Евангелист рассказывает о том, что «Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим; и послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское; чтобы приготовить для Него; но там не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим. Видя тó, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение.» (Лк. IX 51-56).

Можно представить себе эту картину. Усталые путники, идущие из Галилеи в Иерусалим присели отдохнуть недалеко от Самарянского селения. Они, конечно, знали, что самаряне не общались с иудеями, но закон гостеприимства, восходящий у этих народов к посещению тремя ангелами праотца Авраама у дубравы Мамре, должен быть выше этой многолетней вражды. Не принять путника, тем более паломника под свой кров, считалось тогда на Востоке особым нечестием, сродни богохульству. А заповедь принимать гостей выше, чем прямой разговор с Богом. Мудрецы говорили: “Если бы человек знал, какая награда ждет его в грядущем мире, он бы денно и нощно стоял на перекрестке, зазывая к себе в дом всех, кто идет по дороге”. И наверняка эту мудрость знали, и ученики
Иисуса и жители этого Самарянского села. Тогда понятно такое возмущение двух братьев, Иакова и Иоанна, сынов грома, как их прозвал Христос, за их горячий темперамент, когда они получили отказ в приюте.

Их возмущение тем более было велико, что отказали не только им, но и их Учителю, про Которого, скорее всего жители Самарии тоже уже слышали. Их реакция на нечестие самарян была естественной – грешников должен наказать Бог, посланником Которого является Иисус. Если Он в древности послушал пророка Илью и огнем небесным истребил служителей Ваала, то и этих самарян ждет та же участь. И вот здесь Христос, обратившись к ним говорит: «Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать».

Справедливо было бы наказать жителей этой самарянской деревни? Да, они нарушили закон. Может быть, это наказание не должно быть таким суровым, как предлагали горячие братья, но оно должно быть. Сколько раз мы ловили себя на том, что желаем в ответ на причиненную нам или нашим близким обиду, боль адекватно отреагировать. А еще чаще хотим, что бы Бог их наказал, Он же видит как нам тяжело, какая несправедливость творится. А если обида нанесена, как мы думаем, самому Богу? Тут уж оставить обидчика без наказания равно предательству, измене. «Православие или смерть» – лозунг, за которым стоит много ревности, горячности, чего м.б. нам так не хватает в нашем  удобном мирке, в котором мы живем, но стоит ли за ним Христос?

«Не знаете, какого вы духа». Как это страшно, наверно, быть рядом со Христом, считать себя Его учеником, и быть не того духа. Апостол Павел пишет, что «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Филип. 2.5) и мы православные хорошо должны знать эти слова апостола, т.к. они читаются на каждый Богородичный праздник в храме за литургией. Т.е. не только дух, но даже чувства, эмоции у нас должны быть такие же, как у Христа. Вы скажите, это невозможно. Соглашусь, но напомню: «Человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19.26).

Какие же чувства мы видим у нашего Спасителя по свидетельству евангелистов? Все мы знаем Его слова: «Научитесь от Меня: ибо Я кроток
и смирен сердцем» (Мф. 11.29). И слова пророка Исайи апостол и евангелист Матфей относит именно ко Христу – «Не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его. Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит…» (Мф. 12.19-20).

Опять же за каждой Литургией мы слышим слова древнего псалма: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается, и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам: ибо как высоко небо над землею, так велика милость [Господа] к боящимся Его; как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши; как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его.» (Пс. 102. 8-13).

Кротким и смиренным, щедрым и милосердным, долготерпеливым и любвеобильным, именно таким мы видим Христа глазами евангелистов. Но здесь мне могут возразить, что Тот, Кто сказал: «Я пришел не губить, а спасать», в другом месте сказал: «Не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10.34).

Понятно, что речь здесь идет о мече духовном, разделяющем ложь и истину, добро и зло, свет и тьму, ветхое и новое. Но вот вопрос должен ли этот меч быть направлен только на себя или мы можем действовать им и во вне? И если можем то, в каких случаях? Наверно, у кого-то есть ответы на эти вопросы, кому-то все предельно ясно, но не мне.

Замечательный русский мыслитель Иван Ильин написал на эту тему целую книгу – «О сопротивлении злу силой». Будучи философом приученным мыслить строго и последовательно, он камня на камне не оставил от так называемого «христианского пацифизма» и «непротивленчества». Правда, главной мишенью его критики было учение о «непротивление злу» Льва Толстого, и Ильин блестяще справился со своей задачей, вот только дело в том, что Толстой не был христианином, и потому вопросы лично у меня остались. Да и не только у меня, наверно самым последовательным, хотя и несколько эмоциональным критиком книги И. Ильина был Н. Бердяев. В своей рецензии «Кошмар злого добра» опубликованной в журнале «Путь» на книгу Ильина, которую он назвал «столь кошмарной и мучительной», что она «способна внушить настоящее отвращение к «добру», ибо она созидает атмосферу духовного удушья, ввергает в застенок моральной инквизиции» он писал: ««Чека» во имя Божье более отвратительно, чем «чека» во имя дьявола. Во имя дьявола все дозволено, во имя Божье не все. Это причина того, что дьявол всегда имеет в нашем мире больший успех.

Пусть казнь, как трагический и жертвенный акт, совершаемый в жизни, имеет свое оправдание, но не может иметь оправдания патетическое философствование о казни, не может быть оправдана любовь к такого рода занятию. Духовный и нравственный сыск, разработанный в целую систему со всеми приемами утонченного феноменологического метода, подозрительность и одержимость злом, которому нужно ежеминутно сопротивляться силой, свидетельствуют о духовно нездоровом состоянии, о религиозно непросветленном отношении к жизни». Не надо только думать, что бороться со злом силой, взять в руки не только меч духовный, но и вполне материальную плеть, конечно же при этом вспоминая тот самый «бич из веревок», который был в руках у Христа, когда Он выгонял торговцев из храма (Ин. 2.13-16) желают исключительно «православные зилоты», ревнители или хотя бы консерваторы на дух не переносящие то, что они называют «розовым христианством».

Буквально на днях я с интересом наблюдал за полемикой вокруг интервью прот. Алексия Уминского где он говорит, например, так: «У Церкви нет цели исторической и политической борьбы. Даже больше: у Церкви нет цели борьбы со злом». Если я правильно понял о. Алексия он имел в виду зло именно социальное, политическое, а не духовное, с последним мы бороться обязаны и он об этом говорит. Но такая позиция священника вызвала непонимание и не согласие у тех, кто активно не принимает именно политическую реальность современной России. И в этих словах о. Алексея они увидели соглашательство с властью, духовный конформизм. Не хочешь бороться со злом, значит, вольно или не вольно ему потакаешь.

Кто прав? Сложные вопросы, ответы на которые каждый находит для себя сам. Когда я ищу эти ответы для себя, то часто вспоминаю слова Г. Померанца: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело». Важно только, чтобы искали мы эти ответы, всматриваясь в образ Христа, стараясь обрести Его дух и Его чувства. И в том евангельском отрывке, который читается на праздник Нерукотворного Образа Иисуса Христа, с
которого я и начал свои размышления, этот Образ Христа мне очень близок и понятен.