Митрополит Навпактский и Святовласиевский Иерофей (Влахос)
Часто на разнообразных встречах и даже на церковных соборах звучит мнение, что «ради единства» необходимо прийти к консенсусу по какому-то вопросу, даже если у нас есть по нему разномыслие.
А бывает, что одни и те же соборные институты, в которых заседают одни и те же люди, принимают противоречащие друг другу решения, оправдывая себя тем, что действуют «ради единства» или «для единства». Существуют и политики с церковными деятелями, которые утверждают, что они борются за единство института, который представляют, искусственно противопоставляя себя тем, кто будто бы не заинтересован в сохранении единства.
С самого начала скажем: единство в обществе и Церкви является конечной целью, к которой мы все должны стремиться.
Особенно в Церкви к единству должны стремиться все, ведь единство было достигнуто в день Пятидесятницы. Об этом хорошо сказано в кондаке праздника: «Егда снизшед языки слия, разделяше языки Вышний, егда же огненныя языки раздаяше, в соединение вся призва». Это дело Святого Духа, Который действует в Церкви. Таким образом, единство в Церкви есть опытное переживание Пятидесятницы, поэтому в богословской сфере есть такое понятие, как единство апостолов и отцов Церкви.
Но необходимо отметить, что единство бывает и между теми, кто совершает зло и составляет преступную организацию, направленную на разделение и нанесение общественного вреда. Эти люди заботятся о своем единстве, чтобы иметь возможность совершать зло и не быть выведенными на чистую воду. Так что не единство является искомой конечной целью, а сочетание единства и истины.
В Божественной Литургии есть призыв к верующим: «Соединение веры и причастие Святаго Духа испросивше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим».
Единство на церковном языке не является абстрактной и безусловной категорией, оно неразрывно связано с верой. Единство составляет единство веры, как это было открыто Богом и святыми, связано с «причастием Святого Духа» и, безусловно, требует посвящения всей своей жизни Христу. Такое единство благословляется Богом, в отличие от того «единства», которое могут иметь еретики между собой, опорой которого служит спекулятивное слово и война против православного учения.
Апостол Павел в Послании к Ефесянам советует христианам стремиться соблюдать единство духа, которое связано с Единым Господом Богом в единой вере и едином крещении. Вот что он пишет: «Тщащеся блюсти единение духа в союзе мира. Едино тело, един дух, якоже и звани бысте во единем уповании звания вашего: един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог и Отец всех, иже над всеми и чрез всех и во всех нас» (Еф. 4: 3–6). Единство веры связано единым Господом, единой верой, единым крещением, единым телом, единым духом.
Далее апостол Павел говорит об единстве в обожении: «И Той дал есть овы убо апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители, к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова, дондеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф. 4: 11–13).
Это значит, что единство веры связано с познанием Сына Божиего и имеет своей целью совершенство, чтобы человек пришел в меру возраста и исполнения Христова, то есть к обожению.
В той же системе координат действовали и отцы Церкви. Они пытались сохранить единство Церкви на основе данной в откровении веры, изгоняя из Церкви еретиков, которые своими лжеучениями нарушали единство Церкви.
Ересь, а не истина нарушает единство. Анафеме еретиков предавали, чтобы обезопасить единство веры и единство Церкви. Святые отцы, удаляя еретиков от Церкви, не разрушали единство, а защищали его. Любое другое толкование есть не что иное, как ложная трактовка Вселенских соборов Церкви.
Ересь, а не истина нарушает единство.
Авва Дорофей связывал соединение христиан между собой с единомыслием. Такое отношение неоднократно прослеживается и у апостола Павла. Например, к христианам Рима он пишет: «Бог же терпения и утешения да даст вам тожде мудрствовати друг ко другу о Христе Иисусе, да единодушно едиными усты славите Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 15: 5–6).
С такими же словами апостол обращается и к филиппийцам: «Аще убо кое утешение о Христе, аще кая утеха любве, аще кое общение духа, аще кое милосердие и щедроты, исполните мою радость, да тожде мудрствуете, ту же любовь имуще, единодушни, единомудренни» (Фил. 2: 1–2).
Преподобный Исаак Сирин дает определение духовному союзу. Вот что он пишет: «Духовное единение есть незапечатлеваемое памятование; оно непрерывно пылает в сердце пламенною любовию, в неуклонении от заповедей заимствуя силу к пребыванию в союзе не с насилием природе и не по природе». Духовное соединение достигается соблюдением заповедей Христовых и воспламеняет ревность по Богу в сердцах людей.
В обществе говорят о единстве при существующих различных точках зрения – именно для этого разработан демократический общественный строй. Различные центры власти и различные программы политических партий, разные позиции и во внутрипартийных дискуссиях, когда они высказываются демократическим образом, становятся признаком достигнутого консенсуса.
Но в Церкви все обстоит иначе. Единство – не внешнее согласование разных позиций, отличающихся от данной в откровении веры и Предания. Единство – плод Духа Святого, причастие Святого Духа, единство веры.
Только тот, кто хранит богооткровенную истину, является и хранителем единства
Таким образом, в Церкви «ради единства» нельзя идти против православной экклесиологии и православного богословия, тем самым в конечном итоге подрывая основы богооткровенной веры. Когда кто-то отклонился от веры, единство с ним не будет благом; напротив, тот, кто хранит богооткровенную истину, является и хранителем единства. В церковных вопросах недопустимо следовать дипломатии, отрекаться от своих слов, менять все время мнения и называть подобное поведение вкладом в достижение единства.
Мы живем в такое время, когда недопустимо ниспровергать смысл слов, особенно такого, как «единство», ради внешнего рукотворного и изменчивого дипломатического умонастроения, за которым скрывается стремление к собственной выгоде и конъюнктурность.
