Владимир ГУРБОЛИКОВ
Наверное, лет в семнадцать, задолго до крещения, я видел очень яркий, явственный сон. Сон о Конце света.
...Я иду по жаркой, каменистой пустыне. То ли земля под ногами прогибается, или это я от внутренней тяготы не могу даже поднять голову... Я будто все время иду по дну большой ямины, но, сколько ни продвигаюсь — так и остаюсь на самом дне...
И мне очень давит грудь. Точно груз дурно и пошло прожитой жизни стал осязаемой, физической тяжестью. Так бывает: сделаешь что-то непоправимое — и чувствуешь, будто проваливаешься куда-то, и много раз потом память возвращает тебе это ощущение, так что от стыда и боли обмираешь, прячешь лицо. Словно боишься: кто-то сейчас заглянет — и позор твой откроется и ему, и всем...
Я вижу камни, затылком чую палящее солнце, и одна только мысль сверлит мне ум: «Господи, неужели мне не избавиться от этого уже никогда, неужели вечно будет так тяжело?..»
И вдруг — во мне ли, вовне — я услышал чей-то (но точно, что не мой собственный) голос. Он сказал: «Нет, это не навсегда. Всё позади. Конец Света».
Я внутренне смолк и замер от этих странных слов, но продолжал идти. Вокруг все было по-прежнему. Камни. Песок. Синее небо и свет солнца в затылок. И все же я чувствовал: в мире что-то изменилось.
Камни были те же, то же самое небо — темно-синее... Только Кто-то будто смотрел мне в спину. Я остановился, посмотрел на солнце. И увидел: вместо солнца на небе сиял... крест!.. Он был ослепительный, но я почему-то мог смотреть на него, не зажмуриваясь.
Но важнее было другое — то, что происходило у меня внутри. Очень быстро, за одно неуловимое мгновение кто-то избавил меня от давящей тяжести. Прямо как в детстве, когда после зубного врача или болезненного укола мама ласкала меня и говорила, что больше никогда-никогда ничего такого не будет, и я верил ей и становился счастлив...
Я теперь был не один, со всех сторон сбегались люди, мы радовались, обнимали друг друга, как дети... Они знали то же, что и я: настал конец света и теперь мы будем жить вечно и счастливо.
И все было замечательно — до тех пор, пока кто-то, обратившись к соседу, не попросил набрать воды. И услышал в ответ не грубое даже, не злое, но какое-то отстраненное: «Тебе нужно — сам и набери».
И тут я вдруг понял, что сплю. Будь это настоящий Рай — там никто бы не смог так ответить, не захотел бы. Потому что в настоящем Раю с этим жить невозможно.
И я проснулся.
Для меня сон этот важен не только оставшимся ощущением... Я начал думать о том, как необходимо избавиться от всего дурного, что накапливается в душе...
Какое-то время спустя я видел человека, которому в психиатрической клинике делали инсулиновую шокотерапию. В этом состоянии человек почти всегда кричал, бранился — ужасно бранился, хотя в разговоре с ним я никогда не слыхал таких слов. Значит, они накопились в нем, он их сдерживал в себе, но они были. Меня предупреждали: не удивляйся, так почти у всех.
И как же избавиться от них, от этих уродств, которые мы впитали? Как забыть грязные уроки, которые мы получали и которые так прочно засели внутри? Как очистить свою душу настолько, чтобы можно было войти в Рай, зная, что это — уже не сон?
