Денис МИХАЛЁВ

Буквально недавно интернет был вновь взбудоражен очередной научно-популярной гипотезой, готовой в очередной раз оставить от религии «дымящиеся руины», над которыми победно реял бы флаг атеизма. Собственно говоря, о чем здесь речь? Дело в том, что двумя учеными кафедры биологии МГУ — Александром и Юрием Панчиными было сделано предположение о том, что религиозность человека напрямую определяется наличием в его организме специфических бактерий, вызывающих эту самую болезнь «метафизического помешательства мозга».

Почему-то прочитав это новостное сообщение, первая мысль, пришедшая в голову была: «вероятно, ученые являются большими почитателями Джорджа Лукаса и его «Звездных войн»». Ведь именно ему принадлежит идея наличия у героев его фантастических миров — джедаев и ситхов особых бактерий медихлорианов, дающих их обладателям особую духовную силу. Но, как оказалось, это заявление отнюдь не являлось рекламным фейком на фоне грядущего выхода в кинопрокат очередной части Лукасовской эпопеи, а вполне-таки себе серьезным научным заявлением.

Что же, как и у большинства атеистов, у московских биологов все получилось, как всегда предельно просто — если что-то не вкладывается в твою картину мира, то для этого нужно придумать наукообразную теорию, которая может объяснить все, ну или буквально все. В общем, все в лучших традициях великого сциентического мифа.

Возмущенные атеисты здесь конечно, могут возразить, что, дескать, это у верующих есть на все готовые ответы, определяемые их вероучительной доктриной. Но, во-первых, вера в Бога всегда оставляет человеку некое пространство сокрытости и тайны («Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес, — что можешь сделать? глубже преисподней, — что можешь узнать?» (Иов. 11, 7-8)). А, во-вторых, гипотеза как метод, в Церкви в почете никогда не была, оставаясь в поле недоброкачественного фантазирования. А вот для атеистического мировоззрения фантазирование и любовь к наукообразным фальсификациям как раз вполне характерны. Взять хотя бы эволюционистскую фальшивку с австралопитеком «Люси» или, так и не увенчавшийся удачей, эксперимент по самозарождению простейшей бактерии из органического «протобульона».

Попытки объяснить возникновение религии тоже неновы. И в ряду марксистких или других сциентических догадок, гипотеза Панчиных отнюдь не выглядит чем-то уникальным. А вот с логикой у уважаемых ученых, вероятно, не все так благополучно. Так, по заявлению Панчиных «распространению религиозного вируса способствуют негигиеничные ритуалы — Евхаристия христиан, обрезание мусульман и иудеев».

Кстати сказать, аргумент от гигиены здесь тоже не нов, и восходит еще к атеистической пропаганде эпохи СССР, которая, правда, до фантазий Панчиных не доходила, а ограничивалась лишь, ни чем не подтвержденными, обвинениями в том, что участие в таинствах содействует массовому распространению инфекционных заболеваний.

Тут, конечно, возникает целый ряд встречных вопросов. Например, как быть с тем, что в таинстве Евхаристии может участвовать только действующий член Церкви, а отнюдь не стоящий у Ее врат сомневающийся? То есть, исходя из логики Панчиных, максимум, чему способствует Евхаристия, так это поддержанию «религиозного заболевания», но никак не его распространению.

В случае мусульман и иудеев — тоже все не менее интересно. Учитывая, что обрезание, как знак особого посвящения Богу было введено при Аврааме, встает законный вопрос — как же тогда заразился религиозными бактериями сам ветхозаветный патриарх? И как тут тогда быть с иудейскими женщинами, у которых обрезание, как форма религиозного посвящения вообще отсутствует?

Впрочем, гипотеза Панчиных не объясняет самое главное – как, вообще, у неверующего человека происходит само зарождение религиозного чувства и жажда Богоискания вне нахождения его в составе какой-либо религиозной традиции, а так – потому что душа болит? То есть в таких автономных от кого бы-то ни было условиях, когда и заражаться-то, казалось бы, и не от кого.

Тем более, что немалое число современных верующих как раз-таки вышло из нецерковной атеистической среды. Справедливости ради надо сказать, что и определенная часть атеистов в свою очередь, наоборот, вышла из религиозной среды. В связи с чем возникают резонные недоумения о том, что помогло одним, и что помешало другим прийти к вере в Бога? Неужели наличие некоего особого «религиозного иммунного статуса»? А может быть ответ кроется в совершенно другой сфере познания, которая лежит за пределами нашего обыденного земного опыта, и стоит найти в себе смелость и честность в нее заглянуть?