— Владыка, тема нашей сегодняшней беседы выбрана неслучайно. Болезни — это то, с чем сталкивается каждый человек. Болеют люди любого возраста, начиная от самых маленьких. Тяжелая болезнь — это настоящее испытание: не только физическая боль, но и душевные переживания и для самого больного, и для его близких. Почему же люди болеют? Есть ли у болезней духовный смысл?
— Действительно, болезни сопровождают человека всю его жизнь. Как мы знаем из Священного Писания, скорбь, болезнь, смерть и тление — это последствия грехопадения, отступления человека от Бога. Физическая болезнь является внешним проявлением глубокого духовного повреждения, которое нанес грех человеческой природе. И пока существует этот мир, нет и не будет на земле людей, способных избежать болезней, несмотря на все усилия врачей и достижения медицины.
Поэтому для христианина вопрос о том, есть или нет в болезни духовный смысл, не стоит. Безусловно, есть.
— Если ты тяжело заболел, нужно ли задавать себе вопрос: почему или для чего меня постигло это испытание?
— Человеку естественно задаваться вопросом: почему именно я или близкий мне человек заболел, хотя по большому счету этот вопрос — из числа неразрешимых. Вопрос о существовании болезней и смерти, так же как и о страданиях невинных людей — это в общем-то вопрос теодицеи [1], он всегда стоял перед человеческим сознанием. В свое время об этом же спрашивал Бога преподобный Антоний Великий: «Господи! Почему одни немного живут — и умирают, а другие живут до глубокой старости? Почему одни бедны, а другие живут богато? Почему нечестивые богатеют, а благочестивые бедны?». И святой получил ответ, который дан нам на все времена: «Антоний! себе внимай! То — суды Божии, и тебе нет пользы знать их» [2].
На самом деле здесь очень важно христианское отношение к жизни в целом. Довольно часто мы, хоть и считаем себя верующими людьми и называем себя христианами, в своей жизни руководствуемся теми же критериями, что и люди неверующие. Если мы убеждены, что жизнь, наше благополучное земное существование — это самодостаточная ценность, выше которой ничего быть не может, тогда, конечно, тяжелая болезнь и смерть — это катастрофа, полный крах того миропорядка, которым живет человек. Если же мы верим в то, что наша жизнь не кончается со смертью, что наша душа вечна, тогда смерть при всем ее ужасе все-таки не становится такой кошмарной зияющей пропастью, как в сознании неверующего человека. Тогда мы становимся способными несколько иначе относиться ко всему, что с нами в жизни происходит, в том числе и к болезни.
Думаю, что большинство людей, ведущих хотя бы отчасти внимательную жизнь, понимают: «У кого-кого, а у меня причин для того, чтобы заболеть, более чем достаточно». Причин как внешних (ведь мы знаем, что огромное количество болезней вызвано неправильным образом жизни), так и внутренних, духовных. И в большинстве случаев, если человек честен с самим собой, он это осознает. «Посылает Бог иное в наказание, как епитимью, иное в образумление, чтоб опомнился человек; иное, чтоб избавить от беды, в которую попал бы человек, если бы был здоров; иное, чтобы терпение показал человек и тем большую заслужил награду; иное, чтобы очистить от какой страсти, и для многих других причин» — такое рассуждение привел в одном из своих писем святитель Феофан Затворник [3].
При этом нужно хорошо запомнить очень важное правило. Мы можем и должны видеть причины многих наших болезней и испытаний в себе самих, но ни в коем случае не должны высматривать эти причины в других людях. Я могу сказать себе, что болею из-за своих грехов и «достойное по делом моим приемлю». Но я не должен говорить другому человеку: «Вот, ты заболел, потому что ты грешник». То есть, максимально строго относясь к самому себе, я не имею права даже задумываться над тем, какие недостатки, какие грехи и страсти довели до болезни другого человека. Это та грань, которая отделяет настоящего христианина от человека, который только называет себя этим именем.
— Владыка, наверное, каждый из нас видел тяжелобольных людей, которые способны поддержать здоровых, показать им пример не только терпения, но и радости, полноты жизни, духовной крепости. Но бывает и наоборот: человек оказывается буквально сломленным болезнью. Встречали ли Вы такие случаи? От чего это зависит?
— Отношение человека к болезни — это крайне сложная тема, и здесь меньше, чем когда-либо, я хотел бы выступать с поучениями. Мы все слабые люди, и я слабее всех. Я совершенно не уверен, что, когда для меня настанет время испытания, я смогу быть кому-то примером. Могу только повторить: многое зависит от умения человека воспринимать все, что он встречает в жизни, по-христиански, в том числе и болезни. Поэтому в подобных ситуациях мы можем видеть на одном полюсе людей отчаявшихся, обвиняющих в своих проблемах всех остальных и даже хулящих Бога. Такое часто встречается, когда человек испытывает сильные физические страдания. В таком случае, мне кажется, лучше вообще не обсуждать его слова и поступки, потому что бывает такая мера человеческих страданий, которую здоровый просто не может себе представить. А на другом полюсе — люди, которые терпят свое болезненное состояние со смирением, с покорностью воле Божией и умудряются во всем найти что-то доброе. Такие люди есть, и они — пример и укор для нас, живущих обычной невнимательной жизнью. Подобное поведение зависит прежде всего от внутреннего устроения человека, от навыка одинаково принимать от руки Божией и радость, и скорбь. Это очень трудно дающийся навык, его имеют очень немногие люди. И нельзя сказать, что если у человека это получилось однажды, то будет получаться и в дальнейшем. Поэтому мы говорим о тех или иных конкретных случаях не для того, чтобы их оценить, а для того, чтобы лишний раз самим себе напомнить, как должно себя вести в подобных ситуациях.
— Кого-то болезнь делает ближе к Богу, а для кого-то становится настоящим препятствием в вере. Особенно тяжело видеть страдания детей. И часто люди говорят: «Если Бог милосерд, как же Он допускает страдания заведомо безвинных?». Подскажите, что здесь можно ответить, ведь практически каждому из нас приходилось слышать такой вопрос.
— Что касается детских болезней и страданий людей добродетельных, это опять же вопрос теодицеи: почему Господь попускает страдания? Здесь нельзя дать общий ответ, подходящий всем и для всех случаев жизни. Наверное, главное, что можно посоветовать: говорить таким людям, чтобы они старались смириться с волей Божией. Пусть даже мы ее сейчас не понимаем, но она благая. Все, что с нами происходит, — происходит ради нашего спасения.
— Недавно я была в паломнической поездке, где с нами в группе оказалась семья с ребенком — тяжелым инвалидом. Мама этого мальчика постоянно повторяла: «Это нам за грехи». Она рассказывала, что часто слышит это не только от духовника, но и от окружающих, верующих людей, в храме. Но мне кажется это совершенно неправильным. Нужно ли говорить такие вещи страдающим людям?
— Еще раз повторю: мое глубокое убеждение — страдающим людям, родителям больных детей об этом говорить нельзя. Другое дело, если взрослый, верующий человек сам это осознает. Тут не надо с ним спорить: «Нет, что вы, вы такой хороший, не может быть»… Но, когда, встретившись с такими семейными трагедиями, о «виновности» родителей говорят посторонние люди или даже священник — это категорически недопустимо. Наша вера не отменяет элементарных правил человеческого общежития. Во-первых, это бестактно, во-вторых, очень грубо, и, в-третьих, совершенно нерассудительно с духовной точки зрения, потому что ничего, кроме обиды и отторжения, такое отношение не вызовет.
— Владыка, а какой должна быть духовная помощь в болезни? Наверное, верующий человек постарается исповедаться и причаститься. Есть еще соборование — таинство во исцеление. Как можно принять в нем участие?
— Духовная помощь в болезни — это прежде всего молитва, в том числе о прощении своих грехов. Люди, переболевшие тяжелыми болезнями, которых Господь исцелил, обычно очень сильно меняются. Они становятся глубже, у них меняется система ценностей, многие вещи становятся на свое, правильное место.
Конечно же, обязательно надо исповедоваться. Болезнь — это время, когда человеку, даже самому легкомысленному, свойственно подводить итоги прошедшей жизни. Может быть, жизнь еще будет долгой, но, пребывая в тяжелой болезни, оценку своих поступков нужно сделать. Поэтому необходимы глубокая, искренняя и полная исповедь и Причастие.
Действительно, одно из таинств, к которым надо прибегнуть в болезни, — это соборование. По слову апостола Иакова, болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего(Иак. 5, 14–15).
Если человек в состоянии ходить, соборование над ним совершают в храме, а если нет, то священник призывается к больному на дом.
— А если тяжело заболел кто-то из наших близких, и этот человек еще не ходит в храм постоянно и осознанно, надо ли уговаривать его прибегнуть к таинствам? Я слышала о случаях, когда человек после исповеди и Причастия выздоравливал и в корне менял свою жизнь. Но вижу, что встречается и магическое отношение: люди причащаются и причащают детей, «чтобы не болеть»…
— Если заболел человек, который пока еще не ходит в храм, но, по крайней мере, не отрицает существования Бога и церковных таинств, то для него это хорошая возможность стать ближе к Церкви. Действительно, есть такие случаи, когда человек выздоравливает и на основании опыта своей болезни меняет свою жизнь. Это очень хорошо. А что касается магического отношения, конечно, с ним надо бороться, и это, прежде всего, дело священника. Если он видит, что человек не просто не верит, но и не хочет отказываться от своих заблуждений, а Причастие и соборование для него — просто еще одно лечебное средство, «на всякий случай» (как часто это бывает: и к бабке сходим, и к экстрасенсу, и в Церковь причаститься — вдруг да поможет), это профанация церковных таинств. И, конечно, это не приведет ни к чему доброму.
— Кому и как молиться в болезни? Есть традиция читать акафисты святителю Луке, в случае онкологии — святителю Нектарию, Божией Матери пред иконой «Всецарица»…
— Молиться всегда, во всех случаях жизни нужно Богу. Действительно, есть традиция молиться святым в тех или иных болезнях, но это вовсе не значит, что иначе Бог нас не слышит. Традиция эта в принципе объяснима. Скажем, святитель Лука при жизни был выдающимся врачом. Святитель Нектарий страдал от рака, и ему молятся при онкологических заболеваниях. Это благочестивый обычай, от которого не надо отказываться, но ни в коем случае не стоит придавать ему чрезмерное значение и превращать наш церковный календарь в некую лекарственную энциклопедию — какому святому молиться от какой болезни, и в каких количествах это «средство» принимать.
— Владыка, если человек заболел, у кого ему искать помощи? Можно ли обращаться к врачам, и как относиться к нетрадиционной медицине — гомеопатии, иглоукалыванию и так далее? Какой здесь может быть критерий?
— Врачебное искусство благословлено Церковью, поэтому обращаться к врачам можно и нужно. Врачом был один из апостолов и евангелистов — святой Лука. Мы почитаем безмездных врачей — великомученика Пантелеимона, мучеников Косму и Дамиана, Кира и Иоанна и других. С одной стороны, это святые нашей Церкви, а с другой — люди, которые свою жизнь посвятили врачебному искусству в том виде, в каком оно тогда существовало. И хотя с точки зрения сегодняшнего дня методы древних врачей могут казаться устаревшими, тем не менее это была научная медицина своего времени. Поэтому нужно обязательно бороться с распространенным на нижних этажах церковно-фольклорного сознания мнением, что к врачам ходить не надо. Бывает еще: «Батюшка не благословил в больницу идти». Если батюшка так сказал, значит, он в прелести. Никогда, ни при каких условиях Церковь не отметала врачебное искусство, потому что оно тоже дано человечеству Богом, Творцом всяческих.
Другое дело, что есть так называемая нетрадиционная медицина. К ней бывает разное отношение. Скажем, лично я совершенно не признаю гомеопатию, считаю ее шарлатанством. Но есть люди, которые гомеопатию очень почитают. Иглоукалывание — скорее, медицинский метод, только относящийся к другой системе. Гораздо хуже, когда начинают ходить к экстрасенсам, биоэнергетикам и всяким бабкам.
— Недавно к нам на епархиальный сайт пришло письмо от женщины, которая заявляет, что никогда не обращается к врачам и от всех болезней лечится в святых источниках. Как Вы относитесь к подобным вещам?
— Чрезмерное внимание к источникам у нас иной раз принимает совершенно чудовищные формы, характерные, скорее, для древнего язычества с его поклонениями духам леса, духам воды и тому подобным вещам. Язычества тут больше, чем христианства. Помолиться и окунуться в источник рядом с монастырем очень хорошо, особенно если он был ископан святым, как, например, источники преподобных Сергия Радонежского, Саввы Сторожевского возле Троице-Сергиевой Лавры. Но это не заменяет ни церковных таинств, ни врачебной помощи.
— «Дороже всего на свете здоровье», «Здоровье не купишь» — есть много таких поговорок. Сегодня многие люди стараются вести здоровый образ жизни — заниматься спортом, правильно питаться. Вроде бы, это хорошо и правильно. Но все ли здесь допустимо? Как Церковь относится к восточным практикам — йоге, китайской гимнастике цигун? Они сегодня очень популярны. Люди говорят, что это действительно помогает справляться со стрессами и болезнями.
— Допустимо то, что не имеет в своей основе чуждых христианству духовных практик. Если та или иная гимнастика возникла на основе той или иной духовности — тибетской, ламаистской, индуистской, лучше ею не заниматься, потому что из духовной системы нельзя вычленить какую-то одну психосоматическую составляющую и как-то ее нейтрализовать. Это невозможно. Все равно до некоторой степени это будет измена своей вере.
— Владыка, среди церковных людей есть и такое устоявшееся представление: поскольку болезни — от грехов, а грехи дают возможность вселиться в нас врагу рода человеческого (бесам), то в тяжелой болезни может помочь отчитка. И люди ездят на отчитку, возят детей с неврологическими нарушениями, мужей, больных алкоголизмом… Правильно ли это, как к этому относиться?
— Я отношусь к этому очень осторожно. Так называемую отчитку священник должен совершать только по благословению архиерея. Самочинное занятие этим делом ничего хорошего не приносит — ни тем, кого отчитывают, ни тому, кто отчитывает. И примеров тому множество.
Я знаю отца Германа в Троице-Сергиевой Лавре. Ему было благословлено совершать это чинопоследование ныне покойным Патриархом Алексием II. Знаю, что Патриарха об этом просил духовный собор Лавры, потому что туда приезжает много людей, которые хотели бы, чтобы над ними было совершено это чинопоследование. Это водосвятный молебен с особыми прошениями о людях, мучимых нечистыми духами. Люди такие есть, мне самому приходилось их видеть, и это страшное зрелище.
К сожалению, сегодня на отчитку едут все кому не лень, иногда просто так, на всякий случай. Это проявление духовного инфантилизма, когда человек, не умея, не желая и даже не пытаясь научиться работе над собой, мобилизовать свои внутренние силы на борьбу с грехом, хочет, чтобы ему что-то сделали. Знаете, есть сейчас такое выражение — человек приходит в храм и говорит: «Мне сделали». — «Что?». — «Да что-то плохое»… И в противовес этому человек хочет, чтобы ему «сделали» в Церкви что-то хорошее. И тоже чтобы не сам он делал, а батюшка что-то прочитал, помазал, покропил…
Что касается больных алкоголизмом, думаю, что в каких-то случаях можно привезти их на отчитку. Мне приходилось видеть случаи, когда люди после этого чинопоследования действительно менялись, внутренне и внешне. Не могу сказать, что это что-то совершенно бесполезное, но далеко не всегда необходимое. Обязательно должно быть двуединое действие — человека и Бога. Господь подает помощь тому, кто сам пытается чего-то добиться. Если человек лежит на диване и ждет, когда кто-то что-то с ним сделает, — ничего не получится. У болгар есть хорошая поговорка: «В Божий гроб да го сложишь» (то есть хоть в гроб Господень в Иерусалиме его помести), а ничем не поможешь. То есть если сам человек не прилагает усилий, то ничего и не будет.
— Кстати, вопрос из почты нашего сайта. «Мой муж — запойный алкоголик. Мучается сам, и все мы вместе с ним (я, дети, мама). Я в отчаянии уговариваю его “зашиться” или закодироваться, но не знаю, как на это смотрит Церковь?»
— Очень редко это кодирование и «зашивание» приводит к устойчивым положительным результатам по тем причинам, о которых я только что говорил. Кодирование — это вообще обман, примитивный гипноз, который действует очень недолго. Когда я был еще настоятелем на Подворье, у нас было несколько хороших молодых ребят, которые нуждались в духовной помощи в связи с этой проблемой. И я нашел чин обета трезвости, который был составлен в Русской Церкви в начале XX века. Служился специальный молебен (обычно для каждого человека отдельно), потом читалась молитва, и человек, положив руку на Евангелие, в присутствии священника давал обещание Богу не употреблять спиртных напитков. Вы знаете, довольно многие бросили пить. Кому-то не удавалось бросить совсем и сразу, но держались год, два, три, потом опять приходили и брали такое благословение. Это помогало, я видел это сам. Но опять же это были люди, которые сами очень хотели избавиться от этого своего греха. Они старались, молились, прилагали усилия — и Господь им помогал.
— И такое письмо пришло в нашу редакцию от Ольги: «У меня есть подруга, ее дочка больна ДЦП. Она считает себя верующим человеком, ходит в храм. Но еще постоянно ищет, где „принимают” старцы. И в Дивеево они ездили, и в монастырь в Калужской области к прозорливому батюшке, и к разным бабкам. На мои попытки сказать, что это неправильно, она отвечает: „Когда такое происходит с твоим ребенком, то поверишь во всё, так что ездим и по бабкам. Говорят все диагнозы по фото, кто им силу дает?”». Что можно сказать в таких случаях, Владыка?
— Уважаемая Ольга! Ваша подруга сказала Вам очень горькие, но верные слова: «Когда такое происходит с твоим ребенком, поверишь во всё». Конечно, плохо, что она ездит к бабкам. Плохо, но это от отчаяния. И кто бросит в нее камень? На Вашем месте я не стал бы ее упрекать за то, что она ездит в монастыри к старцам, ищет прозорливых батюшек. От посещений всяких бабок, колдуний или экстрасенсов, конечно, попытался бы мягко отговорить. Но, если бы увидел, что не получается, я бы оставил эти попытки. Таким людям можно только помогать. Больной ребенок — это страшное горе. Уже то хорошо, что человек не оставил своего ребенка (а таких случаев множество), взял на себя крест, который он будет нести всю свою жизнь. И я думаю, что Господь очень многое ей простит, в том числе и некую духовную неразборчивость.
— Говоря о болезни, нельзя избежать такой тяжелой темы, как эвтаназия. Например, при онкологических заболеваниях и ряде других человек испытывает неимоверные страдания. Допустим, совершенно очевидно, что он уже не выздоровеет, не сможет вернуться к нормальной жизни. Разве не гуманнее эти страдания прекратить?
— Церковь категорически против эвтаназии, и об этом можно подробно прочитать в социальной концепции [4]. Дело в том, что эвтаназия включает в себя два самых страшных греха: и самоубийство, и убийство. Хотя порой совершенно очевидно, что человек не выздоровеет, болезнь доставляет ему невообразимые страдания. Нужно стараться помочь такому больному всеми возможными средствами, но эвтаназия — не выход. Пафос тех, кто выступает в защиту эвтаназии, в общем-то объясним, но за ним часто кроется лукавство. В современном западном мире эвтаназия — это одно из проявлений сознательного отказа от христианства. И дело здесь не только и не столько в желании облегчить страдания людей, сколько в бунте против Бога, причем со стороны идеологов эвтаназии — совершенно осознанном и планомерном.
— В заключение нашей беседы приведу еще несколько вопросов от наших читателей; эти вопросы кажутся мне типичными, многие люди задаются подобными.
«Жить хочу нормально. А у меня вечные болячки. Как упросить Бога, чтобы быть здоровой? Или смириться?».
«Я верующая, но, наверное, маловерная. Боюсь смерти, не могу представить себе вечность, и в болезни очень унываю…».
«Уже несколько моих знакомых в молодом возрасте заболели раком. Я им очень сочувствую, но у меня самой развивается самая настоящая канцерофобия. Грех ли — такая мнительность?».
Владыка, что тут можно посоветовать?
— Думаю, надо и просить Бога о здоровье, и в то же время смиряться.
Все люди боятся смерти, и все мы, пока живем на земле, не можем представить, какой будет вечность. Фантазировать на эту тему не нужно. Но в любой болезни надо стараться не унывать. Надо усиленно, от всего сердца молиться Богу и во всем положиться на Него.
Мнительность — это, конечно, плохо. От нее надо избавляться даже просто ради того, чтобы жить нормальной, полноценной жизнью. А чтобы избавиться, нужно понять, что жизнь — это такое приключение, которое все равно окончится смертью. Конечно, любому из нас хочется жить как можно дольше. Но христианину надо себя приучать к памяти смертной. Не изгонять смерть, не отворачиваться, как это принято в современной культуре, а помнить о ней и ничего не бояться.
Да, мы не стремимся к смерти, не делаем ничего для того, чтобы ее приблизить. Но мы и не должны впадать в ужас и прострацию при мысли о ней. Рано или поздно Господь все равно призовет, никто из нас не останется на этой земле дольше положенного срока.
И здесь мы опять возвращаемся к необходимости стать христианами не по имени, а по жизни. Если мы молимся Богу, верим Евангелию, если у нас есть хоть малый опыт Божьего присутствия в нашей жизни, можно понять и принять слова апостола Павла: Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение… Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше(Флп. 1, 21, 23).
[1] Теодицея — богословско-философские доктрины, имеющие целью согласовать идею благого Божиего Промысла о мире с наличием в мире зла. Термин «теодицея» (от греч. «Бог — справедливость») введен Г. В. Лейбницем в 1710 г., сама же проблема теодицеи ставилась с древнейших времен.
[2] Древний патерик, или Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Гл. 15, п. 1.
[3] Феофан Затворник, святитель. Собрание писем. Вып. 1, п. 42.
[4] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви — официальный документ Русской Православной Церкви, утвержденный на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года. В нем изложены базовые положения ее учения по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем.
Журнал «Православие и современность» № 39 (55)
