Когда мы только-только услышали о коронавирусе, трудно было, несмотря на все звучавшие в то время прогнозы, представить себе, как надолго затянется период пандемии, охватившей сегодня, без преувеличения, всю планету. И так же трудно было понять, что именно означают слова, которые тогда произносились, – о том, что «мир никогда уже не будет прежним».
Мир действительно во многом стал другим. Пандемия послужила ускорителем для процессов, которые и прежде внушали немало опасений
Но вот прошло несколько месяцев новой, карантинной жизни… И можно определенно сказать, что мир действительно во многом стал другим. И дело, конечно, не только в том, что мы научились (или все еще учимся) тщательно и по много раз на дню мыть руки, пользоваться антисептиками, не выходить из дома без маски и соблюдать социальную дистанцию. Пандемия послужила ускорителем для многих процессов, которые и прежде внушали немало опасений внимательным наблюдателям, причем не только из числа алармистов и конспирологов, но и просто – людям, склонным к вдумчивому осмыслению изменений, происходящих в окружающей нас реальности, да и в нас самих.
Это и переход на дистанционное обучение студентов и школьников, и огромного количества офисных работников – на «удаленку», и даже храмов – на богослужение в режиме интернет-трансляции. Это фактическая перестройка всей сферы обслуживания. Совершенствование систем цифрового контроля. Разрастание одних финансовых империй и уничтожение других. И, конечно, стремительное движение к тому, чтобы сделать не только мир, но и человечество в целом тотально управляемым – не только в плане материальном, но и на ментальном, что называется, уровне. Это и правда вполне реально в той новой мировой системе, в которой все будет построено на работе алгоритмов, где человеческий интеллект окончательно уступит свое место под солнцем и свои права нейросетям.
На наших глазах то, о чем мы читали когда-то в фантастических романах, антиутопиях, что наблюдали на телеэкране, мало соотнося со своей собственной жизнью, постепенно превращается в повседневность. Мы все чаще общаемся с программами вместо людей – звоня в банк или отвечая на такой звонок, произнося кодовую фразу «Okay Google», беседуя с Siri или Алисой. К 2033 году в США, согласно исследованиям экономистов Карла Фрея и Майкла Осборна, прогнозируется, что ввиду замены людей-специалистов роботами и программами исчезнет до 47 % рабочих мест, существовавших в 2018-м году, то есть фактически речь идет об отмирании огромного количества профессий. И этот прогноз – не самый смелый из числа существующих.
В каком-то смысле мы перед лицом этих перемен бессильны: как бы мы ни относились к ним, как бы ни оценивали их с точки зрения угрозы нашей свободе, очевидно, что остановить этот процесс мы не сможем, его и замедлить вряд ли удастся: миром уже давно правят деньги, а не идеи, и с коммерческой точки зрения роботы и нейросети куда выгоднее таксистов и аналитиков, хлебоуборщиков и менеджеров, полицейских и врачей.
Кто-то старается происходящего не замечать, кто-то и правда не замечает, будучи занят делами насущными, а многие всматриваются в будущее со страхом и плохо себе представляют свое место в нем. В том числе, к сожалению, и мы, верующие люди – и те, кто привык в каждой кризисной ситуации видеть конец света, и те, кто от такого устроения далек, но дух времени все же понимает и текущие события анализирует.
Многие всматриваются в будущее со страхом и плохо себе представляют свое место в нем
Однако мне кажется, что как раз для нас этот сложнейший период должен стать порой переоценки, ревизии своей жизни, поводом задуматься всерьез: что же для нас по-настоящему важно в ней, что в действительности ценно. Должен – потому что это действительно жизненно необходимо.
Отчего особенно не по себе, что пугает в прогнозах и их реализации – буквально на наших глазах?
Нестабильность – рушится буквально все, к чему мы привыкли, что-то, как говорилось, становится иным, а что-то просто исчезает. И одно дело, если это просто реакция на кризис, гораздо страшнее, когда это часть программы. Насколько уязвимым чувствует себя в этих условиях простой человек, понимающий, что все, чего он добивался к жизни, к чему стремился, может быть отнято у него навсегда – не грабителями, не государством даже, а «объективно происходящим процессом», словно стихией, с которой не поспоришь, которую не переубедишь, не задобришь?
Далее – само ощущение глобального сдвига, чего-то похожего на то глобальное потепление, о котором мы без конца слышим, но до конца в его реальность и реальность последствий поверить не можем. Ты словно оказываешься на льдине, которую отрывает от прочего ледяного массива и куда-то несет течением, а ты толком не понимаешь, куда, и повлиять на это никак не можешь.
Контроль – ты видишь, что еще немного, и буквально каждый твой шаг, каждое решение, каждое намерение будут известны. И твоя свобода, возможность действовать так, как ты хочешь, окажется под вопросом. И более того: ты станешь настолько «прозрачным» для внешнего наблюдения, что не составит никакого труда, прогнозируя твои реакции, досконально зная твои симпатии и антипатии, страхи и надежды, желания и разочарования, навязывать тебе то, что ты будешь искренне считать своим, не понимая уже, насколько ты управляем, насколько обусловлен.
Что можно всему этому противопоставить, как, невзирая на сжимающиеся тиски, свободы все же не потерять, не утратить, самое главное, самого себя? Возможно ли это в принципе?
Как, невзирая на сжимающиеся тиски, свободы все же не потерять, не утратить, самое главное, самого себя?
Возможно, а если бы было не так, то не осталось бы и смысла – в нашем существовании, в дальнейшей истории человеческой.
Человек не только создан Богом, но и для Бога – лишь в общении, в жизни с Ним он обретает свое подлинное предназначение, полноту бытия, то, что мы обычно именуем счастьем, к чему стремимся и чего никаким иным образом не можем достигнуть. И именно отношения с нашим Творцом, Тем, Кто более всего любит нас, Кто так близок к нам и от Кого мы бываем столь часто трагически далеки, являются единственным сокровищем, достоянием, которого у нас не может отнять никто и ничто – ни внешние изменения, ни алгоритмы и роботы, ни антихрист и его слуги, ни самая смерть, тем более – смерть. Лишь мы сами можем себя их лишить, и чаще всего лишаем – жизнью суетной и рассеянной, погруженной в материальные попечения, подчиненной страстям и, как следствие, греховной.
Но… Вода, стесняемая со всех сторон, поднимается вверх, говорит преподобный Иоанн Лествичник, а душа, угнетаемая скорбями, устремляется к Богу. И для нас это наконец становится единственным выходом – устремиться к Нему. Мы так часто предпочитаем что-то другое, как те странные люди из рассказанной Спасителем притчи, которые, получив приглашение на брачный пир, идут вместо этого кто на поле, кто на торговлю (ср.: Мф. 22, 1–5). Мы ничем не отличаемся от них. Кроме одного разве: у нас вот-вот может не остаться ни поля, ни торговли.
Есть книга, написанная крайне популярным сегодня писателем, автором нашумевших бестселлеров, Ювалем Ноем Харари – «21 урок для XXI века». Она издана в 2018-м году, то есть почти за 2 года до пандемии COVID-19. В ней детально и разносторонне профессор истории Еврейского университета в Иерусалиме разбирает то, что изменит в ближайшем будущем мир, и реально оценивает опасность складывающейся системы. Системы, в которой каждый человек, например, должен будет принять решение относительно того, чьей жизнью пожертвует его автопилотируемая машина в случае аварийной ситуации – его собственной или случайного пешехода. Или же это будет определяться заводскими настройками, теми же алгоритмами, а не людьми. Это и многое другое.
Харари, отрицая бытие Божие, тем не менее признает, что у человека есть нечто, что существенно отличает его от машин, что может помочь сохраниться человечеству в «дивном новом мире», – сознание. И он очень убедительно говорит о том, что крайне важно, тратя доллар и минуту времени на развитие информационных и биотехнологий, тут же вкладывать соответственно доллар и минуту в развитие человеческого сознания, чтобы те изменения, которые неминуемо будут происходить, человечество просто-напросто не погубили.
Сейчас ревизия нашей жизни насущна, как никогда, и главное должно стать единственно важным
Я не уверен в его полной правоте: само по себе «развитие сознания» не делает человека нравственнее, теплее, человечнее, в конце концов, не делает его любящим и способным на самопожертвование, не убеждает его в необходимости жить для других, а не для себя (что, по мнению великого психолога Виктора Франкла, и является чертой, отличающей человека от иных живых существ). И, конечно, не приближает его к Источнику всего существующего – к Богу.
Но сам ход мысли верен: нужно вкладывать силы, и средства, и время в то, что представляется главной ценностью, чтобы не остаться ни с чем. Харари – один из «пророков» нового времени, с говорящим библейским именем Ной – и в корне антибиблейским взглядом на историю человеческого рода. Он классический «сын века сего», которые, как мы помним, зачастую оказываются «догадливее сынов света» (ср.: Лк. 16, 8). Неужели мы должны снова оказаться и менее догадливыми, и менее дальновидными?
Нет, правда – сейчас ревизия нашей жизни насущна, как никогда, и главное должно выйти в ней на первый план, а может быть, даже и стать единственно важным. Ной строил по повелению Божиему ковчег, в котором семья его спаслась от потопа. А нам нужно всерьез озаботиться созиданием духовного дома добродетелей, о котором писал когда-то богомудрый авва Дорофей. Потому что все остальное, очевидно, не выдержит испытания этой эпохой перемен, разрушится. А он, этот дом, выстоит, несмотря ни на что.
