Комментарий на тему:
Вот именно в таких рассуждениях, как в статье Владимира Легойды "О свободных и рабах", я всегда выступаю за уточнение Церковной мысли и применении ее в соответствии с реальным положением вещей. Тем более - это не догмат. Даже многие постановления Церковных соборов принимались для определенного времени и в определенном положении в Церкви и мире. А сейчас давно уже не применяются и утратили свое значение.
Так, уважаемый мною Владимир Романович Легойда, как впрочем и многие другие, пишет совершенно правильно о понимании "раба" Божиего в православии. Но, на мой взгляд, само слово "раб" изжило себя, как бы о нем не рассуждали с богословской точки зрения. Оно устарело и неприменимо в современном мире. Не может устареть христианство, религия, Бог, заповеди Божии, любовь. Но некоторые слова и понятия устаревают. Так же как некоторые слова в Церковно-славянском языке. "Живот", например. "Положит живот за други своя". Почему не говорить - жизнь, а не живот. Положит жизнь за други своя. Чем хуже?
Зачем навязывать такое ненавистное и неуместное слово "раб" современным людям, особенно нашим таким "свободным" детям, только пришедшим в храм или стоящих еще вне Церкви, а потом многословно пытаться объяснять что это, дескать нужно понимать так и так. Само слово "раб" уже сразу унижает и отталкивает современного человека.
И когда говорят: "Вот! Пусть он смирится. В этом то и фишка! Проверочка!", нужно задуматься, а правильно - ли это.
А если мы говорим: "Это его дело, не желает считать себя рабом Божиим или писать раб Божий, значит пусть и идет мимо", тогда мы чего - то не понимаем о Христе.
Почему просто нельзя ввести, если так можно выразиться, в обиходную катехизаторскую деятельность, в оглашение перед крещением, в миссионерство слово "чадо". Я грешное чадо Божие. Мы грешные чада Божии. Вы грешные чада Божии. Но Бог всех вас любит. А потом уже - посмотрите, вы чада Божии, а ведете себя как рабы. Боитесь наказания, а не потерять Любовь ... Это что хуже?
А уж потом, когда человек поймет что по чем, если захочет понимать, пусть сам думает, кто он есть - раб, слуга или его страх пред Богом уже не боязнь наказания, а нежелание потерять Любящего Отца.
Конечно, мы часто ведем себя по рабски по отношению к Богу и начальству. Да. Мы рабы грехов и своих зависимостей. Да. Но все таки мы - чада. Грешные, грязные, сопливые, рабски себя ведущие, но - чада, а не рабы. Даже потому, что Он нас считает своими детьми, а не рабами. Бог есть Любовь. А настоящая Любовь и рабство не совместимы. И называя себя рабами, мы тем самым оскорбляем Божественную Любовь. Об этом никто не задумывался?
Поэтому мне, например, словосочетание "раб Божий" всегда режет слух, когда приходится кому - то что - то объяснять. Хоть забогословствуйтесь и заобъясняйтесь. Мне так один знакомый и сказал: "Ты хоть что мне объясняй. Не раб я и все!". Слово "раб" отталкивает людей от Церкви. Просто в Ней к нему привыкли. Автоматом повторяют. Вроде так надо считать. А надо? И то, что пишет Владимир Романович, тоже сложившийся многовековой стереотип, который возник в рабовладельческом обществе, 2000 лет назад.
Это мое личный взгляд.
Диакон Олег Рыжков
О свободных и рабах
Владимир ЛЕГОЙДА
«Да вы же сами называете себя рабами!» Стереотип, стоящий за этой обращенной к верующим фразой, как-то уж очень глубоко пустил корни в сознании многих людей. В том числе — людей хорошо образованных. Я, по крайней мере, регулярно сталкиваюсь с таким фундаментальным непониманием основ христианской веры в дискуссиях о православии, которое, как утверждают его критики, подавляет в человеке любые проявления свободы.
А ведь, казалось бы, суть проста: человек всегда строит свою жизнь, опираясь на некие ценности, и, когда христиане называют себя «рабами Божьими», это означает, что главное для них — Бог, Который есть Любовь. Более никем и ничем они в этой жизни не порабощены.
Любой человек от чего-то зависит, в этом смысле любой человек всегда — раб. Кто-то — сексуальных утех, кто-то — неуемного стремления к деньгам, власти, кто-то — профессионального признания, успеха, славы…
Весь опыт человечества вопиет: именно в религиозном поиске человек стремится освободиться от этого рабства всему на свете. А возможно это, утверждает христианство, только когда ты весь устремляешься к Богу и исповедуешь: «Я раб Божий!» Не в том смысле, который с древнейших времен принято вкладывать в понятие «раб», не человек, лишенный прав и гражданства, а тот, кто ничем больше не связан в этой жизни и живет так, как призывает Христос, живет во Христе. То есть раб Божий — это абсолютно свободный от любой другой зависимости человек. Если Божий, то, значит, больше ничей. А путь святости — это именно путь к такому освобождению.
К слову, в свое время мы с Владимиром Гурболиковым написали статью в «Альфу и Омегу» — замечательный журнал, создателем и бессменным редактором которого была Марина Андреевна Журинская. В той статье, в частности, была мысль, что фраза «я же не святой» нам, христианам, противопоказана. И когда мы говорим: «Ну, я же не святой», это, в общем-то, слабое оправдание. Потому что в христианстве святость, свобода от греха является именно нормой жизни.
Понятно, что эта норма в падшем мире труднодостижима. Но это то, к чему все мы призваны. Хотя здесь, конечно, есть и тайна, и парадокс — не случайно всякий раз на литургии после слов «Святая святым» хор поет: «Един свят, един Господь», что значит — только Бог свят. И тем не менее библейское призвание: Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш (Лев 19:2) — компас христианина. Основной принцип жизни человека, который хочет стать по-настоящему свободным.
