— Отче, немного наивные, как мне кажется, мучают меня вопросы, но хотелось бы всё же их задать…
— Без проблем! Что, собственно, непонятно?
— Например, такое. Церковь учит, что жизнь – это ценность, дар Божий. И вот в житиях святых часто читаем о том, что люди могли бы сохранить свою жизнь, но наоборот, выходили перед правителями и исповедовали себя христианами. Получается, они пренебрегли даром Божьим? Где грань — когда нужно беречь жизнь и когда отдавать её?
— Приведу аналогию, которая для старших может прозвучать как китайская грамота, но молодые точно меня поймут.
Ты сидишь, играешь в компьютерную игру. У тебя классный персонаж, огромные перспективы: ты еще не везде побывал, огромный мир открыт для исследования. И вдруг говорят: «А давай ты сейчас оставляешь своего персонажа (и его тут же убивают),сносишь игрушку, вообще выкидываешь компьютер на помойку, а мы тебе дарим машину — Порш Кайен».
А хорошая машина – это была твоя заветная мечта. Как, готов пойти на эту жертву? Конечно, готов! Ведь ценности несопоставимые: кукла на компьютерном экране и реальный автомобиль, о котором мечтал всю жизнь…
Христианин, человек веры, является носителем гипер-идеи. Для него этот мир имеет очень относительную ценность, несопоставимую с тем, к чему он на самом деле стремится. А стремится он наследовать Царство Божье. Когда вдруг наступает момент истины, и христианин оказывается перед выбором – продолжать ли эту жизнь или засвидетельствовать своей смертью четкое, неуклонное стремление к высшей цели, то он делает этот выбор.
– А как же те гонители и мучители, которые, видя веру христиан, сами шли на мучения, вдруг уверовав и исповедуя свою веру во Христа?
– То, о чем ты говоришь, — выйти исповедовать свою веру и принять за неё смерть — это большая милость Божья. Господь, зная человека, пусть даже какие-то нехорошие обстоятельства его жизни, посылает такой момент прозрения.
Не забывай, что многие римские войны, которые и выступали зачастую экзекуторами, не были профессиональными палачами. Это были люди, знающие, что такое кровь и смерть, довольно хорошие солдаты, бойцы, которым просто отдавался приказ стать палачами. Среди них наверняка были те, которым эти экзекуторские функции совсем не нравились.
Поэтому видя мужество, смелость, внутреннюю убежденность, свет в глазах тех, кого им предстояло убить, они понимали, что это нечто большее. Большее, чем то, что у них было до этого — женщины, вино и воинское жалованье. Они выходили и говорили: «Я – христианин!» И всё, достаточно: купелью крещения становилась их собственная кровь.
Для христиан это путь длиною в жизнь: нужно было падать, вставать, идти этим путем. А тут человек подходил к моменту истины, когда должен был сделать свой выбор, и становилось понятным, кто есть кто.
— Господь создал нас вот такими, как вы сказали — способными излучать свет. Но почему тогда творческим гением человека создается столько орудий пыток и орудий убийства? Почему вообще люди мучают друг друга?
— А ты знаешь, что самая совершенная аэродинамическая форма, которая только может быть, — у боевого самолета? Самые совершенные формы имеет оружие. Почему? Причина простая: чем совершеннее твое оружие, тем больше шансов выжить. То есть на карту поставлена твоя жизнь.
Поэтому всё остальное – красота, которая должна спасти мир, – оказывается побочным продуктом прогресса, к сожалению.
Мир искажен, понимаешь? Система забагована. В этой игре колоссальное количествочитеров — людей, которые хотят обмануть мироздание, одурачить всех и получить сверхспособности незаконным способом («бесконечные патроны», «умение проходить сквозь стены» и так далее).
Это постоянно нужно чинить. И генеральный ремонт системы был совершен, когда Главный Системный Администратор, или Придумщик всего этого, Сам вошел в эту систему. Не наблюдая «сверху и сбоку», а став одним из нас.
Он показал нам возможность ремонта — начинать с себя. Но огромная толпа людей хочет постоянно одурачить всех. Они пытаются обмануть Бога, в результате обманывают себя.
Потому и «уподобихомся скотом бессмысленным». В стремлении к своему скотоподобию, люди стали выискивать способы для наиболее эффективного достижения своих низменных целей. А для этого, чисто по законам животного мира, нужно устранять конкурентов. Вот и выискивают наиболее эффективные способы.
В нашем мире прогресс интеллектуальный опережает прогресс духовный. Еще каких-то 20 лет назад флешка казалась чудом. Научный прогресс движется всё быстрее и быстрее, в 2029 году вообще должен случиться сумасшедший прорыв в технологиях, сопоставимый по значимости с открытием электричества. Одни говорят, это будут нанотехнологии, другие – холодный термоядерный синтез…
Но, развиваясь интеллектуально, человек не успевает сказать, хорошо это или плохо, не успевает дать нравственную оценку своим изобретениям.
Есть красивая легенда о том, что сын сербского священника Никола Тесла когда-то взял и сжег всё, что понапридумывал. Потому что все мы прекрасно знаем: что бы учёные ни открыли, из этого обязательно сделают большую бомбу, чтобы убивать себе подобных.
Но возвращаюсь к теме мученичества. Мученик, как я уже сказал, – это человек гипер-идеи. Он крепко осознаёт: то, что с тобой происходит здесь, всего лишь проверка, экзамен: сдашь или не сдашь.
Поэтому мученичество -это как ответ без подготовки на школьном или институтском экзамене. На самом деле подготовка была раньше – всю твою жизнь. Да, может и не был в течение семестра отличником, а здесь раз — и в точку!
Но любой экспромт, как известно, готовится заранее…
— Недавно была память мученика Юлиана Тарсийского. Что меня поразило: его год возили по улицам в клетке для наглядной демонстрации того, что будет с христианами. И его мать попросила: можно я буду ходить за ним, я его отговорю от христианства, вы увидите, он отречется. Но она его не отговаривала, а поддерживала, лечила, утешала в скорбях, убеждала и дальше держаться в христианстве. Когда об этом узнали, ей отрубили ступни ног, она умерла от кровопотери. Убили и Юлиана. Когда читаешь такое, возникает вопрос: Господи, зачем Тебе такая жертва?
— Так уж получилось, что когда-то давным-давно я читал не только добрые книжки — жития, писания, «разумное, доброе, вечное», но и злые. Злые – это не обязательно «оккультизм, магия, сатанизм». Это и обычный продукт человеческого разума с пометкой ДСП («для служебного пользования»).
Собственно, для того чтобы вынудить человека к чему бы то ни было, существуют достаточно эффективные методы психологической ломки, фармакологического и физического воздействия. И там, где не помогает воздействие непосредственно на личность, очень эффективным становится давление на родных и близких. Это не ново, это было всегда: не его мучай, терзай маму или сестру. Любимую собаку его мучай – и увидишь, что с ним станет! Вот и прибегали гонители к подобной подлости: «Христиане, послушайте своих родных, взгляните на их мучения и оставьте свои убеждения…»
Мать Юлиана Тарсийского знала, что и его не отпустят, и ей не поздоровится. И она изначально не собиралась его отговаривать. Наоборот, прекрасно понимала, что его вера, его убеждения, его гипер-идея, причем, истинная гипер-идея, важнее, чем его жизнь. Важнее, чем всё остальное. Важнее, чем то, что сделают с ним и что сделают с ней.
Для нее, думаю, это и был момент истины. Думаю, она нисколько не сомневалась в своем выборе, даже истекая кровью.
Мы же судим исходя из своей позиции, своей эмоциональности, и порой не замечаем картину в целом. Зачем Богу такие мучения? Чтобы привести к святости наиболее коротким путем. Напрямую, по отвесной тернистой скале, а не по удобному и пологому пандусу-серпантину. Как в эвклидовой геометрии: «самым коротким расстоянием между двумя точками является прямая». Мученичество — наиболее короткий путь к святости. Всё остальное – крики, боль, кровопотеря, улюлюканье толпы – не суть важно.
— В наших странах, слава Богу, уже не совершается убийств за Христа. О чем это говорит? Что эра мучений закончилась? Получается, у нас нет этого короткого пути?
— Сейчас у людей свои искушения, другие проблемы. И не нужно искать или провоцировать мученичество.
Мы сейчас живем в эпоху, когда мучения или единичные, или их нет как таковых. Но в 1913 году бòльшая часть населения Российской Империи думала точно также. Они даже представить себе не могли, что через каких-то 20 лет «запиливать будут пачками».
Да, сейчас этого нет. Так радуйся! Живи, становись человеком здесь и сейчас.
У иеромонаха Романа есть такие строки: «Да укрепит тебя, душе, Всевышний, / Когда настанет наш с тобою срок. / Одно бы только нам тогда услышать: / — Велик и славен христианский Бог…»
То, что за тобой никто с топором не гоняется, что не тянут тебя на арену Колизея… Кто знает, может, завтра это случится, и ты окажешься там — таким, каким был всю жизнь. И многие, кто сейчас бьют себя кулаком в грудь, здрыснут, только их и видели. Потому что на самом деле, благими идеями прикрывали какие-то прозаичные цели.
Есть хорошее повествование из древнего патерика, как некий монах, подвизавшийся в пустыне, услышал, что где-то начались гонения на христиан. Он надул щеки и решил пойти пострадать за Христа. Но перед тем всё же пошел за благословением к старцу. Тот заметил его издали, и когда монах приблизился, взял врезал ему посохом по лбу! Монах упал, вскакивает: «Ты что, дед, белены объелся?! Сейчас, бесоводимый старикашка, получишь у меня!..» «Тише, — говорит ему старец. — Ты меня знаешь, любишь, мы столько раз беседовали с тобой. Но стоило мне стукнуть тебя в лоб, как ты такокрысился. Вот интересно, что ты им там наговоришь, когда пойдешь страдать? Ведь без смирения смерть твоя будет глупой и позорной. Поэтому возвращайся в пустыню плести корзинки и молиться. А нужно будет – мучители сами за тобой придут».
Точно так же и здесь. Ты просто живи. Господь дает возможность жить, молиться, служить Богу, ближнему – делай это. И будь искренен в этом. Искренность — самое главное! Даже не количество прочитанных молитв, а искренний «крик любящего сердца». Будь искренним, честным сам с собой, тогда ты «не облажаешься», если вдруг вытащат тебя на арену Колизея. Потому что это будет внутри тебя, ты просто не сможешь иначе.
А если сейчас будешь лицемерить, то и потом станешь рассказывать: «Ну, я же понарошку отрекся, мне же ещё много чего надо сделать…»
Добрым попытайся быть ко всему, что тебя окружает. К окружающим тебя знакомым и незнакомым людям. К божьей коровке, влетевшей в твое окно.
У меня в храме есть «чин выпускания бабочек». Престол стоит вплотную к стенке, и за ним бабочки зимуют. Осенью налетают туда и в спячку впадают. К Пасхе набираются сил и улетают. Не то, чтобы какая-то особая благодать… Просто там висит кадило и стены пропитываются ладаном. Бабочки туда осенью и слетаются…
Так что… Человеком будь, сердце свое слушай. Стопятьсотый раз повторю: «Мы очень хотим казаться святыми, не научившись быть людьми».
OLYMPUS DIGITAL CAMERA
— И последний вопрос. Что если мучитель и мученик встретятся в Царствии Небесном? Как им там уживаться? Тому, кто убивал, не испытывая злобы, просто потому что работа у него такая. И тому, кто пострадал, действительно, жестоко…
— Представь себе, умер человек. Не буду говорить, какой Рай – я не знаю, я там не был. Наши убогие представления о нем образы сообразны эпохе, культуре, знаниям, восприятию. Но это отнюдь не «зеленая лужайка с беленьким домиком и цветами вокруг».
И вот умер человек, попадает в Царствие Небесное, и вдруг видит там… Гитлера и Чикатило!
Могут быть разные реакции. Кто-то очень религиозный скажет: «Нет-нет, это искушение бесовское, не нужно мне такого рая, раз там такие гады сидят».
И есть любящее сердце, которое прошепчет: «Господи, если даже для таких у Тебя нашлось милосердие, может… Ты и меня помилуешь? Может и мне как-то тут можно? Я никого не жег в печах Дахау, не убивал детей. Но я знаю, каким гадом был при жизни… Боженька, прости меня, пожалуйста!»
Боязнь, нежелание подружиться с Господом – это пережиток языческого сознания. Мы хотим нарисовать Бога пострашнее. Громовержца, ищущего, кого бы еще прихлопнуть молнией. А Бог нас любит и постоянно пытается вытащить нас из тех проблем, которые мы сами себе создаем.
Есть такое хорошее выражение в церковнославянском языке — «окаляхся грехми». Что оно значит? Мы перед Богом — как маленькие обкакавшиеся дети. Как думаешь, Богу доставляет большую радость отмывать нас? — Нет. Как любому отцу. А надо отмывать своих детишек? Да.
Мы каждый раз говорим Ему, что больше не будем. Но мы ведь будем… И Бог знает это. Но надеется, что мы хотя бы постараемся этого больше не делать.
Вот и я так каждый раз. Я не говорю Ему, что «я обещаю». Я говорю «я постараюсь». И Он спросит с меня, как я старался.
А в раю, поверь, всё становится ясным. Глядя оттуда на всю эту компьютерную игрушку под названием «Жизнь», на всё, что происходило здесь, станут очевидны свои собственные ошибки, а не чужие действия. И хорошо, если успел их еще здесь осознать и попытался хоть как-то исправить.
Подготовила Юлия Коминко
