Святость нам кажется чем-то недостижимым, а она – в любви. О навыках и приемах мастерских святости, коими издревле считались монастыри, мы поговорили в блиц-интервью с современными их насельниками: на Афоне, в русской глубинке и в центре Москвы.
Нам скажут, что святость – редкий дар и что это лишь исключение из общего порядка жизни христиан. А наше время особенно оскудело святыми. И это так. Но не потому, что так должно быть, – просто мы, вопреки дару, не являем собой то, к чему призваны и предназначены… Соединившись верой духовно и благодатно с первым Святым Человеком – Христом, христиане и получают от Него святые силы, чтобы вести святую жизнь. Богочеловек Христос дал тебе власть уподобляться Ему, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – не страшись, слыша это, страшно не быть таковым.
«Хорошо собеседовать с Господом в сердце своем»
Схимонах Иларион, игумен кельи святого Харлампия Нового Скита Святой Горы Афон.
– Отец Иларион, все мы, христиане, призваны к святости: «Будьте святы, – говорит Господь, – потому что Я свят» (см.: 1 Пет. 1: 16). А как стать святыми?
– Я знаю, что святыми нас делает только Господь. Святой – это тот, который живет по законам Божиим. Когда Господу сказали: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою (Мф. 12: 47), – что ответил Христос? Он показал рукой на учеников Своих! Вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12: 49–50).
Мы – одна семья с Иисусом, с Матерью Божией, если мы живем по-евангельски. Мы – единокровники Христовы, Им и святы. Евхаристия в центре нашей жизни, а это всегда пасхальный опыт прощения и любви. «Божественную же пия Кровь ко общению, первее примирися тя опечалившим…»
Помню, как наш старец Харлампий, это чадо и ученик старца Иосифа Исихаста, собирал нас всех уже своих воспитанников перед тем, как вынести Чашу. «Давай сегодня устроим Пасху!» – говорил он. «Да, сделаем Пасху», – соглашались мы и все становились на колени. Он открывал завесу, читал нам разрешительную молитву и всех причащал.
– Как сохранить святость после Причастия?
– Если ты причастился, это еще не значит, что ты стал святым. Что мы читаем в молитвах ко Святому Причащению? «Огнь бо есть, недостойныя попаляяй». Когда мы причащаемся, внутри нас является Христос, мы это чувствуем и только таким образом можем быть сопричастны Его святости. Своей «святости», а значит – жизни вечной, у нас нет. Но нам дарована сопричастность, которая зависит от того, насколько мы достойно приобщились. Ты еще только призван уподобляться Христу – тебе дан Его образ в Евангелии, а в Причастии даются для этого силы.
– Владыка Марк (Арндт) говорит, что в Причастии мы еще только авансом получаем своего рода задание, которое и должны потом реализовать в общении с ближними.
– В христианстве нет «я», есть «мы». В опыте Евхаристии мы все едины. Тогда-то и проверяется, насколько мы близки друг другу. Когда Господа искушали: кто мой ближний?(Лк. 10: 29), вспомните, что ответил Христос?
Хорошо собеседовать с Господом в сердце своем. Принимать каждого человека как посланного к тебе Христом. Вот ты говоришь с братом или сестрой, насколько ты свое сердце открываешь? Можешь ты хотя бы улыбнуться тому, кто подошел к тебе? Тихо, по-мирному ответить на его вопрошание?
Любовь – и больше нет ничего другого на свете, что могло бы нам показать святость
– Как святость Божия себя являет в наши дни?
– Святых канонизируют в Православной Церкви уже после преставления человека, но безошибочно святость еще при жизни можно определить по любви.
Любовь – и больше нет ничего другого на свете, что могло бы нам показать святость. Если мы действительно имеем святость в наших сердцах, то мы не сможем ранить ближнего.
Господь заповедовал: да любите друг друга; как Я возлюбил вас (Ин. 13: 34).
– Возлюбил-то Он нас любовью крестной – то есть принял раны на Себя…
– И нам говорит: Не бойтесь (этот призыв в Евангелии упоминается чаще всего). Самого Его поносили, бесноватым называли, усмехались над ним, распяли… На Кресте Он молился (см.: Лк. 23: 34). Его слова и наш ответ на все то зло, которое во славу Божию успеют причинить нам.
Иначе что же мы действительно сегодня оставили молитву и занялись карьерой? – как посетовал мне старец Иона в Одессе. Апостолы передавали свою веру и меняли мир не от того, что они были людьми высокообразованными. Никто из этих простых рыболовов не учился в институтах. Они просто жили по заповедям Божиим – вот и все! Исповедовали то, что слышали, видели, осязали (см.: 1 Ин. 1: 1).
Что восклицали язычники, когда видели христиан? Они не говорили: «Сколько же силы в этих страдальцах, идущих на мучения!» Нет, они изумлялись: «Какая же у них любовь!» А любовь – это Бог.
Господь посреде нас…
– …и есть и будет!
– Мы тоже все призваны к апостолату. Пусть не сразу (см.: Лк. 9: 55), но апостолы же научились быть носителями Духа Святаго. А до этого на их просьбу что ответил Христос? В этом же весь смысл жизни христианской: быть сосудами Духа Святаго.
«Святость взращивается в семье»
Игумен Михаил (Семёнов), наместник монастыря «Спаса Нерукотворного пустынь» села Клыково.
– Отец Михаил, к вам вопрос как к наместнику. Как сегодня приход или монастырь может стать мастерской святости?
– Мастерская святости рождается из духа семьи. Господь мог как угодно явиться в мир, Он даже в отце по плоти не нуждался, но Он воплотился именно в семье и, как сказано, был в повиновении у родителей (Лк. 2: 51).
Так и на Руси дети испокон веков получали нравственное воспитание, начатки святости именно в семье. Паломничая в Грецию, по Кипру, наблюдаешь, как у греков и сейчас традиции очень рачительно передаются из рода в род.
У нас эта преемственность за десятилетия господства безбожной власти, к сожалению, нарушена. Фокус внимания старались сбить с семьи на какие-то более размытые классовые, коллективные начала. Мать изъяли из семьи: пусть, мол, занимается «общественно полезным трудом». Как будто рождение и воспитание детей не есть та самая главная «польза общества»!
Надо возрождать свои традиции. А то нам, русским, точно комплекс неполноценности какой-то навязали: мол, они – это да, а мы-то что?..
– Греки сами уверяют, что после периода мученичества, когда Русская Церковь вXX веке взошла на свою Голгофу, все поменялось: теперь у вас в России, говорят, духовная академия, а у нас, в Греции, семинария…
– Вот именно! Не надо искать святости где-то на стороне. Царствие Божие внутрь вас есть(Лк. 17: 21), – говорит Господь.
В Греции как раз и культивируют святость, скажем так, доморощенно: хранят традиции прежде всего в семьях. В монастырь там человек идет, уже имея духовный багаж послушания старшим, знания Священного Писания, заповедей Божиих, чинопоследования служб, имея навык молитвы.
А у нас многие из восстановленных обителей созданы-то на самом деле буквально с чистого листа. От того и дух в них зачастую соответствующий: такое бодрячество активистов.
Был кто-то, допустим, всю жизнь военным, принял постриг, так он же и в обители все свои взаимоотношения продолжает выстраивать по командному принципу! Он просто не умеет иначе. А если иной работал большую часть своей жизни бухгалтером, то он и после произнесения обета нестяжания распространит и на своих послушников этот подотчетнический бухгалтерский настрой…
Вот в чем проблема. А надо самоустраняться, чтобы действовал в Церкви Господь. Жить по-евангельски, и никак иначе. В этом и крест.
– Как научиться крестоношению?
– Искать своих носителей традиции.
– Когда в Сретенский монастырь приезжал схиархимандрит Гавриил (Бунге) из Швейцарии, он как раз и отмечал: мол, вы, русские, сетуете, что у вас прервалась традиция, но преемство сохранилось в опыте старцев, которые были и есть в русском народе.
– Да! В свое время меня Господь познакомил со старицей Сепфорой (Шнякиной). Я, пообщавшись с ней, сразу понял, что у меня мозги просто не в ту сторону развернуты. Очень многое пришлось в себе менять.
Помню, схиархимандрит Илий (Ноздрин) над нами, пришедшими тогда, в 1990-е годы, в монастыри, так и шутил: «Ком-со-мольцы!» И сейчас, по-моему, остается такой соблазн. Вместо того чтобы заниматься шлифовкой своего сердца, мы нагнетаем какую-то внешнюю супердеятельность: еще столько-то полей засеяно, школ построено, докладов прочитано… Ну и что, если ты при всем при этом грешить не перестал? Какая польза человеку, – спрашивает Господь, – если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф. 16: 26).
Понастроили сейчас уже монастырей и храмов, поназолотили куполов, дорогих икон накупили, а чувствуют, что чего-то не хватает… Да любви не хватает! Извините, приезжаешь в монастырь – все формально. Как к тебе там относятся? Если ты от кого-то, по чьей-то протекции – тебе поулыбаются. Если тебя не знают, так тебя и встретят: «Там есть, там спать». Как будто ты животное какое-то… Что, разве за этим люди едут в монастыри?! Каждой человеческой душе любовь потребна.
В 1990-е годы, когда все ринулись в обители, искали именно этого родственного теплого чувства христианского братства, любви, общения. Если находили – оставались; нет – шли дальше искать. Потому что этими распорядками-разнорядками: подъем-работа-работа-работа-отбой все еще с комсомольской юности сыты были.
– Владыка Алексий (Фролов) говорил, что сейчас работу – по советской ли еще инерции или подлаживаясь к современному потребительству – в идола превращают. К сожалению, даже внутри церковной ограды.
– Вот этот формальный ко всем и всему подход и активистский дух надо перебарывать, чтобы храмы и монастыри становились кузницами святости. Бывшему советскому или уже современному гражданину, с детства воспитанному вне Церкви, понадобится лет 20 упорного внутреннего труда над собой в обители, чтобы просто хотя бы подрубить основания укоренившихся страстей.
Надо самоукоряться! А без смирения нет и не может быть настоящей христианской любви
– Как эта борьба со страстями происходит, чтобы ты уже мог стяжать любовь?
– «Сердце чисто созижди во мне, Боже…» Стяжание любви – это, во-первых, вопрос очищения сердца. А во-вторых, работы в нашем сердце Духа Божиего: И дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50: 12). Очищаемся мы благодатью! А подается она только по смирению. Вывод: уничижать себя надо.
Не восхвалять – чему очень способствуют эти «соцсоревнования»: кто чего сделал, – а самоукоряться. Без смирения нет и не может быть настоящей христианской любви. В любви и святость.
А у нас сейчас огромный дефицит любви…
Господь, творя ангельский и человеческий мир, создавал его не по закону, не по надобности, а исключительно по любви. Вот к этой исключительности жизни ради любви и призваны возвращаться в христианских общинах, будь они приходскими или монастырскими. А иначе, как говорил старец Софроний (Сахаров), какое нам оправдание?!
«Кузница кузницей, но не будем забывать и про бой»
Иеросхимонах Валентин (Гуревич), духовник московского Донского ставропигиального монастыря.
– Отец Валентин, вы духовник братии одного из московских монастырей, окормляете и многих мирян. То, что мы все грешники, – это понятно. А как насчет святости?
– Часто сетуют: трудно говорить о святости в условиях городского монастыря. Что уж, мол, заикаться о святости тем более тем, кто живет в миру… Но и в нашей вынужденной суете сегодня, как и прежде, каждый христианин ведет свою внутреннюю брань.
Многие из мира мечтают «уйти в монастырь». А иные и из тех, кто поступил в обитель, как послушаешь их, то и дело помышляют о том, как найти бы «монастырь с налаженной монашеской жизнью».
Но мы призваны Господом каждый туда, где призваны нести свое служение. Надо уповать на милость Божию и трудиться там, где ты поставлен, а все свои планы и соображения отдать на суд Божий.
Конечно, если говорить о монастырях, есть сейчас уже благоустроенные со многой братией и отлаженным исполнением Устава обители, такие как Оптина Пустынь, Валаамский монастырь, Псково-Печерский – особенно времен великих старцев, таких как архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Но и там у братии свои искушения.
То есть дело всегда не в том, где ты подвизаешься, а в том, как ты строгаешь чурбанчик своего ветхого человека.
– Сам строгаешь, или Господь все лишнее отсекает?
– Мы у Господа в подмастерьях. От нас тоже требуются труды: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11: 12).
Господь сказал, что в последние антихристовы времена из-за умножения беззаконий оскудеет любовь многих. В нашей стране репетицией пришествия антихриста были революционные события в начале ХХ века, когда в небывалой степени умножались беззакония. Сейчас мы пожинаем плоды этих плевел.
– Вот как раз отец Михаил только что об этом говорил: нелегко избавляться от последствий советской социнженерии.
– Действительно, даже воцерковляясь, более того – поступая в обители, человек не сразу может освободиться от усвоенных навыков: допустим, то и дело ратовать, считая, что «наше дело правое».
– «Не будь вельми прав», – отец Валериан Кречетов приводит часто как раз еще царских времен присказку…
– Да-да! Иначе легко возможны подмены, как отмечал, например, святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Злоба приходит иногда в сердце под предлогом ревности о славе Божией или о благе ближних; не верь и ревности своей в этом случае: она ложь или ревность не по разуму. Всего больше бойтесь подущений злого духа на брата: знает он, что любовь – первая наша добродетель, и знает благотворнейшие плоды ее для христиан – и потому больше всего старается лишить сердца наши любви… Горька как смерть вражда. Да бегаем вражды, как яда змиина. Да держимся любви, ибо сладостна любовь».
Молитва св. Иоанна Кронштадтского: «Господи, всади и утверди во мне чувство искреннего доброжелательства ко всем людям»
– Архипастыри, пастыри отмечают, что сейчас люди стали очень обидчивыми. Одной из предпосылок и называют советский опыт обобществления всего и вся. Как осекать, допустим, эту страсть?
– Тот же святой праведный Иоанн Кронштадтский, который многое предвидел и предсказывал, предлагает, например, такую молитву: «Господи, всади и утверди во мне чувство искреннего доброжелательства ко всем людям». Вот можно молиться этой молитвой. Или выбрать другую из аскетического арсенала святых отцов.
Главное – всеми силами сохранять в своем сердце любовь. Это главный навык, который требуется от нас самих, в этой Мастерской святости, которой является вся Церковь Христова.
– Хорошо, в Церкви действует прежде всего Господь, трудимся над собою все вместе сообща и мы сами, но ведь и извне тоже давление постоянно ощущается. Как эту кинетическую энергию брать в оборот, обращая на благо?
– Раньше, при том давлении на монастыри, которое оказывала советская власть, монахи были как дикие утки – собранны: постоянная опасность, охотник может подстрелить каждое мгновение… А сейчас стали – как домашние. Что же, мы – расслабимся, ожиреем, разучимся летать да будем ходить вразвалку и кряхтеть у кормушек?
– Владыка Алексий (Фролов) любил по этому поводу приводить анекдот про петуха, который, узрев парящего в небе орла, взобрался на заборчик и, балансируя, помахал крыльями: «Я тоже летаю!»
– Раньше святости было больше. В Лавре еще, можно сказать, вчера какие образцы были просто ювелирной внутренней работы над собой: архимандрит Кирилл (Павлов), архимандрит Наум (Байбородин)… – настоящие воины Христовы! Надо брать по их примеру на вооружение Иисусову молитву, внимательное изучение и запоминание Священного Писания – иначе как же сражаться? Кузница кузницей, но не будем забывать и про бой.
Не надо бы нам дожидаться, пока начавшиеся нападки на Церковь перерастут в полномасштабные гонения и вновь заведутся в нашем море щуки, «чтобы карась не дремал»…
