Андрей Сегеда
Руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье храме Воскресения Христова в Москве Михаил Хасьминский прокомментировал для «Православие.фм» ряд недавних резонансных преступлений – в Нарьян-Маре, Санкт-Петербуре и Благовещенске.
Вы можете для наших читателей прокомментировать те три резонансных преступления, которые в последнее время на слуху у всех – убийство ребёнка в детском саду Нарьян-Мара, убийство и расчленение аспирантки питерским профессором-историком и стрельбу в колледже Благовещенска? Взгляд православного психолога очень важен для понимания сути этих трагедий.
Почему такое происходит сегодня? Ведь даже бывалые уголовники детей, как правило, не трогают. А тут человек зашел с ножом в детский сад. Зарезал малыша, который ему вообще никакой угрозы не представлял. Со студенткой тоже жуткийслучай. Профессор её убил, расчленил и пытался избавиться от останков в несколько приёмов. Или совсем недавняя история со стрельбой в Благовещенске. Почему происходят такие изощренные преступления?
– Маньяки были всегда, психи были всегда, дегенераты были всегда. Например, в случае с расчленением тела убитого, это не сегодня появилось. Это способ, который позволяет преступнику избавиться от тела. Правда преступники не понимают, что в настоящее время этот способ уже практически не работает, так как у следствия, у криминалистов, есть много новых возможностей, да и живем мы как в аквариуме.
Профессор в Санкт-Петербурге? Мне видится, что этот человек просто в прямом смысле с «комплексом Наполеона». По всей видимости. Там, конечно, судебно-психиатрическая экспертиза ещё будет…
Что же касается стрельбы в школах – здесь уместно оглянуться назад, на другие похожие случаи. Это идёт ещё с американских школ, как в «Колумбайне». У них всё перепутано внутри: понятия добра и зла. Вот где самый ужас! Никогда не было столько нравственных уродов!
– То есть вы считаете, что эти случаи не имеют каких-то общих черт?
– Да, по своей сути это три разных случая, никак не связанных между собой. Разные, но уже системные.
Почему раньше этого не было, а теперь это всё есть? Потому что раньше жизнь человеческая ценилась! Даже врага, и того нельзя было пытать. Потому что это всё же личность, Богом данная. И как же это я так с ним поступлю, если потом с ним обязательно встречусь на Страшном Суде и буду перед Богом давать ответ, как я такое вот совершил? А уж если это жизнь ребёнка, или невинной девушки, так это же вообще!
Было понимание того, что вот этот другой человек такой же, как я. Было и сострадание!
А сейчас я – пуп Земли, я – эгоист. И мне всё равно, что будет со всеми, кроме меня любимого. Тут напрашивается прямо цитата Ивана Аксакова, слова, сказанные им более ста лет назад:
«Прогресс, отрицающий Бога, становится регрессом, цивилизация завершается одичанием, свобода – деспотизмом и рабством. Совлекший с себя образ Божий, человек неминуемо совлечёт с себя и образ человеческий и возревнует об образе зверином».Сказано это было давно, а сейчас мы видим яркое свидетельство этому, как поступают люди, в которых нет ничего человеческого. А человеческое, по сути, в человеке идёт от религиозного начала, потому что люди между собой ни о каких правилах договориться не могут. Только Бог может быть абсолютным авторитетом. Только Он может установить твёрдые понятия добра и зла. Люди в этом раскладе друг для друга никакие не авторитеты и каждый поменяет правила на всё, как захочет, и будет трактовать их себе на пользу.
И вот, если абсолютного авторитета нет, если заповедей нет, то мы живём в обществе, где добро можно перепутать со злом, где убить невинного – это доблесть, где «права» важнее обязанностей, где права негодяев соблюдаются в ущерб правам нормальных людей, а человека, который, например, борется с наркоманией, могут посадить…
– Михаил Игоревич, ещё один вопрос вам задам. Когда о таких преступлениях появляется информация в печати, то с удивлением узнаёшь, что многие такие жестокие убийцы даже не раскаиваются. Пытаются разнообразные оправдания себе придумать… Почему нет раскаяния?
– Что касается случая с ребёнком в детском саду, насколько мне известно, его убил наркоман. Человек, потерявший человеческий облик. Это же чистый бес! Ну и с чего бесу каяться? Вот с чего?
Ну и второй момент. Для покаяния же надо не считать себя пупом Земли, а критично относится к себе. Это первое условие для раскаяния… Православный человек постоянно имеет перед собой установленные Богом высокие критерии. Постоянно анализирует, сообразуясь с ними, свои поступки, и если не исправляет их, то хотя бы знает, что это плохо.
А современный человек, не имеющий традиционных воззрений, может и не обладать такими критериями. Или обладает собственными критериями, придуманными им самим или каким-то сообществом вокруг. С чего бы это ему извиняться? Это значит, что он должен встать на позицию нормы, чтобы это сделать. А как он на неё встанет, если он не в норме? Если норму он сам себе установил? Если норма – это пропаганда гомосексуализма, педофилия, да что угодно…
А уж совсем страшно то, что не сами негодяи оправдываются, но и некоторые люди, которые вроде с виду нормальные, находят оправдания их ненормальным действиям и поступкам.
Размывание норм – ворота в погибель!
В заключении расскажу об одном историческом факте. Когда негодяи – террористы убили царя Александра, они были схвачены и осуждены на казнь. Л. Н. Толстой же написал к царю в письме от 8 марта 1881 года: «Не ненавидь врага, а благотвори ему, не противься злу, не уставай прощать… Отдайте добро за зло, не противьтесь злу, всем простите». Простить людей, которые убили царя, а также еще ряд невинных прохожих! Простить, чтобы они продолжали делать свои дела!
Обер-прокурор Синода Константин Победоносцев, к которому Толстой обратился за посредничеством, отказался передать Александру III такое письмо. Он написал «Наш Христос – не Ваш Христос, Своего я знаю Мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления».
К сожалению, я вижу, что сегодня ситуация не очень хорошая, вижу, что традиционные ценности размываются. А это принесет дальнейшие негативные последствия, которые мы еще увидим.
Беседовал Андрей Сегеда
