает людям и народам события, которые выглядят как трагедии с точки зрения земной жизни, но заставляют тех, кто
забыл о главной жизни — вечной, вспомнить о ней. В Священном Писании, и Священном Предании Церкви много сказано о таких испытаниях.
Между прочим, Великая Отечественная война многими воспринимается как Божие наказание за грехи, богоотступничество, цареубийства, уничтожения невинных людей, за все то, что происходило между 1917 и 1941 годами. Но вдумайтесь в слово «наказание». Это не месть, Бог никому не мстит. Это назидание, наставление, и оно может совершаться через грозные события.
Человек или народ, которые живут ради земных благ, ради собственного душевного комфорта посещаются Богом через войны, эпидемии, болезни — через все, что ставит под вопрос «незыблемость» земного комфорта, — чтобы искаженная логика, считающая этот комфорт главным, была разрушена, чтобы человек понял: главная жизнь не здесь, а в ином мире, и эта жизнь зависит от истинной веры и добрых дел.
Если совершаются дела, которые лишают вечной жизни человека, например, привыкание общества ко греху, отступление от Бога и от истинной веры, то Богом попускаются внешние бедствия. Тогда они становятся не злом, а благом, потому что приводят, по крайней мере, некоторых людей от духовной слепоты к вечной жизни.
— Как вы оцениваете резкое заявление Бориса Гребенщикова в ваш адрес, которое он сделал после того радиоэфира?
— Когда ложная душевная гармония основана на заблуждении — ее стоит разрушить.
Я рад, что на какое-то время вывел Бориса Борисовича из нирваны. Его синкретические околорелигиозные взгляды закрывают ему дорогу в вечность.
И лучше напомнить ему об этом, чем, представляясь православными миссионерами, десятилетиями купаться в лучах его славы и не оспаривать того ложного религиозного и мировоззренческого выбора, который он сделал и проповедует.
— И все-таки, ждет ли нас, на самом деле, в будущем полномасштабная война с Украиной, США или НАТО?
— Что будет с нами в контексте военных угроз, сказать сложно. Конечно, Церковь молится о мире, но она готова и к возможным испытаниям. Неслучайно Сам Христос в Евангелии говорит: «Также услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть» (Мф. 24, 6).
Наш народ не является агрессором. Это его постоянно пытаются заставить жить не в согласии с его собственной волей. И если произойдет большая война, то это, скорее всего, станет следствием агрессии тех сил, которые хотели бы лишить наш народ самостоятельности и свободы, заставить его жить по правилам навязываемого с Востока псевдорелигиозного экстремизма или навязываемой с Запада псевдодемократии.
Именно внешние силы требуют, чтобы мы отказались от вечных нравственных норм в угоду экспрессивному индивидуализму, как назвал навязчивую манифестацию греха американский социолог Роберт Белла, или в угоду «преступной экономике», в которой «деньги господствуют, а не служат», как назвал это явление папа Франциск. Кстати, он недавно произнес и такую фразу: «Время подходит к концу».
Силы, которые проталкивают и пытаются навязать ложные ценности в нашей стране, очевидно, считают, что сами останутся в тени, а воевать будут другие — славяне со славянами (что уже происходит, к сожалению), мусульмане с христианами и так далее. Поэтому очень важно в том случае, если силовое противостояние перейдет на новый уровень, сделать так, чтобы эти силы и связанные с ними элиты не ушли бы от персональной ответственности. Средства обеспечить такую ответственность у России есть.
Пока мы видим, что псевдоисламский экстремизм и западная политико-экономическая модель навязываются именно силой. В первом случае имеет место откровенный террор, во втором — манипулятивные «революции» в столицах разных государств. На этот силовой сценарий вряд ли удастся долго отвечать только разговорами и дипломатическими усилиями.
— Недавно в США, прежде консервативной стране, на уровне Верховного суда были легализованы гомосексуальные «браки». Схожие процессы идут по всему миру. Не боится ли Московский Патриархат оказаться в самоизоляции, если Ватикан и остальные христианские Церкви всех стран примут требования ЛГБТ-сообщества?
— Христианин должен заботиться не о том, чтобы нравиться окружающим, приобретать популярность, быть принятым во всех домах и во всех тусовках, получать большое количество «лайков» и «репостов», — а о том, чтобы хранить единственную истину и жить по ней.
Принимает ли тебя Христос, встретит ли Он тебя в своем Царстве — вот главный вопрос. Он гораздо важнее, чем вопрос, принимает ли тебя тусовка и не окажешься ли ты от нее изолирован.
В конце концов, лучшие христиане как раз уходили от мира, а если возвращались в него обратно, то очень ясно говорили людям, где правда, а где ложь, где свет, а где тьма, где Божия любовь, а где блуд, плотской или духовный. Миссия истинных христиан — не в том, чтобы подстраиваться под общественное мнение в той или иной тусовке, а в том, чтобы знать Бога и говорить о Нем словом и делом.
Я надеюсь, что нам хватит света и соли, чтобы говорить о Божией правде в любой стране, вне зависимости от того, легализовано ли там то или иное извращение, объявлено браком или нет.
— Как вы относитесь к обвинениям протодиакона Андрея Кураева, который много говорит о «гей-лобби» в Церкви?
— Отца Андрея Кураева искренне жалко. Наверное, он надеялся на большую формальную востребованность, но степень принятия его церковным народом такой востребованности не обеспечила. Теперь он склоняется, по моему мнению, к такому явлению как обновленчество.
В обновленчестве традиционно соединяются критика существующих порядков и призывы к их изменениям. Все это нацелено на то, чтобы нравиться той части общества, которую обновленцы считают передовой. Вот недавно он назвал бесчинство в храме «праздником непослушания». Это, по-моему, нечто уже прямо противоположное истинному христианству, в котором послушание — одна из добродетелей.
Доказательств своих обвинений отец Андрей практически никогда не приводит. Боюсь, что и дальше он будет идти по пути превращения в человека, для которого жесткая критика и призывы к бесконечным реформам станут основным содержанием жизни, а интернет станет основным средством общения. Увы, жалко неглупого человека.
— Какими бы в Церкви хотели видеть отношения с государством?
— В православной традиции Церковь и государство всегда стремились к симфонии — свободному сотрудничеству в согласии друг с другом. Нас часто пытаются заставить оправдываться за такой подход, то есть за нашу традицию.
Нам пытаются навязать мысль о том, что государство и Церковь должны жить на разных планетах и иметь некие якобы непреодолимые противоречия. Но наше миропонимание укоренено в образе Царства Небесного. К тому же государство и Церковь составляют по большей части одни и те же люди — по крайней мере, в таких православных странах как Россия.
Но даже если православные находились в меньшинстве, под иноверной властью или в условиях гонений, они проявляли уважение к государственной власти, будь то римская или советская. Со времен Христа в этом не усматривалось ничего плохого.
Стремление к симфонии предполагает понимание того, что Церковь и государство во многом делают одно дело, как писал апостол Павел: «Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее. Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим. 13, 3−4).
— А как же принцип светскости государства? Сегодня это мировой стандарт.
— Принцип светскости государства означает, что религиозные структуры не являются органами власти, а государство не несет на себе религиозных функций. Больше этот принцип ничего не означает. Его неправильно толковать как устранение религии из общественной жизни, а религиозных аргументов — из общественных дебатов.
— Земельные участки, которые бесплатно выделили под храмы в Москве, стоят огромных денег. Вправе ли государство так щедро помогать Церкви?
— В большинстве современных светских государств общество посредством власти оказывает поддержку тем религиозным общинам, которые в этом обществе распространены и хорошо себя зарекомендовали — точно так же, как поддерживаются негосударственные театры, музеи и благотворительные организации. Все они имеют право на помощь государства, правовой разницы с религиозными общинами здесь нет никакой.
Именно поэтому земельные участки под храмы должны выделяться не в меньшей степени, чем под другие социально значимые объекты, востребованные людьми. А СМИ должны уделять религиозной жизни не меньше внимания, чем спорту. Рискну предположить, что религией и спортом интересуется примерно равное количество людей.
— Почему патриарх ездит по дорогам в сопровождении кортежа с мигалками?
— Государство заботится о безопасности не только своих руководителей, но и других общественно значимых фигур, например, иностранных гостей высокого ранга, так что такая забота вполне естественна.
— Если симфония, то почему тогда чиновники не идут навстречу Церкви по всем вопросам?
— Все сказанное не означает, что между Церковью и чиновниками нет споров. Споров очень много.
Я как раз один из тех людей, которые более 20 лет ведут переговоры с государством по разным вопросам, и могу сказать, что очень часто эти переговоры являются непростыми.
Это касается и государственного финансирования абортов, и пропаганды безнравственности и оккультизма по государственным телеканалам. Могу дополнить этот список еще парой десятков тем, некоторые из них назову.
Это вопросы биоэтики — в частности, сейчас будет немало споров вокруг законопроекта о клеточном биоматериале. Вопрос рамок свободы совести. Вопрос возвращения общинам верующих несправедливо отнятого имущества религиозного назначения. Есть вопросы с содержанием ряда учебников, с концепцией воспитания, межнациональными отношениями, миграцией.
— Может ли в таком случае Церковь встать в оппозицию к действующей власти?
— Даже споря, часто очень интенсивно, мы не становимся врагами и не должны ими становиться, как бы кому-либо ни хотелось использовать эту дискуссию для превращения Церкви в политическую оппозицию или разыгрывания «церковной карты» для формирования такой оппозиции.
Церковь не стремится к власти, потому и оппозицией быть не желает.
— В чем причина того, что медийных скандалов за последние годы вокруг Церкви стало ощутимо больше?
— Нас пытаются тестировать на сопротивляемость, на способность сохранять свою веру, свой образ жизни и проповедовать их, невзирая на доносы, окрики и публичные кампании.
Любому непредвзятому человеку ясно, что православные христиане не являются агрессивной стороной тех публичных конфликтов, которые сегодня вокруг Церкви и Православия разворачиваются.
— Не пожалели ли в Церкви, что не добились прекращения уголовного дела в отношении Толоконниковой и Алехиной еще до медийной раскрутки их истории?
— Толоконникова и Алехина осквернили храм. Нужно было сделать все возможное, чтобы подобное никогда более не повторялось. Их действие было незаконным и до этого, а после наказание было усилено.
Очень рад, что больше таких случаев осквернения храма не было. Надеюсь, что их не будет и в будущем. Так что жесткость, проявленная государством и обществом, сработала. И сработала правильно.
Нужно гораздо больше жесткости и в пресечении осквернения почитаемых верующими предметов, которые, увы, происходят до сих пор.
Это происходит на некоторых сайтах, театральных постановках, в иных фрагментах публичного пространства. Нигде публично оскверняться икона или священный символ не должны. Будем надеяться, что понимание этого станет непререкаемой нормой для нашего общества.
— Вас самого в прессе часто называют апологетом роскошного образа жизни священников.
— Нас пытаются заставить оправдываться за то, что наши епископы пользуются в Церкви особым почитанием. Дело тут не в роскоши, а в том, что епископ в христианской традиции всегда пользовался максимальным уважением, ему покупали облачения, колесницы. Пространство для него в храме специально огорожено. У епископа в алтаре есть кресло, подобное трону, а в епархиальном управлении есть тронный зал. Даже во время гонений, когда резиденция епископа могла находиться в избе или в приходской сторожке, там пытались устроить некое подобие тронного зала, и люди несли последнее для такого «роскошества».
Епископ не может появляться на людях в легкомысленной одежде. Он — символ торжествующего, царствующего Христа в Церкви, которая есть образ Божиего Царства. И такое отношение для Православной Церкви нормально и нормативно, а значит — установлено Богом. Оправдываться, соглашаться с теми, кто говорит: сначала снимите с архиерея златые облачения, а потом учите нас помогать бедным — это тоже самое, что призыв Иуды раздать нищим драгоценное миро, которым помазали тело Христа к погребению.
Обычный священник должен жить, как недавно сказал Святейший Патриарх, на уровне, соответствующем среднему уровню жизни своей паствы. Как правило, современный священник живет материально похуже, чем его средний прихожанин.
Я сам так живу и очень этому рад (большая часть этого интервью была записана в вагоне электрички Горьковского направления МЖД, — прим. «Ридус»).
Впрочем, нет ничего плохого в том, что люди приносят священнику какие-то вещи, могут купить машину, могут даже построить дом. Так всегда в Церкви было, священник должен кормиться от алтаря. В Евангелии сказано: «Трудящийся достоин пропитания».
— Если Церковь оправдывает материальный достаток епископов, то оправданы ли случаи, когда священники на дорогих авто устраивали ДТП?
— Противоправного поведения на дорогах, а также бытового хамства духовенства я оправдать не могу. Только не нужно с ним путать справедливое обличение греха, или прямое и ясное напоминание человеку о том, что не все в его жизни исчерпывается земными благами.
Когда-то придет смерть и вся надежда на земное посрамится. Иногда человеку об этом нужно прямо сказать. Сказать, может быть словами древнего канона, который мы читаем перед причащением: «Безумне, окаянне человече, в лености время губиши; помысли житие твое, и обратится ко Господу Богу».
— Можно ли считать недавний конфликт между приходом протоиерея Димитрия Смирнова и радиостанцией «Серебряный дождь» асимметричным ответом Церкви своим недоброжелателям?
— В случае с рок-концертом в 420 метрах по прямой от храма, мешавшим богослужению, я бы, наверное, не поступил так, как отец Димитрий, но по крайней мере сделал бы все, чтобы громкость звука была приглушена.
Поверьте, вовсе не всегда удается этого добиться через переговоры. Часто уговорить людей, которые что-то бурно празднуют, остановиться или по крайней мере быть потише, очень и очень сложно.
Мне тоже приходилось один раз выйти вместе с прихожанами из храма и проявить, что называется, прямое гражданское действие. Группа людей пыталась незаконно осуществить рейдерский захват части церковной территории: приехали, начали срезать болгарками замки, не имея никаких внятных полномочий. Мы тоже после службы вышли, встали в ряд, стали фиксировать все на камеру. Авантюристы ретировались, потом была восстановлена законность.
Увы, часто бывает так, что без привлечения внимания людей — условно говоря, без выхода на улицу — справедливости ты не добьешься, или будешь годами судиться без всякого результата.
В такого рода случаях идеальным является мирное, спокойное разрешение проблемы, всегда в рамках закона. Но если тебя не слушают, нужно действовать — опять же законными методами, но так, чтобы все поняли: игнорировать мнение верующих людей, так как это было в советское время, сегодня уже не получится.
ridus.ru
