Парламент Финляндии на днях уровнял «однополые браки» в правах с обычными, включая возможность усыновления детей. Архиепископ Кари Мякинен, Примас Евангелическо-лютеранской церкви Финляндии, выразил свои сердечные поздравления всем заинтересованным лицам, сказав, что «сегодня общество проповедует моральные ценности, защищающие не учреждения или принципы, а народ. Именно в такой проповеди и нуждается церковь». Именно так: общество проповедует, а церковь нуждается в этих проповедях.
Что же, долгое время церковь на Западе освящала и благословляла ценности общества: добрый христианин был одновременно и добрым социальным конформистом. Примерным семьянином, добросовестным работником и честным налогоплательщиком, хорошо вписанным в общество, надёжным, предсказуемым, законопослушным, устраивающим своих соседей, работодателей и власти. Между послушанием заповедям и социальным конформизмом не было противоречия — общество считалось христианским. Люди, конечно, грешили, как и всегда, но никто не требовал присягать греху. Выбирать между общественными приличиями и благочестием не приходилось — то и другое было тесно связано. Существовало определённое давление, побуждавшее даже людей, вполне равнодушных к вере, изображать из себя христиан.
Развитие общества в последние десятилетия привело к тому, что это давление ослабло, а кое-где и вовсе пропало. Религиозность перестала быть критерием добропорядочности, более того, в соседней с Финляндией Швеции личные христианские убеждения политика могут рассматриваться как что-то, говорящее против него. Ценности, провозглашаемые обществом, сначала утратили всякую связь с религией, потом вышли на прямой конфликт с Библейским Откровением.
Принятие «однополых браков» — яркий критерий этого. Это знак решительного разрыва с традицией «естественного закона», которая исходила из того, что существует объективный нравственный закон, укоренённый в человеческой природе, и задача законодателей — применять этот закон к условиям и нуждам конкретных обществ. Люди по природе своей вступают в брак, живут вместе, рождают и воспитывают детей — это реальность самой природы человека, которая никак не зависит от конкретной культуры, религии или законодательной системы. Законодатели должны признавать эту реальность, но не могут изменить ее.
Уравнять «однополый брак» с браком между мужчиной и женщиной — это все равно что уравнять в правах мужскую беременность с женской. Дело не в том, что вы хотите подвергнуть мужчин дискриминации, лишив их льгот по беременности. Дело в том, что мужской пивной животик и беременность — это в принципе разные явления. Заявлять об их одинаковости — значит просто игнорировать реальность в угоду идеологии, буде идеология с такими странными требованиями появится.
Аналогично, сожительство двух лиц одного пола и брак — это разные явления. Мужчина не может служить заменителем женщины, женщина не может служить заменителем мужчины — они обладает неустранимыми природными отличиями, физическими и психологическими. Так решили не злые гомофобы — такова наша природа. Мужчина может прийти в такое бедственное духовное состояние, что пожелает назвать своим мужем другого мужчину; однако браком это будет не больше, чем пивной животик — беременностью, даже если его обладатель станет горячо настаивать на том, что он — беременный, и требовать себе соответствующих льгот.
Различия между мужчинами и женщинами, как и различия между однополым сожительством и браком, есть природная реальность, которую невозможно отменить постановлением парламента. Ее можно только из идеологических соображений игнорировать. Однако именно такая идеология все больше утверждается в Западной Европе и США в качестве государственной, так что человек, желающий благополучно подниматься по лестнице корпоративной или политической карьеры, обязан ей присягнуть.
Церковь оказывается в положении, когда требования заповедей и требования социального конформизма не просто перестают совпадать, но и приходят в явное противоречие. Христианин — это уже не послушный обыватель, благополучно вписанный в общество, а человек, бросающий этому обществу и его требованиям вызов. Вера требует нонконформизма и неизбежно ведет, как минимум, к карьерным проблемам.
И реагировать тут можно по-разному.
Можно как Кари Мякинен объявить полную капитуляцию. Провозгласить версию христианства, полностью согласную с изменившимися требованиями общества. Быть «вписавшимся», благополучным христианином. Но это неизбежно приводит к вопросу — а зачем быть христианским конформистом, когда можно быть просто неверующим? Если ваша цель — понравиться обществу, то декларация христианской веры в любом ее «изводе» этому только помешает. Если у людей уже есть бары и клубы, чтобы там тусоваться, мирские праздники и шествия, чтобы принимать в них участие, поп-психология, чтобы решать их душевные проблемы, журналисты и политики, чтобы говорить им о том, что принято и что не принято в современном обществе — зачем им еще и Церковь? Если проповедник в Церкви не смеет не согласиться с последней передовицей либеральной газеты, зачем он нужен? Газета уже есть, там и прочитаем.
Христиане в современном мире оказываются в положении, напоминающем первые века: общество больше не притворяется христианским, и всякий, кто принимает Библейское Откровение всерьез, обречен на конфликт с ним. Но в этом конфликте есть и возможность для свидетельства: христианство — это не социальный конформизм, не религия людей, которые ищут хорошо и комфортно вписаться в мир сей и понравиться законодателям его мод. У христиан есть послание, ради которого можно потерпеть косые взгляды и проблемы с карьерой. Христос действительно воскрес из мертвых и даровал нам вечную жизнь. Его заповеди действительно ведут ко спасению, и мы предпочитаем повиноваться Ему.
Да, верные христиане будут вызывать и вызывают враждебность. Но неверные не будут вызывать ничего, кроме презрения.
Сергей Худиев
pravoslavie.ru
