Человек нуждается в любви. То есть именно в том, чтобы его любили. Казалось бы, общеизвестный факт. Но что она такое, эта наша потребность в любви? Неотъемлемое свойство человеческой природы? Или следствие греховности человека, проявление его гордости, тщеславия, эгоизма? Или, наконец, просто духовная слабость, черта малодушия, незрелости, даже инфантильности? Эти непростые вопросы мы решили обсудить с протоиереем Димитрием Шишкиным, настоятелем храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в селе Тенистом Бахчисарайского района республики Крым (Симферопольская и Крымская епархия).
Милосердный самаритянин. Художник: Теофило Патини, 1859 г. Холст, масло. Собрание Народного банка Адриатико, Пезаро
– Нет на земле человека, который не нуждался бы в любви и не страдал бы от нелюбви. Обделенность любовью – всегда трагедия. Кажется, всё понятно и бесспорно! Но я не раз читала и в письмах игумена Никона (Воробьева), и в проповедях архимандрита Иоанна Крестьянкина, что нужно любить самому, а о том, любят ли тебя вообще, не нужно сколько-нибудь заботиться… Как это понять, принять?
Причастниками любви духовной мы становимся не тогда, когда требуем любви от других, а когда сами стремимся приобщиться к этой любви
– Наверное, не страдать от нелюбви невозможно, хотя бы уже потому, что подлинная духовная любовь – это стихия нашей души, нашей жизни, тот божественный мир, к жизни в котором мы призваны. Но причастниками любви духовной мы, конечно, становимся не тогда, когда требуем или ищем любви от других, а когда сами стремимся приобщиться к этой любви, чтобы по мере сил и возможностей возрастать в ней, стяжать ее и – отдавать. Ибо отдавать – это и есть главное свойство любви. Помните слова Спасителя, которых нет в Евангелии, но которые приводит апостол Павел в беседе с пресвитерами христианской Церкви: «…блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20: 35).
И если человек это понимает, если он принимает эти слова Христовы, то с ним милостью Божией происходит удивительная метаморфоза. Он уже не ищет «от добра добра», не ищет понимания и сочувствия, да и любви ответной, по большому счету, тоже не ищет, а стремится только сам отдавать то, что даровано ему Христом. И в самой этой «раздаче» находит радость сопричастности Божественному бытию, исполняя две главные заповеди: о любви к Богу и о любви к человеку.
– Желание любви окружающих к себе (не духовной, а самой обыкновенной), поиск любви, тоска по ней, постоянное ощущение нелюбимости, отверженности людьми… Может быть, это проявление греха? Или немощи, слабости, что, впрочем, тоже следствие греха?
– Повторюсь, потребность в любви – это первая и важнейшая потребность человека. Но здесь надо, наверное, начать с того, что мы зачастую просто не понимаем и не чувствуем, увы, что каждого из нас уже любит Бог. И от этого непонимания рождается в человеке пустота и холод, и, как следствие, – желание любви от людей, человеческого участия, поддержки, сочувствия. А когда мы этого от людей не получаем – рождается горечь, растет отчуждение, обида, сознание несправедливости этого мира. Человек замыкается в себе, в своей горечи, недопонятости… Всё это можно назвать одним словом – самолюбие; и это, конечно, не имеет отношения к истинной любви, а являет собой одну из множества грубых или тонких подмен, которые и мы сами придумываем, и бесы предлагают нам в широком ассортименте.
Чтобы не принять подмену за истину и не сжиться с ложью как с правдой, нужно, как пишет апостол Иоанн Богослов, «не всякому духу верить, но испытывать духов, от Бога ли они» (см.: 1 Ин. 4: 1). А для этого нам нужно непрестанно сверять себя с той высотой, с той святостью божественной, к которой мы все призваны. И не смущаться отнюдь, видя, каковы мы есть на самом деле, но идти и идти с Божьей помощью к поставленной цели: «к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для нас» (см.: 1 Пет. 1: 4). Тогда сам Господь будет нам помогать, просвещать и направлять. Только надо помнить: обязательное условие такого восхождения – наше доверие Богу. То, чего нам как раз и не хватает зачастую. Потому что вера в Бога и доверие Ему – это разные вещи. Можно ведь верить в существование Бога, но притом совершенно не доверять Ему и весь свой век «томиться в соку» собственных мыслей, мнений, предположений, подозрений, печалей и недомолвок…
Пусть ты делаешь дела любви «сухо», больше от ума, чем от сердца, но это уже начало твоей сопричастности Христу
Итак, ожидать любви, сочувствия и понимания от близких свойственно нашей природе. Но для нас есть то, что выше природы, падшей и поврежденной грехом: это вместе со Христом, отрекшись от своего «я» стараться самому делать то, что ты в силах сделать для других. Пусть ты делаешь это «сухо», больше от ума, чем от сердца, но, если твое желание исполнить заповедь о любви искренне, это уже начало твоей сопричастности Христу. И об этом как раз говорили многие святые, в том числе благословенный старец Амвросий Оптинский: «Если у тебя нет любви, то ты делай дела любви, и придет любовь».
– Но от семейной жизни человек ведь всегда хочет именно любви к нему, любви и душевной, и плотской… И вряд ли в семье такое возможно – чтоб одна из «половинок» только отдавала себя, не надеясь принять. И вообще, возможна ли в жизни любовь без надежды на взаимность, на какую-то награду? Я не имею в виду сейчас именно любовь мужчины и женщины.
– В реальных отношениях, в семейной жизни эта душевная потребность человека в любви, в том числе и плотской – не то чтобы извинительна, но, как кажется, неизбежна в абсолютном большинстве случаев. Потому что, как говорил герой Ивана Гончарова, «мы не духи и не звери». И любовь душевная, в том числе и плотская, входит в круг жизни земного человека. Она и благословляется даже, но, думается, по снисхождению, о чем говорят многие святые отцы. Они напоминают нам, что есть заповеданная духовная высота девства и совершенной любви, а есть реальность душевной и плотской жизни. Не всё в этой жизни противно Богу, но всё имеет свою, если можно так сказать, «иерархическую ценность», всё относительно. Стремление к душевной (и даже плотской) любви, к взаимности, к душевному и житейскому счастью – всё это входит в круг христианского бытия и всё это может быть благословлено, только бы совершалось благословенно, то есть в согласии с Божией правдой и законом Божиим.
Отдающая любовь, без надежды на взаимность, – страдание, но это как раз те самые страдания, которые «так дивно очищают душу»
Если же говорить конкретно о возможности (или невозможности) существования любви «отдающей», без надежды на взаимность, то, несомненно, такая любовь возможна, и в нашей русской классической литературе существует целая галерея таких светлых образов: Татьяна Ларина, Алёша Карамазов, любивший (непонятно за что) своих братьев и отца, князь Мышкин, княжна Марья из «Войны и мира»… Конечно, такая любовь – страдание, но это как раз те самые страдания, которые, по слову святителя Луки Крымского, «так дивно очищают душу». Впрочем, это относится к любви душевной, земной. Если же говорить о любви духовной (условно говоря – сестра милосердия на фронте), то тут уж, конечно, ни о каком ожидании взаимности речи не идет. Это чистой воды жертвенная любовь, а, стало быть, – приближающаяся к идеалу святости.
– Христос говорит: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13: 34). Очень важно понять, о какой любви говорит здесь Спаситель. Ведь не просто же о дружеской симпатии, которая могла бы создать в христианской среде теплую атмосферу? Иными словами, для чего Спаситель призывает нас любить друг друга? И другой призыв Христа: «Пребудьте в любви Моей» (Ин. 15: 9). Что значит «пребывать в Его любви»?
– И дружеская симпатия, и трепет, и умиление, и сочувствие – всё это может быть проявлением чистейшей, божественной любви, и именно к этому призывает нас Господь, а от Его имени и божественный Павел, когда говорит: «Будьте братолюбивы с нежностью» (Рим. 10: 12). Здесь заключается призыв к чистоте и красоте отношений меж людьми, к тому, чтобы наши взаимоотношения стали такими, какими замыслил их Создатель; развитие отношений в вечности составляет благословенную перспективу нашей жизни. Помните эти «невозможные» призывы и заветы? «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5: 48) или «Будьте святы, ибо Я свят» (Лев. 11: 44; 1 Петр. 1: 16). Как возможно исполнить эту запредельную, непостижимую заповедь? Да никак! То есть одними только человеческими усилиями и средствами – не только исполнить невозможно, но и понять даже, о чем вообще идет речь. Но «невозможное человекам возможно Богу» (Мф. 19: 26). Если мы деятельно стремимся к этому совершенству в любви, к пребыванию во Христе и со Христом (ибо именно Христос явил во плоти полноту Божественной любви), то мы не лишаемся «части от целого», то есть участия в Божественной жизни и любви, ибо «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём» (1 Ин. 4: 16). И именно тогда мы спасительно, то есть в Духе Святом, учимся любить наших близких и ближних.
– Какой должна быть любовь человека к человеку? Последнее время мы особенно часто сталкиваемся с любовью слепой, или бездуховной. Вот пример: в автобус входит бабушка с 12-летним внуком, а свободное место только одно. Бабушка говорит потомку: «Садись». И внук плюхается на сиденье. А бабушка стоит рядом и с нежностью поглаживает его вихры. Бабушке безразлично, что внук поступает безнравственно, – лишь бы ему было хорошо. А есть и такая материнская любовь, которая готова своими руками зарезать тысячу чужих детей, лишь бы жил собственный… Но разве это та любовь, к которой призвал Христос?..
– Любовь человека к человеку должна быть духовной. То, о чем вы говорите, – это, конечно, совсем не любовь, а один из эрзацев любви, одна из тех подмен, о которых мы упоминали ранее, и последствия которых бывают катастрофичны для самих людей, которые принимают эти подмены за истину, и для тех, на кого изливается эта «псевдолюбовь», разрушающая духовную составляющую и духовное измерение человеческой жизни. А духовное измерение заключается в осознании того факта, что у нас есть тело, есть душа и есть высшая часть души – дух, посредством которого человек вступает (то есть призван вступать) в общение с Духом Божественным. Без этого понимания, без этого устремления, причем сознательного, последовательного и твердого, невозможна вообще правильная организация человеческой жизни.
Человек, даже будучи по природе добр, вежлив, предупредителен, но бездуховен, неизбежно калечит свою жизнь и жизнь своих близких
Человек, как это ни горько звучит, даже будучи по природе добр, а по воспитанию образован, вежлив, предупредителен и т.д., но бездуховен, неизбежно калечит свою жизнь и жизнь своих близких. Примеров тому тьма. А причина одна – стремление понять и осуществить любовь одними человеческими средствами.
– Как измениться, чтобы захотеть наконец быть не любимым, а именно любить самому? Почему слова преподобного Амвросия «делай дела любви, и придет любовь» срабатывают далеко не всегда? Часто бывает наоборот: человек годами ухаживает за тяжелобольным членом семьи, делает по долгу все, что может, терпелив и ласков… А любовь не приходит, скорее, напротив – растет раздражение, а сострадание стремится к нулю.
– Как научиться любить? Это вопрос, на который мы, христиане, должны искать ответ до последнего нашего издыхания. И Господь помогает нам находить и исполнять этот ответ каждую минуту и час, и день нашей жизни. Здесь неизбежны неудачи, спотыкания и падения даже, но необходимы и восстания, исправления, устремления слезные (и очень болезненные порой) с покаянием – к Богу. Что поделаешь – таков наш путь приобщения Божественной жизни и Божественной любви; простым и легким он быть не может по причине нашего падшего состояния.
Но Господу известна немощь нашего естества, и Он использует любую возможность нам помочь, поддержать нас, вдохновить и содействовать нашему реальному взрослению и восхождению «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4: 13). А это зачастую происходит теми путями и средствами, которых наше плотское мудрование не понимает и не принимает. Вот почему важно безусловное доверие Богу вкупе со стремлением исполнять Его заповеди. Потому что «кто имеет заповеди Мои и исполняет их, тот любит Меня» (Ин. 14: 21) – именно это и есть любовь к Богу, а без нее невозможна и истинная любовь к ближнему.
Что слова преподобного старца Амвросия «срабатывают» далеко не всегда – правда. И тянется, тянется это «несрабатывание», кажется порой, без конца. Но вот именно, что кажется. Потому что спасается именно претерпевший до конца (см.: Мф. 10: 22). И часто это терпение именно на грани человеческих сил, со сжатыми, что называется, зубами. Но если оно совершается в доверии Богу и с желанием, насколько возможно, все-таки исполнять то, что от нас требуется… то, несомненно, все наши понесенные труды и скорби в Вечности расцветут благоуханным и радостным цветом, а всё тяжелое, темное, трудное рассеется как дым и станет как бы не бывшим. Так и будет! Просто у нас не хватает терпения, и мы хотим увидеть этот цвет и почувствовать его благоухание уже на полпути. Иногда так и бывает – Господь, подбадривая и утешая человека, дает ему почувствовать это благоухание. А когда-то бывает иначе. Но тем, значит, большую радость готовит для нас Господь – за мужество и постоянство; тем большую видит Он в человеке веру и способность претерпевать до конца. Это проверено и подтверждено множеством примеров, свидетельствами святых людей.
Есть такое явление, как рассудочная любовь. Или волевая, трудовая, как хотите… Это когда человек не удивляется сухости в своей душе, не удивляется проявлениям жесткости, немилосердия, раздражения и даже злобы, потому что знает: всё по-настоящему доброе в этом мире, а наипаче стремление исполнить заповедь Божию, встречает яростное сопротивление, во-первых, нашего падшего естества, а затем и бесов, которые всеми силами стараются отвратить человека от делания добра. Удивляться не нужно: уж тем более унывать и отчаиваться. Но вот противиться помыслам и бесам, противостоять им твердо и последовательно – нужно, всеми силами души обращаясь за помощью к Богу… И стараясь снова и снова, вопреки собственному состоянию, делать то доброе, что в наших силах. Пусть даже через силу, «сухо» и с волевым понуждением себя, но, в первую и главную очередь, – устремляясь к Богу всем сердцем и желая исполнить Его заповедь о любви к Нему и к ближнему. Да, это большой труд. Не понятый и не видимый порою никем, кроме Бога, Который как раз всё видит, всё знает и никогда не оставит человека без помощи на этом пути и без праведного Своего воздаяния. И это утешение, подаваемое Богом, с лихвой покроет всё пережитое и одарит нас такой радостью, что мы со слезами будем благодарить Создателя за то, что всё сложилось именно так, как сложилось, а не иначе.
– Всё, что вы сказали, конечно, истина, но вот как быть с нашими ранами? Одно из главных проявлений любви в нашей здешней жизни – это внимание человека к человеку. Бывает так, что мы не получаем внимания, в котором нуждались. Да, объясняешь себе, что никто тебе на самом деле ничего не должен. Но смириться трудно.
Даже если мы сами стараемся поступать нравственно, мы не вправе этого ожидать, а тем более требовать от других
– Конечно, это болезненно: не получать внимания, не находить участия, сочувствия, сострадания… Но надо понимать, что мир болен, что все духовно и нравственно больны, а мы сами, может быть, – в первую очередь. И даже если мы сами стараемся поступать нравственно, мы не можем и не вправе этого ожидать, а тем более требовать от других – именно потому что и мы сами безнравственны, если сравнить нас со святыми, например. Итак, «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7: 12) или «прощайте и прощены будете» (Лк. 6: 37). То есть нам неизбежно надо принимать в расчет чужую немощь и снисходить к ней, если мы хотим, чтобы Господь и к нам снизошел. Это простой, но действенный закон духовной жизни, о котором нам надо помнить и по мере сил исполнять.
Если же говорить о смирении, то в совершенном виде это, конечно, дар Божий. Но мы должны стремиться к приобретению этого дара, искать его. Если это стремление в нас есть, то Господь помогает нам: посылает горькое лекарство от гордости. Это относится к самым, казалось бы, незначительным вещам, которые вместе с тем могут серьезно огорчить и расстроить. Что-то происходит не так, как нам хотелось бы; не так, как нам представляется необходимым, правильным, полезным; кто-то не так посмотрел или не посмотрел вовсе; кто-то сказал не то, что мы хотели услышать; с кем-то не произошло сердечного соприкосновения, не возникло понимания, согласия и т.д.
В таких ситуациях важно быть внимательным к себе, прибегать с усиленной молитвой к Богу, исповедуя свое неприятие обиды, оскорбления, горечи, досады, разочарования – всего того, что мгновенно проявляется в смиряющих обстоятельствах; и прося у Господа помощи в преодолении искушения, в приобретении действительного смирения. Здесь всё решают мгновения, потому что если увязнешь в помысле огорчения, неприязни или досады, если начнешь «вращаться» в этом неприязненном чувстве или мысли, то потом трудно будет из этой воронки выбраться. Впрочем, «трудно» – не значит «невозможно»: молитвенная борьба против помысла всегда имеет свои значение и цену. Помощь Божия в конце концов приходит и разрешает от бремени, но чем решительнее, быстрее и самоотверженнее будет наше обращение к Нему, тем легче и быстрее приходят долгожданный мир, смирение и тишина. Приобретение смирения – это труд, заповеданный нам, потому что без смирения невозможно приобщение Божественной жизни.
