СЕРГЕЙ КОМАРОВ
- Сегодня хотелось бы поговорить о феномене Церкви, день рождения которой мы праздновали совсем недавно, и о святости, как о плодах церковной жизни. Церковь для того и существует, чтобы рождать святых, которые есть оправдание бытия Церкви. Когда закончится история святости, то закончится история Церкви и мира, который существует ради Церкви, а она смысл существования мира.
- Вера – дар Божий, но почему она дается не всем, если Господь зовет всех к себе?
- Вера – это дар, который нужно принять. Не всякий дар человек может принять. Двери все открыты – Писание, история Церкви, история святости, жития, множество верующих вокруг, красота природы – все ведет к мыслям о Боге. В послании к римлянам апостол Павел упрекает их в том, что они такие умные, философы, мастера искусств не пришли к идее единого Бога, хотя им все буквально было дано, чтобы они пришли к ней. «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны». Какая интересная мысль - невидимое видимо, красота Божьего замысла о мире, сама гармония, совершенство мира, взаимосвязь всего живого, чудо бытия – всё ведет к мысли о Творце. Человек, рассматривая себя, может прийти к мысли о Боге. Пути богопознания есть естественные и сверхъестественные. Первые – прийти к Богу через созерцание творения, как например пришла к мыслям о едином Боге Создателе мира и Творце святая Варвара великомученица. Это потом ее уже христиане научили троичной вере, но поначалу она пришла сама через размышление, рассматривание мира к мысли о Творце неба и земли. Есть еще путь – прийти к мыслям о Боге через рассматривание себя, своей души, мира мыслей. Человек дивно устроен. Как творение Божие, он может направить наши мысли к Творцу, Автору. Можно познавать Бога через историю, действие промысла Божия в ней. Особенно если изучить историю с религиозной точки зрения. Этого мы были лишены в советской школе, которая давала хорошее образование, но вот этого не хватало. Поговорить об Александре Невском не как о великом полководце, но как о верующем человеке, который, не перекрестившись, стакан воды не выпил бы. Поговорить о том, каким парадоксальным образом наша Русь возрождалась каждый раз после смуты очередной. Человек думающий, ищущий Бога прийдет к мысли о Нем, уверует, если он этого хочет. Это ключевое. Веры человек должен захотеть, попросить о ней Бога, и Он откликнется. Правда, вера у всех разная. У одних горячая, как у святых. А у других – просто признание бытия Божьего, которое как-то мало движет человеком, не дает ему силы. Об этом интересно поговорить, почему так. Тут влияют глубины души человека, тайна внутренних сердечных решений, тайна его лени или активности в поиске Бога, высших смыслов Бытия. Дело и в созревании человека как личности вообще. До веры в Бога нужно сердцем созреть. Я не имею в виду даже образование, здесь нечто больше образования, порыв сердца человека. Ответ на вопрос вполне очевиден, с одной стороны. Желай веры и проси Бога и ищи веры – и будет. Но окончательный ответ на этот вопрос все же теряется в дебрях самых тайных взаимоотношений человеческого сердца с Богом. Иногда есть что-то, что мешает человеку к Богу продраться. Самый главный фактор препятственный – мы сами. С чем-то не хотим расставаться, меняться не хотим. Изменение взрослого человека – тяжелое дело. Как трудно поменять даже малую привычку. Как трудно изменить реакцию на замечания. А здесь изменение нутра, сердца, ума – это и есть покаяние, жизнь по Бозе, а не всем это нужно. Легко в храм ходить, ставить свечки, молиться, писать записки, даже исповедаться и причащаться нетрудно. Но когда дело доходит до искреннего изменения по Богу, по Евангелию, то здесь мы буксуем. Евангелие было, есть и будет вестью из мира иного, которая вопреки волчьим законам мира сего, работает. Важно отдаться этой логике Небес, поверить Богу, довериться ему. Не каждый способен. Тут тайна личности человека.
Церковь – такая же тайна общения человека с Богом. Церковь трудно определить. Есть катехизическое определение, которое дал св. Филарет Московский. Церковь есть от Бога установленное общество лбдей соединенных православной верой, законом Божиим, священноначалием и таинствами. Это прекрасное и правильное определение, однако еще во времена святителя Филарета многие стали заявлять, что определение это недостаточно, что здесь чего-то не хватает. Например, не сказано о Духе Святом. А ведь Церковь возглавляется и управляется Христом по воле Бога Отца и живится Духом Святым, который в День пятидесятницы создает Церковь, сходя на общину первых учеников, и только тогда образуется Церковь. Некоторые наши богословы в это определение Церкви вмещали понятие Духа Святого. А. Хомяков говорил, что «Цеpковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живyщей во множестве pазyмных твоpений, покоpяющихся благодати». Акцент не на людях, которые упоминаются как разумные творения наравне с ангельскими силами, которые тоже суть личностные творения, а также усопшими, которые никуда из Церкви не ушли. Другие наши мыслители в это определение привносили еще и другие смыслы. Священномученик Иларион Троицкий дал развернутое определение. «Церковь есть общество верующих в Господа Иисуса Христа, Сына Божия, людей, возрождённых Им и Духом Святым, соединённых в любви и под непрекращающимся воздействием Святого Духа достигающих совершенства». Он зашел с другой стороны - невозможно говорить о Церкви без упоминания веры во Христа. Далее замечание о любви, в которой Церковь должна жить. Церковь – организм любви. Самое главное, чему учит Церковь – не молитва, не общение с Богом, о котором мы говорим и которого у нас так мало, а любовь. В этом слове – всё. И общение с Богом, и с ближними, и помощь, и изменение сердца. Это недостижимый на все времена идеал, но и такая путеводная звезда, по направлению которой церковные люди идут. Святые в какой-то мере достигли этой любви. Мы на этом пути спотыкаемся, ссоримся, ругаемся, недопонимаем друг друга, но цель обозначена – научиться любить. Говоря «под непрекращающимся воздействием Святого Духа», владыка Иларион взял высокий такой тон. Даже и святые многие не были в таком состоянии. Теряли благодать, свои ошибки совершали. Но если посмотреть общо, то Духом всякая душа живится. Кто мы без благодати? Падшие и потерявшие Бога – все равно благодатью питаемся, живем, укрепляемся. В Церкви же действие Духа Святого не прекращается. Это тоже могло подразумеваться в определении владыки.
Священник Александр Ельчанинов даёт такое определение. «Церковь есть живой организм, объединенный взаимной любовью, составляющий абсолютное единство во Христе живых и мертвых». Он подчеркнул то, что в Церковь входят не только живые, но и мертвые с нашей точки зрения, потому что перед Богом живы все. Подчеркнуто единство. Церковь не может существовать атомизировано. Она – Тело Христово и оно едино.
- Есть книга «Церковничество или христианство» Антония Сурожского. Часто за обрядовостью прячется всё, а мы же призваны любить Господа, следовать за Ним.
- Обряд от слова «обряжат». Внешне выражать что-то внутреннее. Он являет евангельскую проповедь, действие благодати, истины домостроительства нашего спасения, небесную реальность, которую принесла в мир Церковь. Через обряд происходит выявление смыслов и благодати. Обряд необходимо понимать, разбираться в них и участвовать разумно. Мы не можем знать всего, накопленного Церковью за две тысячи лет. Но если человек по простоте своей и не знает чего-то, все равно действие обряда для него существенно, все происходит и сбывается. Благодать действует на сердце человеческое. Я понимаю, когда критикуют обрядоверие. Если человек превращает обряд в некую религию саму по себе в отрыве от Бога, полагает цель жизни в точном следовании обрядам (хоть богослужебным, хоть домашним), то конечно это не годится. Но этим уже прожужжали уши – ты не пришел в Церковь исполнить чин. Эту тему надо проехать уже, наконец. Всем уже очевидно, что не для этого мы приходим в Церковь. Если же человек остается на этом уровне, если для него христианство – только обряд, то это очень жаль. Но нападать на сам обряд я бы не стал. Тут еще есть такой момент – русский наш религиозный менталитет, народное понимание православия очень привержено к обряду. Это наша особенность, которую я бы не стал критиковать. Народ наш на генетическом уровне воспринял православие так. С образованием у нас никогда не складывалось на Руси, потому что всегда были какие-то внешние проблемы. Только в XIX веке всё расцвело, а в XX опять пробел. Сейчас потихоньку начинает восстанавливаться. Но церковность и народная вера никуда не девались. Все осмыслялось через обряды. Не было духовных школ, открытой демонстрации церковной жизни в советское время, но в оставшихся храмах где-то служилась Литургия, оставалось только это. Таинства и обряды. А если это есть, то проповедь уже звучит, Церковь уже являет себя. Просто относиться к этому нужно правильно, любить и понимать, что происходит. То, что наш народ прикипел к обрядам, это и слава Богу. Все вольности, либерализмы, новшества не приживаются у нас. И хорошо. Обряды для нас спасительны. У нас всё необходимое есть, нам нечего искать. И сохранилось это благодаря приверженности русской души к обряду. Не понимаешь, но совершаешь. Потом придут умные люди, объяснят, напишут книги, а ты сохрани, полюби, восприми. Самое главное, что нам не ведомо, что внутри сердца человека. Пришел, поставил свечку, насколько понимает – всё сделал. Сделать по уставу – это же тоже прекрасно. Когда весь мир задыхается от хаоса, не понимая, где белое, где черное, потому что везде двойные стандарты и полная смута, Церковь тихим смиренным голосом говорит человеку – надо делать так. Он идет и делает правильно, потому что в уставе огромная мудрость. Понимаешь – хорошо, не понимаешь – потом поймешь, но сделай правильно ради послушания Церкви. Всё в простоте и послушании. Я, знаете ли, сталкивался с тем, да и сам грешил, что люди ученые и начитанные приходят в Церковь не учиться, а учить, не меняться, а других менять, не собой заниматься, а советы раздавать и преобразования делать, на кого-то пенять, злиться, разбираться. А нужны-то смирение и простота. С этого всё начинается. Будет много всего, но не будет этого – всё бестолково будет. Помните старшего Верховенского в «Бесах» достоевского? Да, Церковь, Церковь, Боже мой, я всех научу! Такая интенция интеллигента, попавшего в Церковь – всех научить, как правильно. В таком состоянии человек от Бога гораздо дальше, чем простой человек, который зашел в храм и сделал все, как надо в простоте души. Без Церкви нельзя, без Таинств нельзя. А обрядовость – это такие подпорки временные, подчас просто необходимые.
Продолжаем про Церковь. Отцы Церкви вообще не утруждали себя определениями. Этим стали увлекаться с века XIX. На западе - раньше. Тенденция давать ярлыки, названия, раскладывать по полочками – отголоски схоластической школы, которой стали мерить религию в последние столетия. Отцы не давали определений Церкви потому, что созерцали ее реальность, они в Церкви жили, они в ней были. Этот недостаток формального определения не означает путаницы понятий или смутности представлений. Отцы не нуждались в определениях, но богословствовали на злобу дня, когда надо было дать отпор ереси. Тогда начинали заниматься формулировками. Экклезиологических ересей не было, а те, что были в первом тысячелетии касались триадологии, христологии. Отцы писали и говорили о Церкви, но никаких систем не формировали. Это не было нужно. Мы привыкли всё изучать как по программе. Параграфы, наводящие вопросы. А отцы жили не так и не тем.
Тайна Церкви берет начало за пределами истории. Апостол Павел в послании к Эфесянам пишет. «Так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном». Вспомните Троицу Андрея Рублёва, которую иногда называют Предвечный Совет. Изображена тайна великого промысла Божьего о спасении человека, это некое таинственное об этом решение. Но «решение» в нашем смысле тут не подходит. Думали, колебались, решили. Нет, не так. Это некое волеизъявление Бога о домостроительстве нашего спасения. Предвечное. До создания мира.
В той же первой главе апостол говорит: «В чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом. Домостроительство нашего спасения через Церковь скрывалось от вечности в Боге». Можно говорить о предсуществовании Церкви в Премудрости Божией. Это подчеркивает метаисторическую природу Церкви, которая существует в истории, которой мы все члены, но Церковь при этом над историей. Замысел о Церкви предвечен. Она не происходит от истории, хотя взаимодействует с ней, «вторгается» в нее, помысли преподобного Иустина Поповича. Церковь по природе своей иная по отношению к миру. Жизнь Церкви в мире – жизнь одного в другом.
Можно посмотреть на новозаветные образы. Самый распространенный образ Церкви – образ главы и тела. Церковь – Тело Христово. Христос - Глава. Апостол Павел рассуждает об этом и пытается дать нам идею максимального единства. Самое удивительное единство в мире – тело человеческое. Что может быть более едино, чем члены тела? Теряешь один – болит всё тело. Есть несомненная понятная связь. Здесь тоже действует принцип любви. Клеточки организма любят друг друга. То, что происходит в реальности с нами – величайшая трагедия церковной жизни. Это не сегодня началось, всегда было – одни члены Церкви страдают, а другие на это почти не реагируют. Когда поместные Церкви расторгают общение, ссорятся, где-то канонически, где-то человечески – всё это наша боль. Нам стоит тревожиться, переживать, молиться. Нестроения в церковной среде сродни нестроению в нашем теле. Итак Церковь – богочеловеческий организм, Тело Христово. А можно еще вспомнить учение апостола Павла о Христе как о новом Адаме. Эту идею впоследствии развивает преподобный Ириней Илионский. Христос – новый Адам в нескольких смыслах. Он перевозглавляет человечество, становится родоначальником нового человечества. Перевозглавление – рекапитуляция. Если от Адама происходит человечество, инфицированное грехом, то от Христа в духовном рождении от воды и Духа происходит новое человечество, стремящееся к святости, отделенное от мира, народ Божий, это Церковь, новый Израиль, Божий народ. Есть биологическое рождение, а есть духовное. Новый Адам, Христос, исправляет ошибки ветхого, проживает жизнь человеческую свято, не прельщаясь на искушения диавола, которые были точно такие, как в саду Эдемском. Искушения похотью (богатством), хлебом, властью. Три «С» - сластолюбие, сребролюбие, славолюбие. Как говорил Иоанн Богослов: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская». Ева взглянула на древо познания добра и зла, увидела, что оно приятно для глаз, приятно для пищи, вожделенно, потому что дает знание. Вот те самые три «С». Это и те же три искушения Христа в пустыне, которые Он отвергает, поступая как новый Адам. Он проживает жизнь адамову так, как ее должен был прожить Адам, не впадая в грех. Христос показывает, что это все было возможно, все зависит от человека и его воли. Христос собирает вокруг Себя новое спасенное человечество, спасает Свое тело. Христос Спаситель всех человеков, но тех, кто уверовал в него, вошел в Церковь, стал членом тела Христова. Почему нет спасения вне Церкви? По простой логике – Христос спасает своё Тело, а Церковь есть тело Христово. То, что вне этого тела, неизвестно, а потому мы Богу отдаем эти вопросы на решение, уповаем на милость Божию в отношении ко всем. Но мы знаем из Писания, что христианство – явление церковное. Нам Новый завет ничего не сообщает о христианах, которые были бы вне общин церковных. Христианин – член общины. Иначе можно пока говорить о богоискательстве, но еще не о церковности. Апостол Павел, говоря о Церкви, говорит, что Церковь может созидать себя. Это тоже послание к Эфесянам, 4 глава. «Христос, 16 из Которого всё тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви». Как происходит это приращение и созидание в Церкви? Апостол не говорит, но прп. Иустин Попович говорит, что прежде всего умножением членов Церкви, то есть приращением. Люди приходят через крещение, веру, покаяние, христианин как бы вживается в Тело Христово, становится Его членом, и Тело увеличивается. У преподобного есть еще мысль, что созидание Христова Тела совершается за счет духовного возрастания каждого члена Церкви. Стремится к святости тот, кто пришел в Церковь, несомненно, растет духовно, познает глубины, меняется – приращение, созидание себя в любви. Тут идет взаимный обмен опытом, знаниями, личная передача благочестия, знания Бога, передавание опыта жизни в Боге, поста, молитвы, понимания и осуществления Евангелия.
У прп. Иустина есть мысль, что когда священник совершает таинство, община причащается, то это тоже созидательное действие Церкви. Литургия совершает созидание Тела Христова. Как люди становятся членами Тела Христова? Не только через крещение и миропомазание, но через участие в таинстве Причащения. Это несомненный важный показатель церковности. Нет этого – о церковности говорить не приходится. Человек может быть очень хорошим, стремиться к Богу, обращаться, ответы получать, но не быть в Церкви, не знать таинства Тела и Крови Христовых. Участие в этом даре, созидательном действии Литургии и есть приращение духовное.
Апостол Павел говорит еще, что Церковь – это «полнота Наполняющего все во всем». Апостол в этом церковном послании богословствует о тайне единения язычников и иудеев в Церкви. Там много мыслей о роли Церкви в домостроительстве нашего спасения при соединении язычников и иудеев в одно. Из всех посланий апостола именно это послание наиболее экклезиологично в том, что касается именно церковной проблематики. Там такие длинные вязкие предложения, иногда по 10-13 стихов в предложении, неторопливо разворачивающаяся картина. Весь текст о жизни Церкви. Оттуда идеи о христианском понимании Церкви можно брать обильно. Апостол говорит «полнота Наполняющего все во всем». Еще одна загадка. Полнота Христа, которая в Церкви открывается, осуществляется для нас. Христос как Бог наполняет всё во всём, а как человек и вечный архиерей дарует нам христианам жить этой полнотой в Церкви посредством приобщения к таинствам, личностного духовного роста. В Церкви полнота всего божественного. Если хотите найти в этой жизни божественное, то, что имеет прямое отношение к Богу, это Церковь. Церковь – Тело Христово, а значит, Сам Христос. Она продолжает служение Христа на земле, она есть полнота божественной истины. В другом месте апостол говорит, что Церковь – столп и утверждение истины. Истина в Церкви, Церковь её открывает, её являет, ей учит, а Истина – Сам Христос. Всё сходится на Христе.
Полнота божественных совершенств, полнота совершенств человеческих, двуединая полнота в Церкви, есть полнота наполняющего всё во всём. Полнота Христова – это Церковь!
Еще один образ даёт апостол. Он сравнивает жизнь во Христе с браком. «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви». Тайна подобна тайне супружества в самом высшем благочестном понимании. Как единение двух в одно, как тайна любви, как некое исполнение божественного промысла о спасении и блаженстве человека здесь на земле. Да будут двое в плоть едину. Это тоже образ отношений Христа и Церкви, которая есть невеста Христова. Такие дивные прекрасные истины, идеалы, которые есть наша сверх задача и путеводная звезда, нам показывающая путь.
Еще есть образы виноградной лозы и ветвей, пастыря и стада, строящегося здания. Но это темы уже для новых бесед. С Богом!
