Злословить, осуждать – это так привычно, так, кажется, «в природе человека». Чем же это опасно? Можно ли справиться и начать говорить о других людях только хорошее? Всегда ли это необходимо? Отвечает протоиерей Алексий Уминский, настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах (Москва).
– Понятно, что в связи с развитием всевозможных коммуникационных систем, таких, как социальные сети, мобильные телефоны, скайп, уровень общения между людьми, социальными группами вырос. Сегодня легко общаться с совершенно незнакомыми в реальной жизни людьми.
А это значит, что стало проще и быстрее транслировать другим ту пустоту, которая есть у многих из нас.
В основе такого «общения» и этой трансляции лежит обычное празднословие, о котором Евангелие строго предупреждает, что «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12:36).
Праздными можно считать не только бессмысленные слова, а бесконечное самотиражирование, выставление напоказ каких-то своих эмоций, мыслей, до конца не отрефлексированных чувств, фотографий. Все это ради того, чтобы заслужить определенное количество лайков или комментариев.
К этому своему празднословию ты подключаешь других пользователей. И злословие в этой системе – неизбежный процесс.
Что лежит у человека на поверхности и всплывает при таком общении? Конечно же, не что-то глубинное, настоящее, сокровенное. Это дорогого стоит, и делиться с этим никто не хочет. В том числе с болью, обидой, серьезным переживанием, вызывающим гнев. Глубокие раны человеческой души не будут искать выражение в виде двухстрочного комментария в социальных сетях.
Выплывает именно поверхностное, бессмысленное, часто неосознанное, покрытое лишь тонкой оболочкой приличия. За которой человек часто скрывает в себе нечеловеческое. В последнее время особенно стала видна тонкость этой человеческой оболочки приличий. Сдернуть её легко. А под ней – порченое, гнилое, дурно пахнущее. Наш портрет, который мы пытаемся до поры до времени скрывать под легким макияжем человечности.
И все эти поверхностные вещи, не имеющие ничего общего с глубокими человеческими переживаниями, и есть следствие внутренней пустоты, не приобщенности к глубоким способам мышления. Здесь даже нельзя обсуждать что-то в аскетически-духовных категориях. Потому что здесь вопрос неглубоких переживаний. Человек может обрушиться на кого-то десятиэтажным матом и через три секунды улыбаться и быть милым, прекрасным с другими.
Социальные сети, виртуальный и быстрый уровень общения дают нам возможность все время быть безответственными за слова, эмоции, потому что они ничего не значат. Мы привыкли видеть себя одними, а показывать – другими.
Чем больше в нас пустоты, незаполненной чем-то настоящим, (я уже не говорю о христианстве: это уж слишком серьезно; речь о каких-то настоящих мыслях, настоящих делах, чувствах), тем больше от нас всякой нечистоты, всякой грубости, зла, злословия, осуждения агрессии, вспышек гнева, унижения других людей.
Все эти вещи – крайне поверхностны и они говорят о поверхностном сознании. Ярко видно, как они легко выплескиваются, тем, кто водит машину, когда по любым обстоятельствам мы легко в адрес другого можем отпустить: «дурак», «идиот», нервно и долго гудеть тому, кто едет на 10 км/час медленнее, чем хочется тебе.
Но злословие, как и все пустое, – разрушительно. Пустота, отсутствие подлинного – место пребывания бесовских духов. Не зря Евангелие говорит: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел; и пришел находит его незанятым, выметенным и
убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, вошедши, живут там. И бывает для человека того последнее хуже первого» (Мф. 12:43–45).
Эти духи незаметно поражают человека через апатию, лень, безответственность, через нежелания глубины – труда над собой. Отсюда и вся беда.
Наше злословие – осуждение такого уровня, что даже не имеет отношение к словам Господа: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Мф. 7:3) Христос говорит уже о глубине, о качестве суда, о возможности разобраться, насколько человек имеет право судить другого. Человек не может не судить, не сопоставлять поступки других людей и свои поступки с принципами правды и справедливости. Вопрос в том, насколько обоснован этот суд.
Право судить дано нам – от Бога. Апостол Павел говорит: «Разве вы не знаете, что святые будут судить мир?» (1 Кор. 6:2) И Господь обращается к апостолам: «Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Матф.19:28).
Здесь уже разговор не о поверхностных вещах, не о том злословии, кипении нечистот, которые происходят вокруг нас, а о некой духовной мере, духовном пути, который дан человеку, идущему вглубь, живущему по-настоящему.
Человек, который живет в пустоте, даже понять не сможет, о чем речь.
Если же человек вдруг осознает в себе эту пустоту, тогда поймет: она – вне жизни Христовой. Вне глубины. Вместо нее – маленькие вонючие неприятные бесики, почти вши, которые вызывают постоянное зудение в человеке, и он все чешет эти укусы, постоянно пребывает в пустословии, злословии и называет это жизнью.
То состояние пустоты, которое испытываем все мы, приводит к колоссальным трагедиям. Все, что происходит бытового трагического, случается именно из-за этого: семейные раздоры, разводы, непонимание детей родителями и детьми родителей, скандалы в метро, в магазинах и так далее.
Состояние всеобщей нелюбви – от общей пустоты. Желание в этой пустоте видеть других людей искаженно плохими, виноватыми во всем. Войти в эту область легко, а выйти – тяжело. Как из долгой затяжной болезни, лишающей человека сил.
Людям общаться хочется, этого требует человеческая природа, а сказать нечего. И тогда цепляются за эту иллюзию общения, за осуждение, злословие о других… Происходит всеобщая иллюзия, что все вроде как общаются.
Человеку нужно учиться молчать, учиться, прежде чем что-то сказать, сильно подумать. Люди только и делают, что живут комментариями к какими-то другим пустым текстам. А даже если текст не пустой, а глубокий, почему его кому-то надо комментировать? Что, скажем, «Война и мир» – нуждается в моих или чьих-то еще комментариях? Или «Братья Карамазовы»? Или проповеди митрополита Антония Сурожского? Может быть, они нуждаются в тихом прочтении, в размышлении?
Тут вопрос к каждому из нас – надо ли все время все комментировать? Всегда на все реагировать, на всякое «а» говорить «б»?
pravmir.ru
