– Отец Александр, идти мириться к дате – нет ли здесь надуманности, фарисейства?
Протоиерей Александр Балыбердин
– Если вы действительно искренне, от души хотите примириться с человеком, тогда фарисейства не будет. Подобные даты, определенные периоды в течение церковного года для того и существуют, чтобы мы могли сконцентрироваться в своей духовной жизни. В том числе об этом напоминает нам и Рождественский пост, который для того и учрежден, чтобы великий праздник Рождества Христова мы встречали в мире и единстве с нашими братьями и сестрами.
Например, примириться с обидчиком можно во время подготовки к исповеди и причастию. Причем силы эти будут не наши. В нас той глубинной любви нет. Эти силы дает Господь. Поэтому в дни поста мы стараемся чаще бывать в храме, обращаемся к Нему чаще, просим у Него помощи.
– Если мы умом понимаем, что нужно идти мириться, но внутри всё противится этому? Возможно, нас действительно сильно обидели, мы чувствуем себя правыми…
– Да, может быть, чувство нашей правоты даже объективно. Но примиряться с человеком – это вовсе не означает оправдывать его поступки. Надо стараться разделять грешника и грех.
Как всякий человек церковный, хотя бы раз исповедовавшийся, мы понимаем, что умом можем всё правильно осознавать, но в нас не хватает сил жить правильно и праведно.
Другие люди находятся в таком же состоянии. Они точно так же умом понимают, а сил не имеют. Только Один Христос – идеал. Он без греха. Мы же грешные. Только в отличие от тех людей, которые не ходят в церковь, мы это понимаем и стараемся, с помощью Божией, хотя бы не умножать наши грехи.
Разделять человека и его грех – что это значит? Например, нельзя сказать: «Ты – пьяница». Когда мы такое произносим, мы его уже осуждаем. Мы приписываем ему пьянство как его постоянную, неотъемлемую черту.
Другое дело спросить: «Зачем ты пьешь? Посмотри, сколько горя от этого твоим родным и близким. Посмотри, как они страдают, как страдаешь ты сам, когда ты так себя ведешь». Человек услышит это и, может быть, подумает: «И правда, зачем я так поступаю?»
Это правило помогает примириться с человеком, не оправдывая его, может быть, действительно, плохого поступка, не делая вид, что мне всё равно. Нет, не всё равно и не хорошо, если это действительно грех. Но я, несмотря на это, тебе это прощаю, потому что по самому себе знаю, что, возможно, и я мог бы поступить так же.
– Вот мы нашли в себе силы, помирились. Но внутри чувствуем, что на словах-то мы примирились, а внутри никакого примирения у нас и не наступило?
– Сделайте то, что можете. Если можете сказать: «Прости меня» – скажите. Если можете обнять его крепко – обнимите. Если можете полностью его простить и забыть то, что он совершил, – сделайте это. Настолько, насколько вы можете его простить, насколько хватает сейчас сил. Примиритесь, сделайте шаг ему навстречу, ну а дальше, если чувствуете, что пока еще нет сил общаться, не общайтесь.
– Если ты миришься, нужно каяться перед человеком в том, в чем был виноват, рассказывать, что думал о нем, что говорил? Или подробно объяснять, как и на что обижался?
– А стоит ли вообще много говорить человеку, с которым решил примириться? Думаю, он и так всё поймет. Интуитивно мы же чувствуем, кто и как к нам относится.
Вот если он спросит что-то сам, ответьте: «Да, у меня на сердце была обида, но, знаешь, с помощью Божией сейчас ее уже нет, и я на тебя ничуть не сержусь. А приходить и, тем более, как-то заявлять ему об этом, словно еще раз как бы напоминая ему о его поступке, подчеркивая его грех, на мой взгляд, этого делать не надо.
И, конечно, надо быть готовым к тому, что он тебя не простит, не поймет. Потому что для него это может стать неожиданностью. Он может еще раз обидеться, вспыхнуть. Нужно принять это адекватно. Вообще, лучше бы поменьше слов и побольше любви.
– Ну а если нет совсем в нас любви к этому человеку?
– Для того и пост, чтобы осознать, что любви не хватает не в ком-то другом, а в тебе самом. При этом заповедь, которую дал нам Господь – скромна и посильна: возлюбить не всё человечество, а ближнего. Значит, это нам по силам. Если бы это было иначе, Бог бы нам такой заповеди не дал.
И если уж совсем это не получается, если обида нас не оставляет, тогда надо самого себя спросить: «Почему у меня не хватает сил? Что за душа у меня такая, что я не могу в ней найти даже крупицу любви?»
Но ни в коем случае не отчаиваться, а помнить, что та любовь, о которой мы говорим, – не наша, а Божья, и Бог – как любящий Отец – никогда не откажет в ней тому, кто о ней попросит. Надо только попросить.
