Выступая на торжественном заседании по случаю 70-летия Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, Святейшей Патриарх Кирилл, в частности, сказал:
“От конструктивной и доброжелательной критики следует отличать те обвинения, которые иной раз бросают в адрес Церкви и Священноначалия лица, зараженные в каком-то смысле сектантским мировоззрением, потому что они призывают Церковь уйти в полную изоляцию, стать частью (секта ― это часть). Сектантское мировоззрение ― это то мировоззрение, которое предлагает Церкви под разными предлогами стать частью, уйти от мира, уйти от своей самой главной миссии ― нести свет людям. И это, в том числе, выражается и в требованиях ограничить связи Церкви с окружающим ее миром в соответствии со вкусами и интересами тех, кто делает такие предложения в адрес Церкви. Церковь не может идти на поводу у таких рекомендаций, тем более у таких требований, потому что сфера ее влияния ― это весь род человеческий, весь мир, люди разных национальностей, взглядов, политических убеждений.
Нам важно понять, что в нашем сердце должны быть не гордость и фарисейское осуждение всех, кто чем-то от нас отличается, но искренняя любовь и желание спасения для всех, кто, по воле Божией, окружает нас. Где нет любви, где царит лишь желание словами декларировать свое собственное превосходство, там нет ни правды Божией, ни подлинного радения о Церкви Христовой”.
Это слова пастырской заботы, в которой в наши дни особенно нуждаются некоторые из наших братьев и сестер, активно выступающих в интернете с резкой критикой священноначалия.
Враг нашего спасения приготовляет ловушки для каждого сообразно его склонностям и настроениям. Он редко встречает людей лицом к лицу, но чаще толкает их в спину, используя - как в некоторых видах борьбы - движение самого человека. И один его очевидных приемов - внушать человеку наибольший ужас именно перед тем заблуждением, к которому он совершенно не склонен. Так, чтобы человек всячески вооружался и ополчался на том направлении, с которого ему (ему лично) ничто не угрожает, и позволял - ударами в спину - направлять его туда, куда нужно врагу. А нужно так или иначе выбить человека за пределы спасительной ограды Церкви.
Верующие, которые справедливо обращают внимание на то, что главное в христианстве - это любовь к Богу и человеку, будут подвергаться соблазну “ради любви” отказаться о вероучительной ясности и даже заповедей Божиих, которые огорчают тех или иных людей в современном обществе. Люди мягкие, уступчивые, у которых совестливость переходит в мнительность, будут подвергаться (и подвергаются) довольно простой манипуляции - вы добрые? Вы хорошие? Ну тогда перемените в вашей вере то и это, а то нас эти ее особенности очень, очень огорчают.
Верующие несколько иного склада, склонные (также справедливо) подчеркивать необходимость твердой, бескомпромиссной верности истине, будут атакованы с другой стороны - враг постарается превратить твердость в жестокость, а бескомпромиссность - в сварливость.
При этом каждая группа будет с ужасом смотреть на грехи другой - мол, посмотрите, какие жестокие, немилостливые, непримиримые, сварливые люди эти фундаменталисты! Настоящие фарисеи! Не будем, как они! Будем распахивать всем объятья, уберем подальше все разногласия, ведь они мешают главному - любви!
На что с другой стороны будут приходить в еще больший ужас - посмотрите на этих либералов! Скоро начнут творить те же безобразия, что и какие-нибудь либеральные протестанты, не к ночи будь они помянуты! Не допустим растления веры, не будем, как они! Будем зорко высматривать всякий признак ереси, всякую бледную и далекую тень неправоверия! Всех анафемаствуем, одни останемся!
Впрочем, либералам много было сказано обличений; поговорим об опасностях неумеренного ревнительства. Очень важно, совершенно необходимо отстаивать догматы веры - всегда, а особенно в наше время, когда мир оказывает давление на Церковь с тем, чтобы побудить ее к пересмотру ее веро- и нравоучения, и это давление, очевидно, будет только возрастать. В этом ревнители совершенно правы.
Беда в том, что когда человек прав в чем-то, он бывает склонен считать себя правым во всем. А сознание своей правоты - очень опасное состояние; человек утрачивает трезвение, даже то, что психиатры называют “критикой” - способность критически оценивать свое поведение со стороны. Ему, как борцу за правое дело делается все можно - особенно, когда у этого правого дела появляются враги.
Церковное фрондерство - как “левое”, так и “правое” - проходит один и тот же узнаваемый печальный путь. Сначала человек выступает за правду - или, вернее, некую часть правды, которая для него особенно важна - потом огорчается на священноначалие и на Церковь в целом за то, что его видение не находит безоговорочной и всеобщей поддержки, потом начинает все больше угрызать Церковь, не оправдывающую его ожиданий, и наконец, превращается в озлобленного ругателя, для которого главное - еще каким-нибудь камнем запустить в священноначалие.
Если он когда-то служил Богу и людям, проповедовал Евангелие, помогал людям найти дорогу в Церковь, или, будучи в сане, окормлял народ Божий, то теперь сделался совершенно бесполезен, пополнив ряды околорелигиозных сетевых скандалистов, в которых и без него не было недостатка.
Свидетельство такого человека миру становится уже чисто негативным - в нем уже нет Евангелия, оно все про предполагаемых врагов и отступников. Можно от начала до конца выслушать, к примеру, полуторачасовое выступление, выложенное в сеть - и ничего не услышать о Христе, зато узнать много интересных подробностей про всемирный заговор и всецерковное отступление, про то, какие плохие и негодные люди решительно все вокруг, и вне Церкви, и внутри ее, и много резких слов услышать про Патриарха, Епископов и священников.
Это, увы, понятный психологический и духовный механизм - когда человек совершает по отношению к кому-то несправедливость, например, возводит напраслину, ему нужно - для самооправдания - чтобы люди, на которых он нападает, действительно оказались такими плохими, и, желательно, еще хуже. Он охотно подхватывает все более непроверенные слухи, впадает во все более причудливую конспирологию, и все глубже и глубже уходит в фантастический мир, где он всегда прав - потому что те, на кого он ополчается, это ужасные, ужасные люди.
Для проповеди, собственно, Евангелия, для духовной жизни тут не остается ни места, ни времени, ни возможности - надо бороться с врагами, число и коварство которых все возрастает. Вместо плодов Духа, о которых говорит Апостол - “любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание” (Гал.5:22,23) - является подозрительность и озлобленность.
Говоря о “чистоте веры”, о “стоянии за веру” люди не раскрывают, в чем, собственно, состоит положительное содержание их веры - их проповедь становится чисто негативной, все ее содержание сводится к разысканию врагов и изменников. Господь заповедует судить по плодам (Мф.7:16), и плодом ревнительства является озлобление и недоверие, и, чуть раньше или чуть позже, раскол.
Правда, некоторые ревнители могут говорить о том, что не ищут раскола, но хотят, чтобы Церковь и Патриарх переменились, чтобы соответствовать их представлениям о правильном. Надо сказать, что священноначалие очень бережно относится к таким людям, и, там где это возможно, идет им навстречу.
Однако если человеком овладевает страсть подозрительности, перед ним уже невозможно оправдаться. Как говорил преподобный Авва Дорофей, “Не приписывай никому того, чего не знаешь о нем достоверно, ибо это погибель душевная”. Но ревнительские сайты, увы, по большей части и состоят из приписывания различным людям - в первую очередь, священноначалию - разных зловещих и коварных замыслов. Любые слова получают самые пристрастные и натянутые истолкования в духе прокурора Вышинского, любые действия подозреваемых интерпретируются в самом неблагоприятном для них свете. Как говорит об этом явлении псалмопевец, “Всякий день извращают слова мои; все помышления их обо мне - на зло” (Пс.55:6)
Одно дело - рассеять недоразумения, когда есть добрая воля обеих сторон, когда люди готовы примириться и порадоваться, что непонимание рассеялось. Другое - пытаться оправдываться перед людьми, усвоившими себе позицию прокуроров. Увы, покинуть прокурорскую кафедру, когда человек на ней уже утвердился, ему бывает очень трудно.
Привычка к обвинительному уклону в отношении Церкви и священноначалия никуда не исчезнет, как бы ни пыталась Церковь пойти навстречу - ведь это привычка обвинителей, а не Церкви. Люди, желающие повсюду найти повод к обвинению, найдут его в любом случае.
Как говорилось в известном советском фильме, “Верить, Штирлиц, в наше время нельзя никому. Мне - можно”. Людям, которые полагают, что нельзя верить священноначалию, нельзя верить Патриарху, а можно верить только им, стоит подумать о том, что не Церкви, а им самим стоит пересмотреть свою позицию.
