СЕРГЕЙ ХУДИЕВ
По новостным лентам разошлось высказывание Патриарха Кирилла, сделанное им в ходе выступления на XII Рождественских чтениях: «В целях народосбережения и стимулирования рождаемости в России считаю важным на федеральном уровне законодательно запретить мобилизацию в мирное время многодетных отцов, имеющих трех и более детей. Особенно это актуально сейчас. По действующему закону, право на отсрочку имеют отцы четырех детей, но нужно предоставить возможность и семьям, имеющим троих детей, ведь именно такая семья дает хоть и минимальный, но реальный прирост нашего населения»
Эти слова прозвучали в контексте многих других предложений, выдвинутых Предстоятелем, направленных на защиту семьи и повышение ее общественного статуса. Патриарх также подчеркнул необходимость бороться против абортов, оградить семью от необоснованных вторжений в ее жизнь, и продвигать — в том числе, на государственном уровне — идеалы верности и целомудрия.
Какое-то время назад нам могли сказать, что все это — попытка навязать светскому обществу специфически религиозный взгляд на вещи, безнадежные усилия затянуть людей XXI века в давно ушедшую архаику.
Но сейчас уже бросается в глаза, что некоторые истины о человеческой природе не являются «прогрессивными» или «архаичными», «светскими» или «религиозными» — они являются вечными. Они просто отражают реальное положение дел — так, как устроены человек и общество.
Например, пьянство ведет к немощи, разорению и преждевременной смерти; это истина независимо от того, верите вы в то, что «пьяницы... Царства Божия не наследуют» (1Кор.6:10) или нет.
Пренебрежение к семье, блуд и аборты ведет к исчезновению народа с лица земли — и замещению его другими народами. Такова реальность, верите вы в нее или нет.
Чтобы грабли ударили вас по лбу, не обязательно верить в существование граблей.
Старый лозунг «Дети — наше будущее» какое-то время мог выглядеть трюизмом типа «вода мокрая». Но в наши дни он приобретает совершенно другое звучание из-за того, что это будущее никоим образом не гарантировано. Депопуляция коренного населения — и неизбежно связанный с ним процесс заселения опустевших земель другими народами, с совершенно иной идентичностью и культурой, это уже не угроза, которая с которой мы можем столкнуться в будущем — это процесс, который мы переживаем прямо сейчас.
Раньше общество могло не волноваться из-за того, сможет ли оно продолжиться в будущем — то, что люди вступают в брак, производят на свет и воспитывают детей, выглядело такой же константой, как смена времен года. Скорее образованные люди (вслед за Томасом Мальтусом) переживали, что рост населения будет опережать возможности его прокормить, и на человечество обрушится голод.
Угроза голода, постоянно висевшая над нашими предками, отступила благодаря «зеленой революции» — новым технологиям выращивания еды. Угрозой — для европейских народов, включая русский — стало вымирание. Или, скажем мягче, сокращение численности населения и его старение. Чтобы обеспечить растущее число пожилых людей — и функционирование экономики вообще — приходится импортировать нарастающее число работников из других стран.
Этот процесс неизбежно ведет к тому, что коренные европейцы (и русские не в последнюю очередь) превратятся в меньшинство в своих странах.
А такое положение дел чревато острыми конфликтами и социальной нестабильностью. Для того, чтоб общество могло существовать — именно в качестве общества — оно нуждается в общей идентичности, общей истории, сознании общей судьбы. При замещении населения эта общность утрачивается — на одной территории оказываются разные группы с разными лояльностями и разными представлениями о мире, разными культурными нормами и представлениями о правильном и допустимом.
Пока одна из групп является безусловно доминирующей и может задавать правила игры, ситуация остается относительно стабильной. Но когда расклад сил изменяется — между различными группами (у которых уже давно нет общей лояльности) начинается острое, и, весьма вероятно, кровавое противостояние.
В этой ситуации поддержание численности коренного населения становится вопросом национальной безопасности, а родительство — важнейшей формой служения обществу.
Хотя наиболее заметной фигурой, которая вообще поднимает этот вопрос, является Патриарх Кирилл, это вовсе не религиозное откровение. Для того, чтобы спрогнозировать будущее, которое мы еще застанем, достаточно простого здравого смысла.
Между тем, многие люди (в том числе, облеченные высокой ответственностью) не желают этого видеть. У такой слепоты может быть целый ряд причин.
Это могут быть мощные деловые интересы — для того, чтобы вырастить новое поколение работников нужно лет двадцать, для этого нужны большие вложения, а импортировать иностранных рабочих можно прямо сейчас — и несравненно дешевле.
Это может быть вера в то, что «на наш век хватит» — вера явно необоснованная. Это может быть просто узкий горизонт планирования, склонность решать только те проблемы, которые представляются неотложными в данный момент.
Но проблема депопуляции уже является неотложной — и уже требует срочных мер. Мер, которые должны исходить из признания родительства важнейшим общественным служением.
Человек, который продолжает свой род, делает нечто критически необходимое не только для выживания его семейной линии — но и для выживания общества в целом.
Конечно, дети — это, прежде всего, материнство. Но материнства не бывает без отцовства. Женщина охотно рожает детей только тогда, когда она уверена в своем мужчине.
И поддержка семьи невозможна без поддержки отцовства. Признании за ним привилегированного статуса. В этом отношении освобождение отцов с тремя детьми от призыва было бы важным сигналом всему обществу.
Родительство — исключительно важное служение, которое должно быть окружено признанием и почетом. Чем раньше мы все это осознаем, тем лучшим будет наше будущее.
