Размышления и факты.
Святой Иустин Сербский: «Человек для человека – тайна наивысшая».
За всю историю мира люди по-разному думали о человеке и его предназначении. Главное, из чего люди исходят в представлении о человеке, их вера. Если атеист верит, что нет бессмертия, то человек для него – кусок мяса, покойник в отпуске. Если современный оккультист верит, что есть высшая раса, то и к тем, кто в это меньшинство не входит, он относится соответственно. Если буддист верит, что ничего не существует и личность – это иллюзия, то нет для него и ценности людской жизни, нет и глубинного осмысления её.
Ещё в древности языческие религии, греческая, римская, китайская, японская пытались обдумать и понять тайну человека. Они дошли до того (а точнее, от Адама сохранилось это знание), что в человеке есть что-то от жизни богов. Но вообще языческий взгляд на человека и тогда и сейчас мрачен: «человек – малый мир в большом» и «люди живут во вселенной как мыши в доме – наслаждаются великолепием космоса, хотя оно предназначено не им.
Всю люди земли знают, что есть некое правильное отношение к людям, и все люди согласны с тем, что так никто не живёт.
Зачем живут люди – совершенно не могли понять язычники. Были высокие идеи, например, у викингов: «храбро противостоять предопределённому заранее роковому исходу». То есть я знаю, что погибну, но буду действовать по долгу. О том же действовании по долгу говорит Конфуций в Китае, стоики в Риме. Но ради чего всё это – ответа нет. Раввинистические школы востока проводили диспут на тему «Для чего живёт человек?». И решили – лучше бы человеку вовсе не рождаться на свет. Для язычника и древнего, и современного жизнь предстаёт как страдание во тьме.
Боги язычников также не отвечают на вопрос о смысле – они равнодушны к людям, а верховное божество, создавшее космос, в их представлении абсолютно равнодушно.
И всё же кое-где раздаются голоса, что верховный Бог добр и благ. Так учат Сократ, Гераклит, и некоторые другие с ними соглашаются. Но в то же время этот Бог далёк и к Нему никак не пробиться.
К I веку общей была тоска о Спасителе, Который бы избавил мир от бесцельности бытия, философ говорит: «Или какой-то бог нас спасёт, или всё погибнет». Чувство гибельности, бесцельности было всеобщим. По крайней мере у тех, кто задумывался о жизни.
И вот в мир пришел смысл – Воплощение Христа и Воскресение изменили всё и принесли смысл в людскую жизнь, если только человек сам захочет стать участником в жизни Бога, так как Троица – подлинная жизнь и по Богу люди тоскуют на самом деле. В Нём ответ на все вопросы, на всю тоску, объяснение всего. Смысл жизни, открытый Христом, – соединение в любви с Ним и с другими людьми, которое совершается в Церкви.
А. Лосев: «В античном мире слабее развито чувство личности. Личность не была там чем-то единственным и неповторимым».
Очевидно, так было потому, что отсутствовала конечная цель. По слову Г. Честертона, если нет ощущения цели, то поляна цветов ничем не отличается от навозной кучи. Язычник смотрит на траву и радуется, что в мире есть трава. Христианин смотрит на траву и радуется, что в мире есть любовь.
Ценность личности может быть только в Боге, в том, который любит. Так и на земле. Лаура и Беатриче столь известны и значимы потому, что их полюбили.
Святой Кирилл Иерусалимский: «Все души равны изначально».
Но это равенство разных.
Г. Честертон: «Бог создал каждую травинку отдельно и ни разу не устал».
Что же православие говорит о человеке?
Святой Макарий Великий: «Смотри, каковы небо, земля, солнце и луна: и не в них благоволил упокоиться Господь, а только в человеке. Поэтому человек драгоценнее всех тварей, даже, осмелюсь сказать, не только видимых, но и невидимых, то есть служебных духов».
Святой Макарий Великий: «Само сердце – малый сосуд, но там есть всё».
Включая в себя всё, что есть в мире, человек несёт в себе и то, чего в мире нет – Божью благодать, Самого Бога.
Православие говорит о таинстве человеческой личности. Личность как образ Божий есть таинство, уходящее своей глубиной в Бога.
Клайв Льюис: «Когда погаснут все солнца, каждый из нас будет жить. Как поразительно жить среди богов, зная, что самый скучный, самый жалкий из тех, кого мы видим, воссияет так, что сейчас бы мы этого и не вынесли… Вы никогда не общались со смертными. Смертны нации, культуры, произведения искусства. Но шутим мы, работаем, дружим с бессмертными, на бессмертных женимся, бессмертных мучаем и унижаем».
Как человеку никогда не может надоесть богослужение, так никогда не сможет надоесть другой, любимый человек. В вечности наше возрастание в познании Бога будет вечным, таким же будет и наше познание другого человека в любви. Всё больше и больше он сможет открываться нам, но никогда не настанет предел этому движению любви к другому, потому что бесконечен Образ Божий, бесконечен Бог в человеке.
Поэтому православие трепетно относится к человеку. Когда юный Вениамин Федченков спросил одного священника: «Как вообще относиться к человеку?» – тот ответил: «С благоговением».
Святые отцы Египта говорили: «Ты видел брата своего? Ты видел Бога своего!».
Симеон Франк: «Переживать другого как свет».
Старец Виталий Сидоренко: «Каждого человека принимать за бога после Бога».
Люди беcсмертнее мира – мир после Второго пришествия переменится и станет новым, а мы сохраним свою личность, только личность должна очиститься от зла.
Христианство открыло внутренний мир человека, указало на движения его души, засвидетельствовало, что человек ненормален без Бога, а путь к Нему – покаяние. Только покаяние может реально изменить нас. Епископ Митрофан Никитин говорил, что Бог ничего не поставил между Царством Небесным и покаянием. Покаяние нас преображает. Старец Паисий Афонский советовал фотографировать человека до исповеди и после, чтоб было видно, как меняется лицо. Оно реально становится светлее, пронизанным Всевышним.
Богу мы можем доверять, и Он ждёт от нас доверия. Иоанн Крестьянкин учил всю жизнь доверять Творцу. Никакая другая религия не знает доверия Богу, кроме христианства. А ещё христианство разделило добро и зло, а язычество и тогда и сейчас считает, что добро не может без зла и света без теней не бывает.
Радость – плод богообщения.
Святой Василий Великий: «Радость обитает в душе добродетельного».
Климент Александрийский: «Радость составляет главную характеристическую черту Церкви».
Радость мы обретаем в любимом другом. Любимые другие – рай. Лицо любимого – источник вечной радости.
Человек только полностью отдавая себя Богу обретает себя. Неслиянное соединение. Человек – слуга всего. Человек настоящий – слава Божия.
«Расскажи мне о видениях, которые ты видишь», – сказал однажды некий монах прп. Пахомию (286–346). «Грешник вроде меня не ждет от Бога видений, – отвечал Пахомий, – <...> но позволь сказать тебе о великом видении: святой и смиренный человек – вот великое видение. Ибо что может быть более великое, чем видеть невидимого Бога, явленного в Своем храме – видимом человеке?»
Чтоб познать человека, надо посмотреть на Бога.
Каждый человек связан со всем человечеством: «В одном конце мира тронешь, в другом отзовётся», – говорит Ф. Достоевский.
По мере своего самоотвержения, своей жизни для других человек начинает жить Христом. Тогда он воспринимает других как родных себе. Святые возрастали в святости постепенно, ступень за ступенью. Святость – наша цель, и эта цель достижима.
Люди, как правило, живут в состоянии вражды ко всем, даже к самым близким. Даже в семьях люди чаще всего одиноки и ощущают свою непонятость и ненужность никому. По мысли Ивана Ильина, преодолеть одиночество может только любовь. Люди живут в состоянии разобщённости потому, что ими правят страсти. Они не имеют настоящей любви даже к себе, любя себя в приобретениях, в вещах, в деньгах. Всё это приносит им боль. Единственным выходом может быть возвращение к другим, преодоление отчуждения.
Но в основе этого отчуждения лежит не что иное, как грех. Именно он разделяет людей, делает их неспособными принять в сердце другого. Православие указует путь восстановления отношений с людьми через восстановление отношений с Богом. Это совершается посредством покаяния и жизни для других.
Только та вера, которая спустится с человеком в его душу и изведёт его из собственной тьмы в непридуманный свет, и будет настоящей.
Г. Честертон. «Автобиография»: «Именно потому, что зло таилось в сфере чувств и воображения, его могла победить только исповедь, с которой кончаются одиночество и тайна. И только одна религия осмелилась спуститься со мной в недра моей души».
И эта религия и есть христианство.
Артём Перлик
