Человек потратил силы, свободное время, а главное – отказался от очень приятного, сладкого греха. Он пришел в храм и ждет, когда его жертву оценят. Почему возникают обиды и как их избежать? Для чего нужны формальные правила и почему они становятся окончательным итогом поиска Бога? Размышляет протоиерей Алексий Потокин.
Протоиерей Алексий Потокин
Люди ветшают, правила смягчаются
Когда-то, согласно церковной дисциплине, за некоторые определенные грехи отлучали от причастия на десятилетия. Затем практика смягчилась, и срок отлучения ограничивался несколькими годами. С течением времени и этот испытательный срок для кающегося уменьшился до нескольких месяцев.
Вообще, есть общий исторический путь Церкви: люди меняются от более крепких к более слабым. И это, конечно, сказывается на богослужебной практике (службы укорачиваются) и практике поведения (можно присаживаться, уменьшить количество поклонов, сокращать правила и так далее). Люди ветшают, правила смягчаются.
Не может быть какого-то уставного законодательства, которое идет только от буквы. Если же исходить формально из «буквы закона», то наша Церковь должна опустеть. Никто бы не имел права в ней находиться и тем более причащаться. Поэтому церковная традиция – всегда живая.
И такой же должен быть постоянный священник или, по-церковному, духовник прихожанина. На исповеди пастырь всегда может определить, имеет человек духовника или не имеет, поскольку руководство, исходящее из одного источника, формирует устойчивое цельное мировоззрение. И оно непротиворечиво в понимании всей полноты церковной жизни.
Подозрительные прихожане
Конечно, нельзя немедленно обзавестись духовником. Есть время, когда человек его выбирает для себя, стараясь сделать этот выбор уж если не единственным, то, по крайней мере, серьезным и на долгий срок. Если человек годами бегает с места на место, от священника к священнику, – это уже само по себе подозрительно. Наводит на мысли о несерьезном отношении к вере, тогда как она строится на постоянстве, а церковность – на внутреннем единстве с членами Церкви.
С одной стороны, нельзя узнать человека (в том числе священника) за неделю. А с другой – выбор не стоит затягивать на годы, так как совместный путь подразумевает, что знакомство будет продолжаться всю жизнь. И для создания семьи люди не заключают брак с первым встречным, стараются создать семью с тем, кто понимает и кого понимаешь ты. То же самое и в семье Церкви.
Так же, как в своем избраннике человек может предпочесть богатства, связи, внешние данные человеческим качествам, так и верующий может искать не единство с Богом и людьми, которые составляют Церковь, а стремиться к покою души, благоденствию тела, возвышенным переживаниям и чувствам, желать использовать ее устроение для своего удобства. Мы не будем обсуждать подобные случаи самообмана.
Правильное послушание
Итак, если прихожанин доверился священнику, то (аналогично школьнику, который с учителем гораздо быстрее узнает предмет, чем только с учебником) полно и вместе с тем быстро усвоит азы приходской жизни, которые вырабатывались веками.
Однако есть еще более могучее средство для восприятия всего богатства Церкви. Сама Церковь основана на послушании – слышании с исполнением услышанного.
Это не то понимание послушания в отрицательном смысле, когда вам запрещают, а вы не хотите. Речь о том, когда вы, благодаря доверию, принимаете сказанное, как свое. А потом, через какое-то время оказывается, что это послушание вам помогло стать иным, открыло новые, неожиданные возможности. Сил прибавляется, а ваши немощи и несовершенства ложатся на духовника. Пока вы не окрепли и не выросли. Потому что цель каждого воспитания – сделать человека самостоятельным, научить слышать совесть, от выполнения правил перейдя к жизни в духе.
Если мы говорим только о правилах – это значит не Церковь. Церковь – когда есть живые отношения. Ну, а человек, который прислушивается к своему священнику, при участии в таинствах не будет поступать своевольно. Все нюансы уточнены и утверждены благословением. Возможно, тут могут быть сюрпризы, но мне не верится в это.
Между священником и прихожанином взаимность и понимание нужны не для подчинения одного другому или отношений типа тренер-спортсмен, а для передачи своего наследства. Это и есть непрерывный путь живой веры от уст к устам. Так вера хранится и через века умножается.
Запреты как забота
Церковные запреты отличаются от запретов, которые есть у государства и его подразделений. В царстве кесаря так – если вы напроказничали, вас запирают в комнате с решетками и не разрешают выходить. За нарушение табу – наказание, чтобы неповадно было.
В Церкви совсем иначе и в причинах, и в желаемых последствиях. Здесь запреты для того, чтобы не навредить человеку, чтобы его маленькая слабость не обернулась надломом. Вот, например, вам хорошо одному гулять в лесу, разжечь костер. Но своему пятилетнему ребенку вы это не разрешите. В Церкви, если положить на неокрепшие плечи полный духовный груз, то он человека просто раздавит.
Все думают, что нужно, чуть поверив, немедленно добраться до Бога, изведав всё и сразу. Да если вы до Него доберетесь в том состоянии, в котором обычно пребываете, – сгорите. Вы не сможете смотреть Ему в глаза, потому что мы слишком лживы, лукавы, изменчивы.
Поэтому здесь горячее стремление должна уравновесить осторожность. И вот эти запреты пока заменяют спящую осторожность, они говорят, что тебе до времени нельзя, если ты это будешь в таком состоянии делать, то пропадешь. Тут забота, а не изгнание плохих.
Фото: rp-c.ru
Воспитание в Церкви – от безысходности
Как в Церкви открывается жизнь? Если вы сказали один раз в жизни подлинное слово, настоящее, теплое, и оно было услышано кем-то, воспринято, то всё – и он, и вы – живы. Подобно, если человек услышал, понял слова молитвы, – он стал другим, потому что родилась новая взаимность.
Вся наша жизнь в Церкви – это не исполнение обязанностей по необходимости. Это желанный путь взаимного узнавания людей и Бога. Сейчас это часто подменяется трудами по формированию эталонного духовно-нравственного облика или еще более формальными моральными нормами и этическими правилами. В обществе перестали воспитывать людей, ну давайте от безысходности этим в Церкви займемся. А это абсолютно не церковная задача. Она может быть выполнена сама собой, если воплотятся истинные сокровища христианства.
Церковь – не собрание светильников
Как распознать священнослужителю намерения тех, кто пришел к нему первый раз? Мне помог принцип, который я услышал от своего духовного отца: пришедшего к Богу и обратившегося к тебе за помощью ты сначала научи, покажи богатство веры, раскрой, объясни ее, а потом требуй ее исполнения.
Да, бывает и иначе. Священник Валентин Свентицкий говорил, что нет грехов Церкви, но есть грехи против нее. Любой священник может совершить ошибку (не понять, задеть, поторопиться). Но если человек серьезно решил прийти, потому что Бог его позвал в храм, он, пусть и с препятствиями, разочарованиями, найдет этот путь.
Когда я пришел в храм, а это были еще восьмидесятые годы, «церковные» бабушки меня толкали, ругали, а иногда – обижали. И я забывал, зачем пришел, сердился, принимал гнусные мысли о православии, в общем, обижался. Конечно, это мешало, но мешало на поверхности, а не в глубине. А потом я понял, какая это ерунда по сравнению с тем главным, что я нашел.
А если человек пришел просто так, он будет всегда искать повод обидеться и уйти. Причиной может стать не тот взгляд, не такой тон, строгая епитимья или что угодно еще. Пусть человек сам приглядится к себе повнимательней, без снисхождения, жестко, как к врагу. Он в храме всегда бывает в добром настроении? Нет, конечно. И это естественно. Ну и другие так же.
Да, у нас многое не так, и имя Божье хулится из-за нашего поведения. Это правда. А человеку со своей стороны видится: вот он пришел в храм, то есть уже принес этим большую жертву. Он потратил силы, свободное время, а главное – отказался от очень приятного, сладкого греха. И ждет, что его жертву оценят, а может быть, даже наградят.
Но разве Церковь – это собрание светильников, где все ходят благие и безгрешные? Церковь – это врачебница, наполненная гнилыми, парализованными, сухими, слепыми, хромыми, которые чают прощения своего зла и исцеления мертвой души. И то, что больные восстают, меняются к лучшему – это чудо. В Церкви преодолевается духовная смерть, но это – уже путь с обретенным Спасителем.
Фото: Андрей Якимчук/pravostok.ru
Докричаться до Бога и людей
У одного монаха спрашивали: «Как ты научился молиться?» Он отвечал: «Да просто меня всю жизнь демоны мучили, мучили, а я кричал: „Спаси, Господи!“ Вот и докричался».
Сейчас у людей нет опыта дружеской взаимности, нет между ними серьезных отношений, и поэтому они ориентируются на знакомые им формальные производственные и социальные примеры. В ресторане – «клиент – официант», на работе – «начальник – подчиненный».
Без опыта личных отношений между людьми веру объяснить почти невозможно, очень трудно передать, как строятся личные отношения между человеком и Богом, если человек не знает, что такое взаимное доверие, свобода, открытость, верность, умение хранить дружбу в тайне. Думаю, именно поэтому всё больше нужды в методиках «как надо» и «как принято», и «что плохо», ну и как следствие – четкое осознание своих прав в Церкви, которые должны быть осуществлены во что бы то ни стало. Ну, попробуйте так относиться друг к другу…
Благочестивый предлог, чтобы не верить
Когда у людей есть внутренняя убежденность, что им обязаны, им должны, то у них появляется почва для обиды: «Я рассчитывал, мне положено, а мне не дали!» Это уже неправильный вход в храм, во время которого тот в любом случае окажется пуст для посетителя.
А вот другая возможность для входа: «Я предал и предаю и Бога и вас, люди. Я, такой, не имею права войти в ограду храма, не то что переступить его порог. Я не имею права в своем лукавстве поставить свечку. В своей нечестности, холодности не имею права прикоснуться к иконе и тем более участвовать в таинствах. Так как знаю, что быстро забуду о благодарности, разменяю на мелочи и гадости. Поэтому, если не примете меня, ну что же, заслужил. А вот если примете, какая милость, как чудесно, что ко мне, злодею, снизошли! И так при входе в храм будет всегда со мной. И никак иначе, никогда я не буду иметь права, честно глядя в глаза Богу, войти в Его дом. Никогда, никогда без сокрушения не имею права приблизиться к иконе, тем более – подойти к Чаше».
Это начало и конец, альфа и омега веры. Заслуженного, заработанного права у грешников распоряжаться Божьим достоянием нет и не будет. Принимаем мы от Него даром, если есть жажда Его милости над нами.
Так когда могут помочь правила и формальное исполнение их? Когда у меня мертва душа. Когда помрачено сознание (в усталости или раздражении), когда я не знаком с подошедшим человеком и поэтому не понимаю его с первого раза. Тогда пользуюсь правилами, общими для всех, канонами, церковными установлениями.
А во взаимной открытости, доверии общение становится живым, понимающим особенности, неповторимость человека и обстоятельств, в которых он оказался. Канон же в своей строгости не пускает никого. Всякие уста заградятся, всякая правда человеческая перед истиной будет, как грязная одежда. Поэтому никто не получит от канона права войти. В принципе, отлучить можно всех. Но через свое недостоинство мы приходим к милости.
Вера не формальна, но люди привыкли и ищут понятного, формального. И это их устраивает как окончательный итог поиска Бога. Фактически все ищут предлог, как благочестиво не верить. И находят.
Записала Оксана Головко
Портал «Православие и мир» и независимая служба «Среда» проводят цикл дискуссий о приходской жизни. Каждую неделю – новая тема! Мы зададим все актуальные вопросы разным священникам. Если вы хотите рассказать о болевых точках православия, своем опыте или видении проблем – пишите в редакцию, по адресу discuss.pravmir@gmail.com.
