Новый трехмерный мир кино может стать неотъемлемой частью нашей жизни. Уже сегодня объемная картинка настолько реалистична, что героев хочется потрогать. Различные предметы, дикие животные, потерявшие управление машины вылетают с экрана прямо на вас. Испытать эти невероятные ощущения стало возможно благодаря новейшим технологиями и особенностям бинокулярного, то есть стерео, зрения человека.
Немного истории
Технологии объемных изображений появились на заре кинематографа. Уильям Фриз-Грин, Томас Эдисон и сам изобретатель кино Луи Люмьер в начале прошлого века пытались добиться стерео эффекта на экране. Еще не зазвучало немое кино, кино черно-белое не стало цветным, а волшебство 3D изображения уже искало возможность порадовать человечество своей реалистичностью виртуальной глубины.
Премьера первого стереоскопического фильма «Сила любви» была показана в 1922 году в Лос-Анджелесе. В этом же городе восемь десятилетий спустя была снята большая часть «Аватара». Фильм вышел на экраны в 2009 году, хотя и мог выйти на десять лет раньше. Просто на тот момент, по словам Джеймса Кэмерона, еще не существовало технологий, способных воплотить его видение картины.
Так, для визуализации сцен фильма понадобились мощнейшие суперкомпьютеры мира. А на съемочном этапе Кэмерон применил свою собственную систему виртуальной съемки, которая позволяла режиссеру перемещаться в виртуальном пространстве, снимая актеров и ландшафты из любой точки, как если бы это была живая съемка. По его словам, виртуальная камера, «словно большой, мощный игровой движок. Если я хочу летать в пространстве или сменить ракурс, то я могу это».
Необычное событие
Париж. Бульвар Капуцинок. Свое название эта широкая улица получила по имени когда-то находившегося здесь женского монастыря, принадлежавшего католическому Ордену кларисс-капуцинок. Дому №14 на этом бульваре, в котором находится «Гранд-кафе», вечером 28 декабря 1895 года было суждено войти в мировую историю.
В тот морозный вечер Рождественской недели почтенная парижская публика, гулявшая по бульвару Капуцинок, могла видеть у входа в «Гранд-кафе» афишу представления «Синематограф Люмьер». Заплатив 1 франк за билет и, спустившись по винтовой лестнице в нижний зал кафе, любой желающий мог попасть на первый в истории кинопоказ. Было раскуплено 35 билетов.
Первые зрители были потрясены. На белом полотне они увидели пять коротких, меньше одной минуты фильмов из жизни горожан. Нам бы показались смешными эти беззвучные, низкого качества ролики с характерным мерцанием, но парижане конца XIX века были в восторге. Сильное эмоциональное возбуждение охватило людей, их переполняли новые, необъяснимые чувства.
Чудесный остров
Этим же вечером, за много тысяч километров от Парижа, на острове, омываемом водами Индийского океана, тоже произошло необычное событие. Для группы из 10 человек было показано 3D-представление, с невероятным эффектом полного погружения, без использования стереоочков. Один из участников этого захватывающего действия вспоминал:
«Чудесным ранним тропическим утром наш корабль рассекал воды Индийского океана, приближаясь к острову Цейлон. Пассажиры — по большей части англичане, путешествовавшие со своими семьями на место службы или по делам своих индийских колоний, с оживленными лицами жадно всматривались вдаль, ища глазами волшебный остров, о котором почти все они должны были быть наслышаны с самого детства по сказкам и рассказам путешественников».
Корабль вошел в портовый город Коломбо. В тот знойный день многие решили не сходить с корабля до вечера. И вот, когда приятная прохлада пришла на смену дневной жаре, небольшая группа пассажиров отправилась посмотреть город и его окрестности. Кто-то предложил посетить местного факира.
Старик с тюрбаном
«Все приняли предложение с энтузиазмом. Уже вечерело, когда мы оставили позади душные улицы города и покатили по великолепной дороге среди джунглей, которая вся сверкала от миллионов светляков. Под конец дорога внезапно расширилась, и перед нами оказалась небольшая поляна, с трех сторон окруженная джунглями. С края поляны под большим деревом стояла хижина, возле которой дымился небольшой костер и сидел тощий старик с тюрбаном на голове, скрестив ноги и не сводя неподвижного взгляда с огня.
Несмотря на шум нашего появления, старик продолжал сидеть совершенно неподвижно, не обращая на нас ни малейшего внимания. Откуда-то из темноты появился юноша и, подойдя к полковнику, о чем-то тихо его спросил. Через некоторое время он принес несколько табуреток, и наша группа расселась полукругом невдалеке от костра. От него поднимался легкий и ароматный дым»[2].
Все молчали и ждали, что же произойдет. И вдруг крона дерева, под которым сидел факир, стала менять очертания, расплываться, и на этом месте перед потрясенными взглядами зрителей с необыкновенной ясностью стала видима поверхность моря с катящимися волнами. Легкие облачка неслись по небу, которое стало совершенно голубым. Ошеломленные люди не могли отвести глаз от этой поразительной картины. Но вот вдали появился белый пароход. Он быстро приближался.
Призрачный корабль
«К нашему величайшему изумлению мы узнали свой собственный корабль, тот самый, на котором мы прибыли в Коломбо. По нашим рядам пронесся шепот, когда мы прочитали на его корме выложенное золотыми буквами имя нашего корабля, «Луиза». Но что поразило нас более всего — на корабле мы увидели самих себя. Не забывайте, что в то время, когда это происходило, о кинематографе никто слыхом не слыхал, и было невозможно даже вообразить что-либо подобное.
Каждый из нас видел самого себя на палубе парохода среди смеющихся и переговаривающихся людей. Но вот, что было особенно поразительно: я видел не только самого себя, но в то же время и всю палубу корабля, вплоть до мельчайших деталей, как бы с птичьего полета — чего попросту не могло быть в действительности.
Я видел одновременно и себя среди других пассажиров, и матросов, работающих на другой стороне корабля, и капитана в его каюте, и даже нашу обезьянку Нелли, всеобщую любимицу, лакомившуюся бананами на грот-мачте. В то же время все мои спутники, каждый по-своему, были сильно взволнованы тем, что они видели, и выражали свои чувства негромкими восклицаниями и возбужденным шепотом».
Молитва против чар
Я совершенно забыл о том, что я священник и монах, что мне вряд ли приличествует принимать участие в подобных зрелищах. Наваждение было так необоримо, что сердце и ум молчали. Но мое сердце было тревожно и больно забилось. Все мое существо охватил страх.
Мои губы сами собой зашевелились и стали произносить слова: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!» Я почувствовал немедленное облегчение. Казалось, что какие-то невидимые цепи, которыми я был опутан, начинали спадать с меня. Молитва стала более сосредоточенной, и с ней вернулся мой душевный покой. Я продолжал смотреть на дерево, как вдруг, будто подхваченная ветром, картина затуманилась и рассеялась.
Я больше ничего не видел, кроме громадного дерева, озаренного светом луны, и факира, сидящего под деревом, в то время как мои спутники продолжали рассказывать о своих впечатлениях, вглядываясь в картину, которая для них не исчезала. Но вот что-то как будто стало твориться и с самим факиром. Он свалился набок. Встревоженный юноша подбежал к нему. Сеанс неожиданно прервался.
Взгляд ненависти
Глубоко взволнованные всем увиденным, зрители поднялись, оживленно обмениваясь впечатлениями и не понимая, почему все так внезапно и неожиданно оборвалось. Юноша объяснил, что факир устал, а тот уже сидел, опустив голову и не обращая никакого внимания на присутствующих.
Щедро вознаградив факира через юношу за то, что он дал нам возможность присутствовать при столь изумительном зрелище, наша группа быстро собралась в обратный путь. Уже уходя, я невольно в последний раз обернулся, чтобы запечатлеть в памяти всю сцену, и вдруг — я содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился со взглядом факира, полным ненависти. Это произошло в кратчайший миг, и он снова принял свою прежнюю позу, но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, «чьей» силой в действительности произведено это «чудо».
Восточная «духовность» ни в коей мере не ограничена такими медиумическими «трюками», которые демонстрировал этот факир. Вся сила, дарованная тем, кто применяет на практике восточные религии, берет начало в том же феномене медиумизма, что дает возможность человеку войти в контакт с «богами» нехристианских религий»[3].
Что мы знаем о возможностях воздействия на наше сознание? Зачем была показана этому монаху и священнику вся опасность оккультизма? Не по той ли причине, что в начале своей жизни он был редактором оккультного журнала «Ребус»? И только случай, когда он был спасен от смерти чудом преподобного Серафима Саровского, помог отказаться ему от оккультных связей и полностью изменить свою жизнь.
Волшебный мир
До сих пор непонятно, почему Луи Люмьер продал патенты и ушел из кино. Нет разумного объяснения его неожиданного ухода из кинопроизводства после двух лет мирового триумфа. В документальном фильме Ирины Васильевой про этого удивительного человека делается предположение, что изобретатель кино испугался демона, которого разбудил.
Сам Люмьер рассказывал, что первую в мире кинокамеру он увидел во сне. Ее устройство было показано ему в обратной перспективе, которая часто таит в себе иррациональное содержание — она видима, но лишена привычных нам соотношений. Ведь мозг человека обычно воспринимает изображение в прямой, а не в обратной перспективе.
Также во сне мама Джеймса Кэмерона увидела четырехметровую женщину с синей кожей, что повлияло на выбор внешнего облика человекоподобных разумных существ Пандоры в «Аватаре». Кэмерон объяснял: «Мне нравится синий. Это хороший цвет. К тому же, есть параллель с индуистскими божествами».
Режиссер неоднократно признавал связь фильма с представлениями индуизма, в том числе заимствование синего цвета кожи героев из индуистских священных текстов, как и само название картины, про которое он сказал, что «аватар» это «телесное воплощение одного из индуистских богов».
От индуизма к суициду
Но Кэмерон не хотел в своем фильме слишком явно показывать индуизм, ему «было интересно создать подсознательную связь» с ним. Подсознание вещь загадочная. Поэтому сложно сказать, насколько зритель проникается философией индуизма при просмотре великолепной 3D работы известного режиссера.
О чем с уверенностью можно говорить, что удалось создать волшебный виртуальный мир планеты Пандора, который не хочется покидать. Многие люди попали в сказку, но сказку у них отняли, она слишком быстро закончилась. Североамериканский сайт Avatar Forums получил около тысячи сообщений в раздел «Как справиться с депрессией, вызванной мечтой о неосязаемой Пандоре».
У людей началась ломка из-за отсутствия виртуального наркотика, многие из них признавались, что впадали в депрессию и даже думали о самоубийстве из-за невозможности очутиться в мире, изображенном в картине. Один из пользователей портала Naviblue написал, что после просмотра нашумевшего фэнтези он хотел покончить с собой.
Фабрика грез
«С тех пор, как я посмотрел «Аватар», я впал в депрессию. Наблюдая мир Пандоры и его жителей На’Ви, я захотел быть одним из них. Я не мог перестать думать о событиях, произошедших в фильме. Я подумал, что если совершу самоубийство, то попаду в мир, похожий на Пандору», — поделился он.
«Мечта о неосязаемой Пандоре». Не случайно Голливуд называют Фабрикой грез. Грезы — это что-либо желаемое, создаваемое воображением; мечты. «В грезах душа, по выражению Вольтера, вырывается на свободу и утрачивает связь с разумом. Она словно бы сходит с рельсов реальности. К счастью, грезы кончаются пробуждением. Разум возвращается к нам, а вместе с ним — и окружающий мир»[4].
После «Аватара», этого «Мира грез, созданного, чтобы подчинить нас, сделать из нас всего лишь батарейки», хорошо бы посмотреть «Матрицу», чтобы «освободить свой разум, перестать грезить наяву, вернуться в реальный мир». Но что смотреть после «Матрицы»?
P. S. Сам собой напрашивается ответ: после «Матрицы» нужно начинать читать Евангелие (от ред.)
Андрей Микрюков
protoinfo.ru
