В англоязычном интернете рассказы о «деконверсии» — отпадении от веры — найти очень легко. На атеистических сайтах люди, выросшие в христианской (чаще всего — протестантско-фундаменталистской) среде ободряют друг друга, рассказывая, как «разум и наука» открыли им глаза на мир и показали, что Библия (на самом деле, интерпретация Библии, принятая в среде их детства) явно ошибочна.
Не так давно подобные рассказы появились у нас. На одном антихристианском ресурсе появился анонимный рассказ от лица священника, который утратил веру. Подлинный рассказ или нет — мы не знаем, но он похож на другие подобные рассказы, и его стоит рассмотреть.
Автор говорит о трех главных причинах утраты веры. Во-первых, наука доказала, что Земле не шесть тысяч лет, а значительно больше, во-вторых, в житиях есть явно недостоверные эпизоды, в-третьих — лично он, молясь, не видел чудес. Что же, поговорим об этом. Начнем с науки.
Наука
Что всегда поразительно во всех этих рассказах об отпадении — это то, что те новые знания и открытия, которые якобы послужили причиной для ухода от Христа, прекрасно известны множеству образованных христиан — и ничуть не побуждают их к отпадению.
Вот, например, американский генетик Френсис Коллинз, бывший директор института по расшифровке генома человека, теперь возглавляет Национальный институт здоровья, принадлежит к самому верхнему слою мировой научной элиты. Вряд ли вы узнаете из области биологии что-то, чего он не знает. Но он — верующий христианин, на русском выходила его книга «Доказательство Бога». Если биология побуждает вас к отпадению, то что вы знаете такого, чего не знал бы Коллинз?
Или другой христианин — нейрофизиолог сэр Джон Экклз, лауреат Нобелевской премии. Его познания о работе мозга ничуть не помешали ему верить в бессмертие души и Божественный промысл.
Я не стану превращать эту статью в подробный список людей, которые находятся на переднем крае науки — и остаются верующими христианами. Такие списки легко найти. Да, эти ученые не верят, что Земле шесть тысяч лет — по правде сказать, и я не верю — но это ничуть не побуждает к атеизму.
Когда этих ученых мужей их глубокие познания не уводят от веры, а других людей случайное и поверхностное знакомство с какими-то научно-популярными произведениями уводит — мне остается только искать причины духовного кризиса где-то еще. Сама по себе наука веру не разрушает.
Чудеса
Нечто подобное можно сказать и о чудесах. Большинство верующих в своей жизни не наблюдали превращения воды в вино, а реки переходили исключительно по мостам — и это не мешает им оставаться христианами и более того — видеть действия Божии в своей жизни.
В самом деле, видим ли мы Божии действия в нашей жизни или нет — это в очень большой мере вопрос нашего выбора, того, что мы хотим или не хотим видеть. В Евангелии множество людей были свидетелями чудес Господа — но не все они уверовали. Более того, чем более несомненными были эти чудеса — особенно воскрешение Лазаря — тем в большее ожесточение приходили те, кто не хотел уверовать. Как мы читаем в Евангелии, после воскрешения Лазаря «многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Иоан. 11, 45-48).
«Оказаться перед лицом явного чуда значит оказаться перед лицом суда»
Оказаться перед лицом явного чуда значит оказаться перед лицом суда; вы больше не сможете жить так, как раньше, как будто ничего не произошло. Человек либо отзывается на чудо покаянием и верой, либо отвергает предоставленную ему возможность — оба решения глубоко меняют человека и определяют его дальнейшую, в том числе вечную судьбу.
Поэтому чудеса библейских масштабов редки — нередки, напротив, примеры вмешательства Бога в нашу жизнь. Но все они носят деликатный, непринудительный характер. Вы можете согласиться или не согласиться их видеть. Человек заболел раком, проходит тяжелое лечение, за него горячо молятся, и он поправляется. Чудо? Скептики скажут: химиотерапия помогла, без молитв было бы то же самое. Сложились тяжелые обстоятельства, человек не знает, что делать, взывает к Богу — и каким-то неожиданным образом ситуация меняется. Чудо? Скептики вполне могут сказать, что просто повезло, так бывает. Кто-то молится об избавлении от беды — и беда уходит. Случайность — скажет скептик.
Можем ли мы опровергнуть скептика? Как? У нас нет альтернативной версии реальности, где мы не молились, и заглянув в которую, мы могли бы убедиться, что там дела обстоят совсем иначе. Человек, выбравший не верить, не будет верить. Бог не будет принуждать его увидеть Его присутствие в обстоятельствах жизни — по крайней мере, до Страшного Суда.
«Молитва — это личная просьба к Тому, Кто знает лучше»
Да, бывает, что молитвы не исполняются — больные умирают, наши мечты не сбываются. Но молитва — это не способ манипуляции мирозданием. Это личная просьба к Тому, Кто знает лучше. Точно так же, как перед лицом полученного ответа на молитву человек может верить — или отказаться, так же и перед лицом неисполненной просьбы человек может довериться Богу — или решить, что раз Бог не делает всегда по-моему, в Него не стоит и верить. Верующий и неверующий могут переживать одни и те же события — но реагировать на них по-разному.
Жития
Еще менее причиной для отпадения являются недостоверные элементы в житиях. Допустим — как это вполне допускают многие православных христиане — такие недостоверные элементы есть. Что это меняет? Если история про то, как святой силой молитвы обрушил языческие капища, — просто поздняя благочестивая легенда, значит ли это, что теперь уже и Бога нет, и Христос не воскрес?
Мне всегда кажется, что люди уже задним числом приискивают своему отпадению объяснения — а подлинные причины не в этом. Каковы они? Я не знаю. Наверняка, они разные для разных людей; однако есть некоторые хорошо протоптанные дорожки.
Первое, что разрушает отношения с Богом — это сомнения в прощении Божием. Мы все грешим. Иногда хронически, годами. Иногда проваливаемся внезапно и страшно. Когда человек сомневается, что у Бога хватит милости на этот раз, он пытается спастись от обличений совести традиционным мирским способом — становясь в позу прокурора, оправдывая свое поведение и, в качестве контратаки, обвиняя других. Яростные обличения других церковных людей — это не признак ревности о Боге; фанатики вроде Савонаролы или прототопа Аввакума в наши дни вымирающий, если не совершенно вымерший вид. Гораздо чаще это просто признак нечистой совести: «А зато те, другие грешники — еще хуже! А еще и митры нацепили!» Чем больше христианин нападает на Церковь, тем сильнее внутри беспокойство о том, что его несет куда-то не туда, тем сильнее он обличает других, тем сильнее беспокойство — как и другие грехи, это развивается по нисходящей спирали.
Из нее можно выскочить — просто поверить, что Христос с самого начала знал, с кем связался, и все наши грехи уже искуплены там, на Голгофе, нам остается только смириться с этим и принять Его прощение.
Второе — непрощение других людей. Мы сами грешим, и против нас грешат. Человек, которого задели, обидели, обошли, несправедливо попрекнули другие члены Церкви, призван простить — и отказ это делать разрушает веру очень быстро.
Третье — это постепенная утрата благоговения. Мы живем в мире, который противится всякому чувству благоговения и иерархии. Вера смотрит снизу вверх — на Бога, на ангелов, на святых, на Церковь. Мир сей с трудом это переносит — он требует, чтобы всё было опошлено и опоганено. «Деятели искусства» с кривыми улыбками трудных подростков ищут, как бы поизмываться над всем почитаемым и священным — и приглашают всех присоединиться к их забавам. Ну вы же не хотите показаться отсталыми, зашоренными и непонимающими современного искусства? Той же цели служит и постоянное иронизирование над Церковью, глумливый фрондерский дух, которому обязательно говорить обо всем священном с прихихикиванием и ерничанием — когда этому поддается православный человек, он в большой беде.
А доводы от науки — ну, мы все их слышали.
