Сергей Худиев

Рынки опять сильно тряхнуло, нефть упала, доллар пополз вверх по отношению к рублю — и Патриархотозвался на это в своей проповеди после Литургии в Саввино-Сторожевском монастыре: «Мы не знаем, что такое вечность, от нас это сокрыто, но мы знаем, что духовные богатства, в отличие от материальных, не исчезают — они переходят в вечность, а значит, они будут нам нужны, поскольку уровень загробного жития зависит от количества духовного богатства»

Многие ответили на эти слова с язвительной иронией, выдающей прочную советскую  традицию — церковники, мол, для того и нужны капиталистам, чтобы отвлекать трудящихся от классовой борьбы, рисуя обездоленным картины небесного утешения. Но мы-то умные! Мы-то не дадим себя провести!

Что же, люди, которые реагируют таким образом, сами себя лишают и окрадывают — причем в гораздо более важных вопросах, чем денежные.

В сети довольно много советов о том, как реагировать на финансовый кризис, тревожные новости о войнах и военных слухах и тому подобное. Говорят, надо принять более открытую, «развернутую» позу, потому что в таких позах мы начинаем чувствовать себя увереннее, (а от страха мы склонны сжиматься), глубоко вдыхать, практиковать осознанность… Не хочу  сказать, что это бессмысленно — нет, может и помогает — но это очень поверхностно. «Как мне перестать нервничать прямо сейчас» — важный и интересный вопрос, но он не затрагивает тот уровень, на котором наши проблемы действительно могут иметь решение.

Можно, и наверное, нужно, узнав о чем-то огорчительном и пугающем, отдышаться, ободриться, широко улыбнуться и сказать «я справлюсь». Но такой оптимизм может оказаться не слишком глубоким. И не слишком прочным.

Потому что это будет поведение, которые психологи называют «реактивным», от слова «реагировать». На меня что-то свалилось, я стараюсь на это реагировать, с большим или меньшим успехом уворачиваться от всяких тяжелых предметов, которые метает в меня судьба-злодейка. Что-то извне врывается в мою налаженную жизнь и вынуждает меня что-то делать. Я немало растерян, огорчен и разгневан, и должен как-то улаживать эту эмоциональную бурю.

Но можно принять другое отношение к жизни — когда наши поступки исходят не из желания увернуться от того, что в нас летит, а из наших собственных ценностей и целей.

Конечно, неприятно, что рубль упал, цены вырастут, для абсолютного большинства из нас это удар по достатку — вот, кажется, мы наконец устроились, приобрели скромное благосостояние, и вот, кризис отбрасывает нас на годы назад. Но это не самая большая неприятность в жизни.

Можно потерять все — социальное положение, достаток, уважение в обществе, сделаться  предметом настолько неистовой злобы, что Вас будут поджидать на улице, чтобы растерзать, можно попасть в тюрьму — и это еще единственный шанс продлить себе жизнь, спасшись от разъяренной толпы, потом оказаться во власти равнодушных и коррумпированных чиновников, быть отправленным на встречу с почти верной смертью… С нами этого не случилось. Это случилось со святым Апостолом Павлом. Часть его посланий написаны «из уз», из ситуации, которая сочетала несвободу, тяжелый бытовой дискомфорт и угрозу смерти. Это послания к Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, Филимону и Второе Тимофею.

И эти послания исполнены радости и надежды настолько, что являются их источником для всех народов вот уже почти две тысячи лет. Апостол ликовал, славил Бога, открывал небесные тайны, возвещал вечное спасение, наставлял членов созданных им христианских общин в праведной жизни — это человек, который в самых несчастных внешних обстоятельствах в неком абсолютном, высшем смысле счастлив. Можем ли мы представить его, горестно восклицающим: «Денарий опять растет! Что будет со сбережениями, которые я хранил в шекелях? О горе! О злая судьба!».

Нет? Почему? Потому что у него была миссия в этой жизни, цель, предназначение. Он мог вынести все удары — потому что его жизнь не определялась этими ударами. Она определялась чем-то гораздо более важным в самом основании его личности — Евангелием благодати Божией.

Но Павел, может сказать читатель, был великий святой. Что же, святые даны нам в образец — для того, чтобы мы могли научиться от них, как обрести подлинное счастье. А какие-то пугающие и неприятные моменты в жизни могут стать для нас моментами пробуждения — а чего вообще мы хотим от жизни? Немного больше денег? Немного больше комфорта? Немного больше удовольствий? Или чего-то по-настоящему великого, радости, которая делает незначительными все земные потери?

Ведь та вера в жизнь после смерти, о которой сказал Патриарх, это не смутное предположение, что «там что-то есть», которое мало что меняет для нас здесь и сейчас. Это та уверенность в нашем подлинном благе и предназначении, о которой говорит Апостол Павел. Мы созданы для рая — и когда мы обращаемся лицом к нему, вся наша жизнь преображается. Причем преображается здесь и сейчас.

Вместо того, чтобы ворчать, злиться, унывать и проклинать реальных или предполагаемых виновников наших бед, мы научаемся бодро и с упованием на Бога исполнять наши обязанности. И это очень часто оборачивается тем, что и наши земные дела приходят в порядок. «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Матф.6:33) Все остальное действительно приложится — когда мы станем ставить во главу угла самое важное.