История одной маленькой и удивительной девочки из США, которая мужественно и смело боролась с онкологической болезнью, верила в свои силы и чудо до последнего, до самой смерти причащалась, всегда улыбалась и была в хорошем настроении. Это девочка Юля Маунтс, ей было всего 13 лет. Но она успела за такой небольшой срок прожить насыщенную, интересную жизнь, порадовать людей своими разносторонними талантами. С трех лет занималась скрипкой, вокалом, пела наизусть с самого детства православные Литургии в храмах, выигрывала конкурсы, солировала с сифоническим оркестром. А еще были испанские танцы, балет, плавание, теннис. И все на самом высоком уровне...
Несколько месяцев назад в храме Св.Николая-Чудотворца в Вашингтоне священник призвал паству пожертвовать на лечение Юлии Маунтс. Всем прихожанам дали цветные распечатки: Юлия нуждается в лечении и операции, у нее редкий вид онкологии – рак кости. Фотография девочки с большими, красивыми глазами, настолько лучистыми и глубокими, что даже не портит впечатление отсутствие волос (из-за химиотерапии). Ниже фото из «прежней» жизни Юли: вот она со скрипкой, вот на концерте, вот танцует... Яркая и веселая, жизнерадостная и открытая.
Помню ее семью. Впервые встретила ее маму Ирину (у Юли папа американец) и старшего брата Николая в Свято-Николаевском храме 15 лет назад. Потом Ирина ждала девочку и спрашивала нас, прихожанок, можно ли назвать Юлией – есть ли такое православное имя. Невольно поплыли воспоминания: Ирина с длинной светлой косой, брат Николай, тогда его еще мама в коляске катала, потом маленькая Юля, вот ей почти год, и она ждет причастия в нарядном платьеце. Потом семья переехала во Флориду, периодически приезжала в гости... Никто о плохом не мог подумать тогда...
Болезнь девочки вернула семью снова в Вашингтон.
Все, кто видел Юлю, удивлялись, как она справляется с болезнью, ни на что не жалуется, радуется жизни. На любые вопросы отвечала, что все в порядке, все хорошо. А также делилась своими планами: после ампутации ноги все заживет, и ей поставят протез, будет учиться жить и ходить по-новому.
Брат Николай для сестры собирал пожертвования на лечение, играя в трапезной Свято-Николаевского храма после воскресных служб на гитаре и исполняя шлягеры Джо Дассена на французском и «наши» песни. Читал стихи. А кроме этого, угощал своими замечательными русскими блинами с яблочным вареньем прихожан. Удивительно подросток вырос в США, мало того, что гворит отлично по-русски, еще и готовит русские блины. Оказалось, что бабашка Николая когда-то научила его готовить. Николай с гитарой и песнями побывал и в других православынх зрамах американской столицы: в храме Иоанна Предтечи, в греческом храме. О чем потом Николай напишет на своей страниче ФБ и поблагодарит приходы храмов за возможность выступить.
Попросила Ирину Маунтс поделиться, как воспитывалась и жила девочка, которая так мужественно боролась с болезнью:
Наверное, у Юленьки был такой дар Божий – бесстрашие и сила воли, которые и дали ей возможность умереть, уйти с достоинстовм. Она ведь ничего не боялась – ни темноты, ни высоты, ни трудностей.
Когда уже заболела, Николай не знал ехать ли ему одному во Францию, к примеру. Все-таки он ей и брат, и страший друг, поэтому сомневался, а Юля говорит ему: конечно, поезжай, да я еще тебе дам свои деньги. (У нее всегда были деньги: призы, выигрывала конкурсы, она выступала с песнями, музыкой или танцами, и люди давали в знак благодарности). Другая бы могла от зависти сказать, что ни в коем случае не путешествуй без меня, и наверное, было бы трудно осудить. А тут такое благородство и доброта.
Уже с таким дагнозом Юля несла сплошной позитив, никогла за время болезни никто не слышал ни жалоб от нее, не видел ни негатива, ни депрессии. Она даже маме как-то сделала замечание: “Перестань нервничать, убиваться, ты думаешь мне легко удерживать и не выпускать эти слезки? А я справляюсь!”
Юля была пять месяцев в онкологической больнице в Мексике, где проходила альтернативное лечение и химию. Не надо рассказывать что такое раковая больница? Сегодня ты обедаешь за одним столом с кем-то, а завтра этого человека уже нет… Смерть, боль и страдания там рядом. А у Юли в палате было не похоронное бюро, она слушала музыку, в основном, русские народные песни. Читала книги по-французски, с мамой разговаривла по-русски, с отцом – по-английски, а перед тем, как лечь в мексиканскую больнцу …выучила испанский язык. Не зря местные медики восхищались такой пациенткой! Они спрашивали Ирину, почему девочка так сияет? Что отец и мать делают для этого? А мама объясняет это так: где бы Юля не появлялась – появлялись порядок и красота. Она первый раз зашла в палату, посмотрела, какие картины висят на стенах, и сказала: красиво. Для нее важно было, независимо больна или нет, чтобы было вокруг гармонично и уютно.
Ирина сравниват дочку с царицей (в хорошем смысле слова, конечно.) Юля с детства возилась с малышами, помогала им. То завяжет шнурок, то помирит. На море или океане чужие пупсики боятся плавать, а Юленька возьмет за ручку и всё, у малыша страх отступает. Родители так и кружиди вокруг этой семьи и повторяли: от Юли сплошный фонтан любви, искры доброты и терпения. Или зимой на катке, ей самой всего 6-7лет, а она за ручку ведет очередного пупса, у которого ноги разезжаются на льду. Ничего, девочка покажет ему сначала на “земле” правильные движения, а потом плавно идут на лед и вырисовывают уже фигуры.
Юленька сама родилась и росла в любви, была желанной дочкой. Наверное, поэтому делилась с другими любовью. Брат Николай всем хвастался, что у него такая хорошая и красивая сестренка! С каштаноывами волосами.
Всем в мире интересовалась, копировала брата – как маленькая обезьянка всему подражала. Например Николай читает, а Юля смотрела на книгу вверх ногами и по-своему называла слоги. В 2 года она прекрасно пела Санту Лючию, другие итальянские арии. Причем хоть в душе, хоть на улице, неважно где.
С 4 лет, когда устоялись русский и английский, стали учить французский (у бабушки французские корни). Учителя которые с ней занимались говорили – что за энергия? Энергия прямо вулканом бьет! Уже во Флориде Юля пошла в музыкальную академию. И очень скоро, ей, 3-летней девочке, дали скрипку! Она была одна такая крошечная среди 7-и 9-летних музыкантов-скрипачей. Одаренность провлялась не только в игре на скрипке. Вот поехала Юля в летний лагерь, а преподавательница по ритмике и танцам сказала категоричное «нет, не может маленькая девочка танцевать с более взрослыми». Но маме и папе удалось с огромным трудом уговорить педагога хобя поставить эксперимент – дать потанцевать Юле. И что же в результате? Через 15 минут девочке дают не только войти в группу по ритмике и танцам, но и ставят в лидеры! Как маленькая принцесса среди девчонок и мальчишек, которые ее намного страше.
Она уже в 9 лет играла соло с симфоническим оркестром в Европе. Кроме скрипки была талантлива в вокале, игре на пианино. Пела в церковном хоре в храмах Святой Варвары Греческой православной церкви и Святого Андрея РПЦ в городе Санкт-Петербург во Флориде. С пеленок пела наизусть Литургию полностью. Голос был волшебный, близок слух к абсолютному. Характер был забавный, артистичный, с трудом справлялась мама с ее энергетикой. А еще добавьте перфекционизм! Девочка ничем не занималась кое-как или по чуть-чуть. Если занималась вокалом – достигала высот, ее хвалили все и говорили, что прирожденная певица, играет на пианино – опять та же история. А еще живопись.
Юля обучалась на дому, в Штатах это называется homeschooling. Шла с опережением. Правда, математика была не самым любимым предметом, это была не ее стихия. А вот история, языки, живопсь, музыка и спорт – здесь Юленька была первой. А еще недавно, до болезни, она играла Снегурочку – настоящую, с натуральной длинной каштановой косой.
Анализируя прошлое, Ирина корит себя, что дочку погубил классический балет. Это было большой нагрузкой:
Когда пришло время балета, я была категорически против, говорила нет и всё! Юля занималась испанским танцем фламенко, и как-то случайно ей предложили попробовать себя в балете. Она загорелась, ей понравилось, началось с двух раз в неделю, а потом перешло в 5-6 часовые занятия несколько раз в неделю. Получается, что я на растерзание свою дочку отдала, ведь было чувство, что пора остановиться!
Мы вели исключительно здоровый образ жизни: никаких антибиотиков, болезней, прививок, придерживались правильного питания, много путешествовали по миру… Надорвалась наша Юленька.
Мне больно вспоминать, дочка верила, что если мама рядом, значит все будет хорош, значит она спасет. Но я не смогла ее уберечь и спасти.
А еще некоторые знакомые обвиняют нас с мужем, что не сразу схватили болезнь и стали действовать. Горько такое слышать! Мы много читали медицинскую литературу, иссследований по раку кости. Знали, что шансов не так уж и много. Пытались искать разные пути лечения и альтернативные в том числе. Побывали в разных городах и странах. А тем, кто легко осуждает, мне бы хотелось сказать, знают ли они, что такое химиотерапия, как она сжигает и травит изнутри, какие это боли, как рвет и тошнит после каждого приема пищи, как силы покидают, выпадают волосы, даже ресницы и брови? Рак – не только страдание и боль, эта болезнь ставит людей на колени и заставляет ходить с протянутой рукой. Юлин папа не был бедным человкем и сначала платил за лечение, даже перезаложил дом, а потом мы создали сайт в помощь Юлии Маунтс. Люди откликались, большая благодарность им, а также низкий поклон всем православным церквям в США, которые тоже помогли нам.
Как-то она спросила меня, а что если рак не победим? Я, конечно же, сдерживая слезы, сказала ей, что у христиан не бывает смерти, есть жизнь вечная.
К сожалению, ампутация ноги нас не спасла. Были врачами пропущены метастазы в легких. Хотя операцию делали в лучшем госпитале США – в Калифорнии, Сан-Диего.
После ампутации Юля приехала в Вашингтон, здесь уже папа купил дом в Вирждинии, недалеко от столицы Штатов. Каждое воскресенье Юля причащалась, сначала она передвигалась на кресле инвалидном, потом – на костылях. И вот ей сказали врачи, что осталось жить 2 недели! Я не ожилала что так прямолинейно скажут, прямо как выстрелили, несовершеннолетнему ребенку. Предварительно медики спросили, говорить ли при дочке всю правду. Я посчитала, что Юля имеет право знать все, как есть. Но тем не менее, не ожидала такого от врачей. И что? Не могу представить себя, если бы мне такое сказали, как я бы реагировала. А вот Юля – ни одной слезинки, она пела, продолжала делать уроки, играть со своим любимым Микки (собачка). Трогательно, но учителя проверяли домашние задания после смерти Юли, она сделала на две-три недели вперед уроки.
У меня нет такой веры, как у Юли и ее брата. Нередко от Юли можно было слышать: вот мы с Николаем печем блины, наша бабушка радуется, она видит нас! Я бы сказала, что, вот если бабушка была бы жива, она бы порадовалась…
Юля переписывалась с митроплитом Всей Америки и Канады Тихоном. Она сфотографировала снежинки крупно, написала несколько строк (Выпал снег, все прекрасно, красивые снежинки) и отправила ему письмо и фото. Потом уже на отпевании (митрополит специально приехал на один день, чтобы возглавить таинство), упомянул в своей речи эти снежинки.
Юля всегда хотела жить в Вашингтоне, в результате я живу здесь, а она – умерла. Без нее – тишина и пустота.
Отец Валерий Шемчук крестил ее, он же последний раз и причастил, это случилось часа за два-три до смерти. И уже перед кончиной Юля сказала: “Я вас всех так люблю!” Я опешила, не знала, что и сказать, любая фраза будет звучать неадекватно в этой ситуации. Дочка, как чувствовала, раньше просила меня купить белые розы. И была вся украшена белыми розами, венками из белых роз, как королевна лежала в гробу.
В храме до отпевания Ирина у гроба доченьки вычитывала молитвы: Вдруг что-то произошлло и молитвослов случайно упал на пол. Подняла его, а он открылся на последней странице Канона Покаянного Ионанну Предтечи. Прочитала последние строки из Канона…И сразу как-то легче стало. Я, поверьте, я не их тех, кто по любому поводу что-то видит или слышит, или как-то помолились, и им икона улыбнулась… Мне по-настоящему стало тепло и легко…
Юля настолько располагала к себе людей, что постоянно к ней в госпиталь за несколько дней до смерти приезжали священники, читали молитвы, соборвали. Откликались прихожане, навещали девочку. А после ее смерти кто-то написал Юле стихи и повесил при входе в храм. Стихи белые короткие, но очень трогательные. “Чиста как белая снежинка, принцесса мира и чистоты! В своем серебряном ложе отдыхает. Покой, красота и спокойствие!”
