Вот и наступил Великий пост, Святая Четыредесятница, вот и началось непростое восхождение наше к Торжеству из торжеств — Пасхе Христовой. Каждая неделя (то есть каждое воскресенье — как веха) имеет свое наименование и свой особый богословский, духовный смысл; и если мы не останемся поверхностными, рассеянными, если мы в этот смысл вникнем, мы поймем, что Великий пост — это не только воздержание в пище, и даже не только время усиленного покаяния. Пост — это богомыслие; это возможность глубинного переживания и постижения Истины; это книга, которую нужно прочитать; это наше совместное, соборное усилие на пути богопознания — пути, указуемом Церковью. Что же касается покаяния, очищения от грехов, то оно, конечно, необходимое условие такого движения.
Вот Церковь, в которой нет лукавства
В начале Четыредесятницы, после первой ее седмицы, в первое воскресенье нас ждет великое торжество — Торжество Православия. Впервые оно совершалось — в Константинополе, в соборе святой Софии, в 843 году, именно в первое воскресенье поста. В тот день патриарх Мефодий в присутствии царицы Феодоры — вдовы императора Феофила, регентши при малолетнем Михаиле III — провозгласил победу над ересью иконоборчества.
Иконоборчество вошло в силу при императоре Льве Исаврянине: именно он в 730 году запретил почитание икон и повелел снять их повсюду, поскольку видел в их почитании идолопоклонство. Но далеко не все христиане были с этим согласны. Так началась более чем столетняя, тяжелая, кровавая эпоха в истории христианской Церкви, эпоха, породившая множество мучеников. В 787 году Седьмой Никейский собор осудил иконоборчество, обосновал и утвердил почитание икон, принял покаяние одиннадцати уклонившихся в иконоборчество епископов. Но история ереси на этом не закончилась: многие христиане, в том числе и царица Феодора при жизни своего мужа-иконоборца, вынуждены были прятать иконы и почитать их тайно. Монахи прятали святые образа в пещерах, в горах, лесах — там, где зачастую прятались сами. И только в марте 843 года, когда иконоборческий патриарх Иоанн Грамматик (умнейший, высокообразованный человек) был низложен, эта эпоха по-настоящему осталась позади. То, без чего мы не мыслим сегодня нашей жизни, без чего невозможно представить себе русскую историю и культуру — святая икона, видимое свидетельство о невидимом, писаный образ, возводящий нас к Первообразу,— с нами, смеем надеяться, навеки именно с того давнего дня.
И также с того дня в первое воскресенье Великого поста после Божественной литургии совершается чин провозглашения вечной памяти всем ревнителям Православия, сохранившим для нас веру в чистоте, и анафематствования еретикам. Мы ведь не только возвращение иконы в церковную жизнь празднуем в этот день: мы празднуем «Божию победу, победу истины, победу Христову над всеми слабостями человеческого уразумения» (митрополит Сурожский Антоний).
Но, как известно, слабости уразумения, плоды лукавого суемудрствования, бесчисленные побеги человека из истины Христовой в то, что представляется истиной ему самому,— отнюдь не остались там, за чертой 843 года, в далеком прошлом. Вот что сказал в одной из своих проповедей в Неделю Торжества Православия Патриарх Московский и всея Руси Кирилл:
«По милости Божией опасная для Церкви ересь иконоборчества была преодолена. Иконоборцев осудили, и было принято решение в первую неделю Великого поста, в первый воскресный день, праздновать победу над иконоборчеством, а вместе с этим и победу над всеми ересями, сотрясавшими жизнь Церкви в первом тысячелетии. Велика была надежда отцов Седьмого Вселенского Собора, что отныне никакие ереси и отступления не поколеблют православной веры. Именно в знак этой надежды и был учрежден праздник, который мы сегодня празднуем.
Однако следующее, второе тысячелетие по Рождестве Христовом также дало примеры множества попыток разделить Церковь, исказить православное вероучение. Эти попытки не прекращаются даже до сего дня. И потому для нас день Торжества Православия — это не столько подведение некоего итога борьбы с ересями в первом тысячелетии, сколько повод еще раз обратиться с горячей молитвой, чтобы никакие разделения и отступления от истинной веры не поколебали единства Церкви Божией».
В этот день в храме читается Евангелие от Иоанна (1, 43–51) — призвание Нафанаила. Почему именно этот евангельский текст? Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «…Потому что в словах Господа Нафанаилу показан характер истинного или православного христианина и характер вообще истинной православной Церкви Христовой. Вот, подлинно израильтянин,— сказал Господь о Нафанаиле,— в котором нет лукавства, т.е. вот человек, который право и прямо, твердо мыслит, рассуждает, верует, уповает, говорит и действует — так как Нафанаил прямо, сразу уверовал в Иисуса Христа, как Сына Божия, и уже никогда не колебался в вере и уповании, не изменял своих мыслей касательно божественного Лица Его. Не таков ли должен быть и истинный христианин; не таково ли должно быть все богоучрежденное общество христиан православных; не такова ли должна быть, как и есть православная Церковь? <…> Какая высокая похвала тому христианину, о котором Господь изрек: вот истинный христианин, в котором нет лукавства, и той Церкви, о которой Господь изрекает: вот Церковь, в которой нет лукавства, или суетных измышлений человеческих, т.?е. которая вся — истинна во всем ее учении, таинствах, богослужении, управлении, во всем ее устройстве».
И наконец, об очень важных вещах напоминает нам архимандрит Иоанн (Крестьянкин): «…Церковь в борьбе с иконоборчеством отстояла свое право и долг поклоняться иконам Христа, Матери Божией и святых, и тем самым отстояла она и истину Боговоплощения…»
О связи иконопочитания с истиной Боговоплощения говорит и Постная Триодь: «Естеством неописанный Божественным Твоим сый, на последняя Владыко воплощься, изволил еси описоватися: плоти бо приятием, и свойства вся сея взял еси. Темже вид Твой образования описующии любезно целуем, к Твоей любви возвышаеми…». Непостижимый и неописуемый человеческими средствами (слова то будь или краски) становится вполне зримым и, следовательно, подлежит описанию. Такова была Его воля; и не Он ли Сам отпечатал Свое лицо на полотенце, переданном царю Авгарю?
«…А теперь,— замечает отец Иоанн,— Церковь продолжает праздновать и будет праздновать до конца дней мира явление в нем образов Живого Бога. Ибо и теперь Бог открывает Себя в людях, стяжавших и являющих в себе это бесценное сокровище, эту единственную жемчужину, которой не стоит весь мир,— богоподобие человека в святости жизни».
Икона — это не только изображение на доске, стене храма или холсте. Икона Христа, образ Божий — в каждом из нас. Наша задача — найти его в себе, очистить, освободить от греховных наслоений, максимально раскрыть… И встретиться с Господом. Со Светом — помните: «…Света от Света, Бога истинна от Бога истинна»? Вторая неделя Великого поста посвящена человеку, который видел Свет.
Продолжение следует
Газета «Православная вера» № 04 (600)
[Марина Бирюкова]
