Что же остаётся нам из пространного жития? Отрок, выучившийся грамоте только посредством Божественного дара? Сомневающийся юноша, с детства мечтавший о монашестве, но принявший постриг позднее брата, успевшего и жениться, и похоронить семью? Странный искатель, вместо имевшихся поблизости монастырей удалившийся в лесную чащу?
Для современных почитателей истории XIV век ассоциируется не в последнюю очередь со славной победой русского оружия – Куликовской битвой. Однако для современников это было не так.
Хроника непонятного века
Советская историография древнерусский XIV век не любила. Для этого времени придумывались сложные названия – что-то вроде «продолжение борьбы с монголо-татарскими завоевателями и начало собирании русских земель вокруг Москвы». «Продолжение», «начало» – ни одного законченного исторического процесса. А, если присмотреться к подробностям, и ни одного постоянного.
Да, вроде бы на протяжении всего века московские князья неуклонно увеличивают свои владения, да и претендентов на великокняжеский ярлык теперь меньше, чем столетие назад.
Однако в 1360-е, при малолетстве Димитрия Ивановича, знак политического первенства всё же уходит из рук москвичей к суздальцам; позже его удаётся вернуть лишь благодаря активному участию в правлении страной митрополита Алексия. В 1370-е в спор за заветный символ власти включится Михаил Александрович Тверской, а в 1382 Тверское княжество получит самостоятельный статус Великого.
На северо-западе на протяжении 1300-х и далее продолжают существовать две феодальные республики – Новгородская и Псковская. На юго-востоке статус великих имели Рязанские князья, в своей политике балансировавшие между Москвой и Ордой.
Как видим, суждения о политическом первенстве Москвы в это время пока ещё весьма условны
С «борьбой против монголо-татарских захватчиков» тоже не всё оказывается гладко. Именно в этом веке ненавистные ордынцы всё чаще выступают и как…средство для выяснения отношений с собственными же соседями.
В 1328 году Иван Калита лично приводит под Тверь ордынские отряды, которые разоряют город так, что тверские правители забывают о своих политических претензиях на несколько десятилетий.
В 1382 Димитрий Донской соглашается возобновить выплату дани и благодаря этому вновь обходит представителя Твери в борьбе за ярлык.
Да, в 1380 году состоялась Куликовская битва – крупнейшее для своего времени сражение против ордынцев. Но уже через два года после него, пока Димитрий Донской собирал по Руси армию взамен погибшей, отряды хана Тохтамыша сожгли Москву.
Вот так: платим, выясняем отношения, воюем, потом опять платим. А на фоне этих событий в глуши радонежских лесов разворачивалась совсем другая история.
«От рождения Сергия… и до самой кончины его»
Житие святого Сергия писали два величайших древнерусских агиографа – Епифаний Премудрый и Пахомий Логофет. О границах работы над текстом одного и второго исследователи спорят до сих пор. Обычно считается, что Епифаний чрезвычайно пространное житие написал, а Пахомий потом его правил, приспосабливая поистине необъятный текст для нужд обихода.
Епифаний же проделал и уникальную подготовительную работу, опросив многочисленных современников и свидетелей жизни преподобного – его старшего брата, келейника, учеников.
В итоге повествование получилось у него не просто житийным, но историческим. В нём не только описаны моменты, обычные в рассказе о святом – рождение от благочестивых родителей, подвиги аскезы, постриг, чудеса, — но упомянуты многие события русской истории того времени.
Так, автор оговаривает, что переселение родителей святого из Ростова в Радонеж состоялось после перехода ростовских земель под власть Ивана Даниловича Калиты, когда «москвичи получили в Ростове большую власть» и обижали местных жителей. Основание же первой Троицкой церкви пришлось на ранние годы княжения Симеона Ивановича Гордого.
Правда, из поля зрения агиографа совершенно выпадает другая деятельность преподобного – дипломатическая.
Известно, что на протяжении своей жизни преподобный не раз исполнял дипломатические поручения сначала митрополита Алексия, а затем, по-видимому, и Димитрия Донского.
Так, в разные годы святой Сергий уговорил перейти в подчинение Москве нескольких удельных князей – Константина Ростовского, Бориса Константиновича Суздальского, а затем даже самого Олега Рязанского, печально известного тем, что в Куликовской битве он принимал участие на стороне ордынцев. Однако подобная деятельность Троицкого игумена, по-видимому, показалась авторам слишком «земной» и «суетной».
В целом же по строению житие святого Сергия Радонежского, состоящее из отдельных новелл, описывающих жизнь не только самого святого, но и его ближайшее окружение, очень напоминает более раннее житие Феодосия Печерского.
Ослябя и Пересвет: загадка русского рыцарства
Для современных почитателей истории XIV век ассоциируется не в последнюю очередь со славной победой русского оружия – Куликовской битвой. Однако для современников это было не так.
Даже если оставить в покое исторических скептиков, которые то и дело напоминают: точное место знаменитого сражения археологи пока не нашли, — есть основания полагать, что современники относились к Мамаеву побоищу совершенно иначе. Скорее всего, оно вызывало у них, в первую очередь, скорбь в связи с небывалым для древнерусского военного искусства числом жертв.
В первые годы после самой битвы, когда нашествие Тохтамыша сменилось набегами Едигея, писать о ней было, скорее всего, некогда и некому. Но даже самый ранний из дошедших до нашего времени письменных рассказов о битве – так называемый Кирилло-Белозерский список «Сказания о Мамаевом побоище» (не ранее второй половины XV века) военные действия описывает вкратце. Зато заканчивается длинным синодиком с перечислением имён погибших воинов.
Вообще же все древнерусские произведения, из которых мы сегодня узнаём о Куликовской битве, писались к её столетию, а то и позже. Именно тогда в «Сказании о Мамаевом побоище» появляется известие о том, что перед историческим сражением Димитрий Донской приезжал в Троицкий монастырь, где получил из уст игумена однозначное предсказание победы: «Победишь, господин, супостатов своих».
Там же, в «Сказании», сообщается и о двух иноках – Ослябе и Пересвете – которых преподобный Сергий якобы отправил на бой вместе с Димитрией Донским. Причём из «Сказания» же следует, что, вызвав на бой ордынского богатыря Челубея, Александр Пересвет не Куликовом поле погиб.
История красивая, спору нет. Конечно, участие монахов в военных действиях не очень стыкуется с восточно-христианской традицией, так что, можно считать: благословение преподобного Сергия явило нам единственный пример русского рыцарства. Вот только было ли оно на самом деле – вопрос спорный.
Современные историки высказывают предположения о том, что братья-монахи до пострига, возможно, были служилыми боярами – тогда их воинский опыт мог пригодиться князю. С другой стороны, в XVI столетии на Руси известны роды Ослябятиных и Пересветовых, указывавшие на своё происхождение именно от легендарных участников
Мамаева побоища. А в Симоновом монастыре, по преданию, долго сохранялась могила Александра Пересвета, в которой погребён он был вместе с сыном.
Тогда можно предположить, что в сражении иноки участвовали как княжеские слуги, а постриглись позже, ну, а рассказчик век спустя напутал. Только причём тут будет преподобный Сергий? В общем, было ли – не было, загадка на загадке.
Житие Епифания о разговоре Димитрия Донского с преподобным сообщает куда более сдержанно. Святой Сергий здесь однозначной победы князю не предсказывает, говорит лишь: «Если Бог поможет тебе, ты победишь». И лишь позже гонец из монастыря доносит до князя весть, что «Бог обязательно поможет».
Незаметный человек
Что же остаётся нам из пространного жития? Отрок, выучившийся грамоте только посредством Божественного дара?
Сомневающийся юноша, с детства мечтавший о монашестве, но принявший постриг позднее брата, успевшего и жениться, и похоронить семью?
Странный искатель, вместо имевшихся поблизости монастырей удалившийся в лесную чащу?
Младший брат, не решающийся даже построенную им церковь назвать без совета старшего?
Игумен, вначале старательно избегавший игуменства, потом при первых словах распри уступивший его брату, а в конце жизни также старательно бегавший митрополичьего сана?
Работник, не берущий плату за труд – решето гнилого хлеба – раньше, нежели будет окончена его работа? Копающийся в огороде монах, по ветхой рясе которого заезжий крестьянин никак не хочет опознать известного праведника?
Настоятель, введший в Троицком монастыре общежительный устав только после прямого благословения на то Константинопольского патриарха?
Или же Сергий – основатель нескольких монастырей и духовный наставник ещё большего числа будущих настоятелей.
Вершитель чудес, которому сослужит ангел и которого удостаивает беседы Пресвятая Богородица. И божественный огонь снисходит на жертвенник, когда он служит.
Очевидцы рассказывали: когда решался о вопрос о том, под каким именем постригать будущего патриарха Алексия II, на одной из записок для жребия записали имя преподобного Сергия. Однако жребий решил иначе. Тогда один из участников действа пошутил, дескать «святой опять уступил».
Святой Сергий уступает – вот только, случись что, и мы сами опять бежим в Лавру и просим: «Преподобный отче Сергие, моли Бога о нас».
Дарья Менделеева
pravmir.ru
