Художник: Дж. Тиссо
Существует такой жанр исторической церковной литературы, как экземплы, т.е. примеры. Это средневековый жанр литературы, состоящий из многочисленных жизненных примеров, имеющих цель вызвать у слушателей радость или отвращение, восторг или ужас, в зависимости от целей оратора. Ярко и коротко рассказанная история могла лучше, действеннее повлиять на души простых слушателей, нежели длинные рассуждения вероучительного характера. Разумеется, экземпла звучала из уст странствующих проповедников или приходских патеров. Вначале – устное оружие францисканцев и доминиканцев, со временем экземпла легла на бумагу и стала сборником текстов. В семинарии у нас ходил по рукам сборник таких средневековых назидательных историй, и пользовался он немалым спросом у той части семинаристов, которые любили читать не только учебники.
Помню хорошо одну историю.
Обеспокоенный ленивым и малочисленным посещением своего храма, священник решил взбодрить людей. В одно из воскресений он объявил прихожанам, что на следующей службе покажет им настоящего дьявола. Разумеется, на следующее воскресенье отбоя от молящихся не было. Храм был полон, и все ждали обещанного.
На проповеди патер сказал:
– Вы пришли посмотреть на дьявола? Понимаю. Иначе в храм вас уже и не заманишь. Что ж, гляньте направо и налево от себя. Гляньте друг на друга. Вы и есть дьяволы! Из чего состоит ваша жизнь? Из гордости, домашних ссор, из зависти и проклятий, из срамных песен, из взаимных обид. Ваша жизнь состоит из того же, из чего она состоит у дьявола. Бьюсь об заклад, что вы не лучше его!
И так далее в том же духе. Нет сомнения, люди были удивлены и перепуганы, обижены, но и образумлены отчасти. Правда, на следующее воскресенье церковь опять была пуста. Быстрых перемен от людей ждать не стоит, а еще раз слушать о своих грехах не всякому хочется. Эффект священнической уловки был фрагментарным и недолгим.
Мы смеялись над этими примерами, представляя себе, как они могли бы воплотиться в наши дни. Трудно представить такое «нетолерантное» и обличительное поведение в наш расслабленный век обостренного всеобщего самолюбия. Однако мы заблуждались по части полной невозможности подобного.
В перестроечные времена в одной из бывших Прибалтийских республик подобным образом поступил один уважаемый патер. В советские времена он был гоним за веру и, кажется, перетерпел тюремное заключение. Народ его любил, а он в отношениях с паствой был тих и безотказен. Когда же после Перестройки храмы по всему Союзу стали заполняться огромными массами людей (одни из которых действительно каялись, другие же шли за компанию), он на службе сказал: «Чего вы все сюда пришли? Здесь Богу молятся, а ваш бог – вот!» С этими словами он высыпал на мраморный пол костела звонкую пригоршню мелких монет, показывая таким образом, что ноги у людей в храме стоят, но сердце иных богов, кроме денег, не признает.
Ругайте меня, кто хочет, за примеры, взятые у католиков, а я и дальше буду брать всевозможные примеры у всех, у кого только их увижу. Увижу у древних язычников, возьму у них. Не погнушаюсь примерами из жизни ни буддистов, ни атеистов, а не только протестантов или католиков, потому что желающий учиться – у всех учится, а про нежелающих достаточно сказано в книгах Соломоновых.
Впрочем, вот вам пример и от святых наших единоверцев. В годы служения святителя Николая Сербского в Охриде он был поражен и удручен безразличием местных людей к молитве и церковной службе. Люди стали эгоистичны и суетны. Ничто святое их не интересовало. Однажды святитель сел на осла задом наперед и проехал через весь Охрид. При этом святитель был босым и с непокрытой головой. Люди стали перешептываться, мол, сошел с ума человек. Много читал, много думал, писал, и вот – спятил. И на следующее воскресенье уже весь город был на литургии. Ждали, что же еще «выкинет» Николай. А владыка служил обычно и после службы сказал:
– Что, пришли посмотреть на безумного Николу? Другим способом вас в церковь уже не затянуть? Вам все некогда. Уже неинтересно. Другое дело – поговорить о моде, или о политике, или о цивилизации. О том, что мы – европейцы. А что же унаследовала сегодняшняя Европа? Европа, которая за одну последнюю войну истребила больше людей, чем вся Азия за тысячу лет (сказано в 1920-х годах, вскоре после окончания Первой мировой)?! Ах, братья мои, разве вы ничего этого не видите?
Проповедь владыки произвела большое впечатление на паству, говорит житие Николая, но (продолжает далее) остановить общее отступление от веры она не могла.
Святые не могут остановить массовое отступление от веры! Это ли не самая жуткая беда?!
Святые не могут остановить массовое отступление от веры! Это ли не самая жуткая беда?! Горечь сердца отдельных праведников не смягчает общее окаменение. Если это закон, то с ним надо смириться, невзирая на его суровость. Но что-то же может изменить людей? О, да. Слушайте.
Тот же святой Николай Сербский в книжице «Сто слов о чудесах» говорит: «Когда Бог хочет через наказание вразумить народ и пробудить его духовно, Он чаще использует безбожников и мучителей, чем праведных и святых» И далее он кратко вспоминает историю Израиля, которая полна заслуженными наказаниями евреев за попрание законов Божиих и совести. Приходили пророки, но их не слушали. Жили среди грешников праведные, но над ними смеялись. Как бы странно это ни звучало, но можно сказать: «Иеремия людей не исправил. И Исайя не исправил. А Навуходоносор исправил».
После Вавилонского плена евреи исправились так, как никогда до этого. Запрещенные браки, идолослужение прекратились вовсе. Пророки убедить не смогли. Смогла убедить вавилонская плетка. Праведники не научили. Научил горький плен.
Вот что, единственное, остаётся у Бога среди мер воздействия на народ, когда ни святых, ни праведных больше не слушаются.
Тем более удивительно, что именно этот, уже покаявшийся и вынесший исторические уроки, народ не узнал Спасителя и к древним грехам добавил неслыханное – отвержение Мессии. Но это лишь говорит о глубокой поврежденности человеческой природы, которая не исцеляется косметическим ремонтом, но требует полного переустройства.
Как бы ни было, слова Николая, история евреев приподнимают (не срывают совсем, а лишь приподнимают) покров секретности над ужасами нашей отечественной истории. Есть посевы, и есть жатва. И если сеется ветер, то пожинается буря (ср. Ос. 8, 7) Кошмарная жатва нашей недавней истории связана с посевами более отдаленного прошлого. Хотелось бы исправить народ наш литургией и проповедью, Крестным ходом и всенародным постом, Словом Божиим и взаимным прощением. Но то ли труженики этой нивы малочисленны и неискусны, то ли сам народ добровольно глух и уперт, но грех продолжает свое ползучее распространение. А значит, и грядущие беды приобретают характер неизбежных. Ибо это то, последнее, что сильнее всего способно встряхнуть, очистить человека и поставить его с головы обратно на ноги.
Способность к покаянию и благому изменению есть главный нерв мировой истории
Исправляющийся добровольно в мирные времена лучше, чем тысячи тех, кто будет каяться под бомбами или в голодные дни. Тот, у кого есть совесть и вера, не ждет бед и несчастий, чтобы преклониться в покорности и заплакать пред Господом.
Вот и молодой картофель стоит только слегка проскоблить, чтобы очистить для приготовления. А старый сначала отдает свою загрубевшую черную кожу беспощадному ножу – и только тогда становится чистым.
Об этом и говорит Николай Сербский.
Способность к покаянию и благому изменению есть главный нерв мировой истории. Отсутствием этой способности или нежеланием ее воспитать в себе объясняется то великое море бед, которые не хотят отпускать человечество.
Одному из Ангелов Откровения сказано нечто подобное: «Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Откр. 2, 5).
Там же часто повторяется: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам « (Откр. 2, 17).
