Как научиться любить и прощать ближнего?
Как прожить Великий Пост, чтобы встретить Пасху обновившимся человеком? Зачем нужно вспоминать о своих грехах? Как научиться любить и прощать ближнего? Духовным опытом делится протоиерей Николай Важнов, настоятель храма святителя Николая в Кленниках.
Поселить человека в свое сердце
— В древности на время Великого поста монахи уходили в пустыню, где им могла грозить даже смертная опасность, поэтому перед уходом они просили друг у друга прощения, расставаясь, быть может, навсегда… Почему прощение необходимо?
— В Прощеное воскресенье мы должны, обязаны, будучи христианами, просить прощения друг у друга. Мы вступаем в Великий пост, который оканчивается Страстной Неделей, страданиями Господа нашего Иисуса Христа, Его смертью и погребением, и Его славным воскресением.
Спаситель пришел на Землю ради того, чтобы спасти человеческий род от греха, проклятия и смерти. Настолько Бог возлюбил человека, что Сына Своего Единородного отдал, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Понимаете, какая любовь! Он любит нас, грешников. Если мы считаем себя верующими людьми, как можем вступать в пост, имея на кого-то обиды, осознавая любовь Бога к нам?
Что такое прощение? Стремление поместить человека в свое сердце. Не просто так сказать «Бог тебя простит» и оставить какое-то злопамятство, оставить обиду, чтобы рано или поздно ее припомнить. А именно найти место в своем сердце и принять человека. Если Бог наш возлюбил нас, грешников, то и мы должны стремиться к тому, чтобы полюбить каждого, даже недруга своего, который нам сделал неприятное. Поэтому перед подвигом Поста, который ведет нас к Голгофе, к Воскресению, мы просим друг у друга прощения, чтобы с чистым сердцем начать этот путь, чтобы у нас не осталось ни капли озлобленности, злопамятства. Поселить человека в свое сердце — только так, мне кажется, по-другому невозможно, иначе это будет не прощение, а только какая-то имитация.
— Но как это сделать? Ведь иногда умом понимаешь: да, надо простить, но воспоминания о боли, о словах, тебе сказанных, не уходят, и простить не можешь…
— Вот для этого и дан пост. Ведь пост — не голодовка, а усиленная работа над собой. Да, легко сказать, а поди, прости, когда человек никак не находит места в нашем сердце. Так вот в этом и есть подвиг поста: посвятить время Богу, попытаться поместить в свое сердце Христа, в первую очередь, а потом уже и человека.
Для этого нужен духовный подвиг. К примеру, многие духовники рекомендуют за пост прочесть весь Новый Завет. Не просто прочесть и закрыть, а чтобы больше думать о Христе, чтобы Он в нашей жизни был на первом плане, хотя бы во время поста. Вот этот опыт нам необходимо приобрести. Когда в моем сердце будет Христос, то обязательно там найдется место и для человека, которого я хочу простить. Только во Христе это может быть.
Поэтому главное, что нужно Великим постом — постараться больше думать о Боге. Идешь на работу, едешь в метро: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!» Стараться как можно чаще себе представлять, что ты идешь перед Всевидящим Оком Божьим, который Собой наполняет все. Утром встаешь — с Богом, вечером ложишься — тоже с Богом.
— Ведь так каждый день надо жить, не только Великим постом…
— Конечно, но, к сожалению, мы знать-то это знаем, но не выполняем. А пост дает нам некую концентрацию, для того чтобы мы, приобретя какой-то духовный опыт, могли применять его и в дальнейшей в жизни, после поста.
— Человек, которого я любила, по-человечески, по-хорошему к нему относилась, принес боль. Я постаралась забыть и простить, но это воспоминание живет и невольно отражается на наших отношениях. Вокруг каждого из нас есть некое окружение, которое тоже, так или иначе, участвует в этом разбирательстве. Память об обидах, что с ней делать? Что делать со шрамами?
— По крайней мере, внешне стараться не проявлять этой памяти. Раны бывают разные. Маленькая ранка, царапинка быстро заживает. Бывают иногда раны глубокие, которые долго болят. Но главное тут — не бередить эту рану, а пытаться пластырь наложить, чтобы она побыстрее заросла. Также и в духовном плане. Очень важно не устраивать в себе внутренние диалоги с этим недругом. Закусить язык и начинать молитву: «Господи, помоги мне, помилуй меня, грешного». Потому что с Божией помощью можно со всем справиться. Но без Бога простить очень сложно. Постоянно из нас будут эмоции выходить некрасивые.
Не изображать покаяние
— У вас бывало, что приходилось бороться за прощение?
— Всякое бывало. Милостью Божьей Господь допускает служить, и вот за божественной литургией просишь помощи: «Господи, помоги мне», — и Господь помогает.
Не будет лицемерием, если внутри у нас сидит обида, с которой мы не можем справиться, а ходим и страдаем. Лицемерием будет злопамятство, когда мы будем поджидать момент, чтобы обидчика уколоть и сказать ему все то, что о нем думаем, и навсегда поставить крест в отношениях с ним, а на поверхности будем делать вид: «Нет, я не должен, даже не то, что словами. Я не должен даже видом показать, что я на него что-то держу». Вот в таком случае нужна борьба.
— Бывает, один готов просить прощения, а другой еще нет. И если первый придет и попросит прощения, то второй может еще больше рассердиться…
— Не нужно играть. Человек все увидит. Надо быть самим собой, мне кажется, быть искренним, и вести себя — в хорошем плане — так, как ты ведешь себя обычно. Если он увидит, что ты пытаешься из себя изобразить покаяние, желание прощения, то, конечно, это может вызвать еще большее раздражение и гнев…
В первую очередь надо найти в себе силу воли, чтобы помолиться за этого человека и за себя: «Господи, помоги ему, и помоги мне, Господи, дай мне силы потерпеть и чего-то не сказать. А еще: ими же веси судьбами, спаси, Господи, этого человека». Молитва очень важная, она поможет на зло не отвечать злом, потому что это зло, которое от нас исходит, обязательно к нам и вернется. А если молиться, терпеть, быть самим собой, то со временем человек, который на тебя что-то имеет, успокоится.
Есть такой случай в патерике. Два монаха поссорились, поссорились так, что и смотреть не хотели друг на друга, не говоря уже о том, чтобы за столом рядом сидеть или вместе петь, или читать, или молиться. Один из них захотел даже помириться, хотя он видел, что не так уж он и виновен в этой ссоре. И он пошел к своему недругу, к келье его, мириться. Стал стучать, молитву читает — тишина. Никто не выходит. Тот, другой там сидит, молчит.
И монах в смущении пошел к старцу своему. «Отче, — говорит, — что мне делать? Я пришел к нему мириться, а он даже и не вышел, даже не хочет вообще со мной знаться и говорить». А старец замечательно мудрый совет дал: «Ты, наверное, шел со своей правотой. Дескать, в данной ситуации было меньше твоей вины, чем его. А ты посмотри на себя, ты со своей виновностью иди, с мыслью „я виноват, а не он“. Именно таким иди к нему».
И монах этот пошел, не успел дойти до кельи, вдруг открывается дверь и выходит другой брат: «А ты меня прости!».
Пускай тебе кажется, что ты менее виноват, чем другой, но для прощения важно его оправдать в своих глазах. С таким настроем будет больше шансов на примирение.
Кто самый грешный?
— Когда священник читает перед причастием молитву, просит Бога простить всех грешных, «от них же первый есмь аз». Вы же точно знаете, что Вы не убиваете, не крадете, и что есть люди, которые намного более греховной жизнью живут. Как можно так говорить, что «я — первый из всех грешников», чтобы это было искренне?
— Может быть, целесообразно хотя бы раз в сутки, скажем, вечером уже перед сном, может даже, лежа в кровати, проанализировать свой прошедший день и спросить свою совесть: «Ну, скажи, дорогой, что не так ты сделал за этот день?» Это много времени не отнимет. В мыслях проплывают картины прожитого дня. «Что ты сделал не так в мыслях?» — «То то, то-то». — «Прости меня, Господи». В словах? Вот здесь не то сказал, вот там осудил… В делах? То сделал неверно, а еще это…
И вот если мы приучим себя хотя бы раз в сутки анализировать свой прожитый день, то, я думаю, со временем слова «от них же первый есмь аз» перестанут быть формальностью. Оказывается, я такой грешник! Шагнул — согрешил, взглянул — согрешил, начал говорить — опять грех. Куда ни глянь, везде один грех. На исповеди спрашиваешь: «Ну что, дорогая, в чем грешна?» — «Да вроде бы, батюшка, ничего плохого не делала. Никого не убивала». И думаешь: «У нее, оказывается, нет духовной жизни».
Чем ближе человек к Богу, чем ярче сердце человека освещает свет Христов, тем он больше и больше видит свою греховность. И это не просто слова, «от них же первый есмь аз», это не просто слезы, которые проливали святые, считая себя великими грешниками, такие, как преподобный Серафим Саровский, преподобный Сергий, они реально были в свете Христовом и реально видели в себе все несовершенство человеческое.
То, что от нас это закрыто, кто в этом виноват? Конечно же, мы сами. Потому что внутри нас тьма, мы не видим грязи во тьме. Чем человек ближе к Богу, тем он больше видит свою греховность. И наоборот, если мы видим, что начинаем исправляться, говорим себе: «Я был такой грешник, а сейчас и в храм хожу, и милостыню творю, и исповедуюсь, и причащаюсь, да никак я лучше становлюсь», — хоть нимб рисуй над этим человеком и во святые возводи, но эта дорожка очень опасная, она ведет к духовной прелести. Да лучше бы, наверное, этому человеку сказать: «Господи, попусти его хоть бы в грех впасть какой-нибудь, чтобы он хоть маленько осознал, что он грешник, а не праведник». Да, бывает иногда и такое попущение, такая милость Божия.
— Но есть еще и обратная сторона, когда мы начинаем зреть свои прегрешения и от этого зрелища впадаем в страшное уныние. Вот чем самоукорение отличается самокопания?
— Это один из видов гордости человека. Бог нас спасает не по нашим заслугам, не по нашим исправлениям, Бог спасает нас только по Своей любви — это надо очень ясно понимать. Если мы начинаем чрезмерно копаться в своих грехах, и это приводит нас именно в какое-то отчаянное состояние, то об этом нужно скорее говорить духовнику. И батюшка объяснит, что не нужно так себя корить. А, наоборот, как-то напомнить себе: я в Церкви, я исповедуюсь, я принимаю Святые тайны Христовы. И за это за все надо благодарить!
Если у тебя нет вот чувства греховности, нет смирения в душе, тогда, да, нужно в себе маленько увидеть грех. Но если тебя твоя греховность приводит в уныние, тогда уже нужно по-другому на жизнь посмотреть: какой же я все-таки счастливый, что Бог любит меня! И это не просто слова. Он любит так, что за меня, грешника, готов снова взойти на Голгофу, на крест. Вот какая любовь.
А еще бывает иногда такое искушение: «Батюшка, я совершенно погибший человек!» — «В чем дело?» — «Мне такие мысли приходят, что даже страшно озвучить их, язык не повернется». Я спрашиваю: «Да? А как ты их принимаешь?» — «Да что вы, батюшка, какой принимаю? Не принимаю я. Мне даже страшно!» Грех начинается только тогда, когда мы этот помысел, который пришел нам в голову, приняли, то есть остановились на нем и допустили до своего сердца. Вот начало греха.
Пришел помысел, ты оказываешься перед выбором — принять или отринуть. Если мы говорим: «Нет! Мало ли, что в голову взбредет, это не мое»,-то в этом нет греха. Вот здесь враг и ловит: «Вот, смотри, что тебе в голову приходит, какие мысли. Надо же, до чего ты дожил. Нет тебе спасения». А фактически это луковое горе, мыльная опера, нет этого греха. А многие этого не понимают и приходят в уныние.
Хорошо бы во время поста найти больше времени на чтение — и Священного Писания, и духовной литературы, святоотеческой литературы. Надо попытаться понять всю глубину мысли отцов, постараться увидеть, как они достигали той или иной добродетели. Каким образом? И как они по этому поводу говорят, что нужно делать?
Я рекомендую письма и книги святителя Феофана Затворника. Он очень близок к нашему времени. В его письмах можно найти ответ на любой вопрос. Ему писало очень много людей, и он отвечал. И отвечал он не просто от ума, а от сердца, потому что он сам это переживал. А какие замечательные письма Оптинских старцев — преподобного Макария, преподобного, Амвросия!
Фактически ведь вся литература святых отцов и подвижников благочестия — это толкование на Евангелие. Читая их книги, мы будем приобретать и свой духовный опыт. И этот опыт, который мы во время поста приобретем, Бог даст, останется с нами и после Пасхи.
И на Пасху будет радость от того, что во время поста столько много нового открылось о внутренней жизни, о жизни духовной, чего я раньше не знал. Если благодать Божия коснется нас, Христос будет в нашем сердце. Тогда мы и помириться сможем с другими, простить от всего сердца. От всего сердца.
Протянуть руку человеку
— В начале прошлого века в храме святителя Николая в Кленниках отец Алексия и отец Сергий создали маросейскую общину, покаяльно-богослужебную семью. Все друг друга знали, жили общими делами и радостями. Понятно, между сестрами бывали и сложные отношения, и проблемы, и они искренне просили друг у друга прощения…
Вот, в Прощеное воскресенье вечером мы приходим в храм, просим друг у друга прощения… Но, возможно, мы и не знакомы с тем, кто стоит рядом с нами в храме. Как просить прощения у прихожан твоего храма, что бы это было не формально?
— Сегодня не знаешь, завтра не знаешь, а, может, и пройдет месяц, полгода, и человек станет тебе близким. Ведь каждый человек, с которым мы встречаемся, нам Богом послан. И не может быть случайных встреч, тем более в храме. И мы как-то вот должны найти в себе такую силу, может, воли, не знаю. И надо сказать себе: я попробую поместить в свое сердце и этого, пока незнакомого человека, чтобы он тоже мне стал дорогим и близким.
Все зависит от твоего внутреннего настроя. Каждый человек — образ Божий, такое же любимое чадо, как и я. И я вот с таким настроем и подхожу к нему, самому близкому, дорогому и родному. Пускай я его не знаю, но дело не в этом, а дело во мне. Этот человек пришел в храм, значит, его Бог сюда позвал в храм, и он пришел. Как же я могу формально относиться к нему? К каждому, не только в храме, а к каждому, с кем мы в жизни встречаемся. Каждый человек в каждой встрече послан Богом.
— Когда слышишь притчу о Страшном суде, так страшно от ответственности, что мы призваны принимать как родного каждого человека, и не только членов семьи, коллег по офису, прихожан твоего храма, а вообще любого, даже абсолютно чужого. Если не сможем принять, полюбить его, послужить ему, получается, вообще все зря?
— Это дар Божий. Бог зрит на сердце наше. Если видит, что мы стремимся быть лучше, стремимся к такому отношению к людям, о котором говорится в Евангелии, то Он и поможет нам. Да, нам надо стремиться к тому, чтобы именно всего себя быть готовыми отдавать людям, всех любить от всего сердца, быть готовыми всех обнять и доброе слово сказать. Но мне кажется, это дар Божий. Главное, нам начать, протянуть руку, хотя это бывает очень трудно, но протянуть руку человеку, который нуждается в нас, который оказывается рядом с нами в жизни, захотеть принять его от всего сердца, а уж дальше Господь в нас действовать будет.
Беседовала Алиса Струкова
pravmir.ru
