Светлана Коппел-Ковтун
Когда человек падает под ударами судьбы, траектория его падения может сказать о главном в этом человеке, потому что главное своё он будет стараться сохранить до последнего, главное своё он будет хранить дольше и тщательнее, чем всё остальное, чем жил и дорожил. Ради главного он будет жертвовать не только своим, но и собой.
В падении мы всегда что-то теряем. И Господь так устроил, что в трудностях мы прежде всего теряем наносное, налипшее и зачастую совершенно чуждое нашей сути, случайное. Потому, вероятно, и символом души человеческой стала ласточка, падающая для взлёта.
Как жить, не падая? — вопрос неверный. Правильный: как правильно падать? Как, падая, взлетать? Ведь чтобы подняться сил требуется больше, чем для того, чтобы не падать, потому встающий должен стать больше себя упавшего, чтобы подняться — иначе встать невозможно...
О душе моя, о душе,
Не забудь Христа.
Не страшись упасть в будущем.
А страшись не встать.
Ну а если, бесов радуя,
Попадешь в беду,
Поревнуй упасть, падая,
Головой к Христу.
31 июля 1987
Иером. Роман (Матюшин)
Из песни «У меня мечта велия...»
Человек, падая, может падать сразу в нескольких направлениях
Падать головой к Христу — замечательный образ, формула спасения, но вот что важно: человек, падая, может падать сразу в нескольких направлениях. То есть, чтобы реализовать на практике эту красивую задачу, надо всего себя собрать в своём падении и направить в сторону Христа.
Ответа на вопрос «куда падать?» недостаточно, нужно ещё понять как падать собранным воедино, ибо препятствия спасению находятся не только на уровне «куда». Человеческая сложность и многосоставность в падении может рассыпаться на множество составляющих пазлов, и каждый из них может полететь по-своему. Вопрос в том, как все эти падающие в падении человека пазлы сделать направленными ко Христу.
Падающее уже вряд ли можно направить, при падении важен вектор движения до падения — инерция пролонгирует предыдущее: что было неявным, станет более явленным, конкретным.
Хотя и последнее усилие, если оно тотально, может спасти. На что направить его? На Христа! Вспомним разбойника на кресте, который осветил последним своим усилием душу страждущего Христа и был вознаграждён.
Чтобы «падать головой к Христу», надо точно знать, где Христос, т.е. надо уметь отличать подлинного Христа от множества бутафорских подделок, смысл которых как раз в том, чтобы не позволить человеку упасть головой к Христу.
Не менее важно заметить, что падаешь — некоторым ведь кажется, что они очень твёрдо стоят (такие падают первыми).
Стояние — падению под стать,
когда упав, стремишься встать.
м в Бога, если только не падаем в дьявола. И если падаем в Бога, то не упадём: падать в Бога — это лететь, а не падать.
Люди падают
по-разному:
кто-то вниз,
кто-то вглубь,
кто-то ввысь.
Разве нормальный человек упадёт вверх? Нет, нормальные падают вниз...
Собственно, когда человек падает, он, подобно падающему камню, теряет власть над собой и летит в полной зависимости от всевозможных сил, в сети которых находился и продолжает находиться во время падения, а потому траектория его падения довольно точно характеризует сеть его зависимостей, значимостей, влечений и тяготений.
Вверх падает лишь тот, кто прежде был основательно захвачен высоким, небесным.
Израсходовать нужно не только силу свою, но и бессилие
Чтобы новая сила смогла начаться, надо израсходовать не только свою силу, но и бессилие своё. При этом важно как именно ты расходовал себя, на что тратился, чем и ради чего жертвовал.
Немощь делает всякого человека предельно уязвимым, бессильным и потому боящимся несвободы, зависимости от немощи своей и чужой. Тратить бессилие, как и силу надо на Христа и ближних. Как? На Господа полагаться, а ближних щадить и попусту не изматывать своими немощами и нытьём. Пытаться помогать хотя бы тем, что зря не обременять ничем и, быть может, утешать, поддерживать.
* * *
Не всегда можно встать, иногда можешь только лежать — даже духом. Тогда вопрос как лежать духом, чтобы не грешить? Любой грех — это грех против Бога и ближнего (Бог внутри и Бог снаружи).
Духом тоже можно лежать, как и телом, душой — это состояние, наверное, называется «я хуже всех». Тяжесть бывает такой, что человек бездвижен во всем: и телом, и душой, и духом — это край, предел истощения.
* * *
Человек может достигать разных своих пределов в разное время и только потому не умирать. Дойдя до телесного предела, может не быть на пределе духовном и/или душевном. Дойдя до предела душевного и духовного, он может быть не предельно истощённым телесно. Но человек может быть и сразу на всех пределах и не умереть — хоть это непостижимо.
* * *
Надо отличать личное и общее друг от друга. Чтобы получить доступ к общему, надо истощить себя ради общего и быть способным вместить общее. Всё великое в нас — не только наше, в том и суть.
Чтобы стать собой, надо найти в себе того, кто больше меня
Чтобы стать собой, надо найти, открыть в себе того, кто больше меня. Надо вырасти за свои пределы, превзойти себя, преодолеть*. Стать собой — это, в некотором смысле, перестать жить собой маленьким и начать жить собой большим**. Чем они различаются? Горизонтами видения и интересов, точкой смотрения на обстоятельства жизни и окружающих людей, бензином, наконец — т.е. движущие силы меня маленького и меня большого различны. А плоды наши зависят именно от того, чем и ради чего мы движимы (в реале, а не напоказ).
Человек смертен потому, что не выбирает бессмертие
Человек смертен потому, что не выбирает бессмертие, т.е. Бога. А что значит выбрать Бога не на словах, а на деле? Как минимум, надо перестать желать урвать что-то только для себя. Все мы делаем это — заботимся о себе, о своей безопасности, и потому хотим хорошее и лучшее присвоить себе, и желательно так, чтобы только себе — это повышает статусность. Богу это несвойственно. Бог — богат и щедро делится всем, что имеет, Он может потому и богат, что не присваивает только себе ничего. Другое дело, что взять у Бога божье можно только богоподобием своим — т.е. не всем дано взять то, что даёт Бог (но всем дана возможность стать таким).
Когда я раскрываю свои жадные руки, чтобы поделиться с другим тем, чем владею, я уподобляюсь Богу. И не так важно, действительно ли я в состоянии кого-то одарить, важнее — моя готовность отдать, мои раскрытые навстречу другому руки, моя сердечная жажда одарить другого, а не обокрасть, поднять другого выше, а не опустить, чтобы вознестись над ним. Всё равно ведь одаривает Бог, а не я, а я должен лишь не мешать Богу одаривать через меня другого. Такова тайна ближнего, тайна Бога, такова тайна любви в Боге и тайна становления богом.
___
* Это и значит стать личностью;
** По иронии судьбы этот большой в нас — это ребёнок в нас («Будьте, как дети!» — Мф.18:3).
Дневники 18 октября 2017; 10 августа, 24 ноября 2018; 18 мая, 1, 5 июня 2019; 17, 23 февраля 2020
