Зло – это всегда «они». Капиталисты, инородцы, церковники и так далее. Мир был бы гораздо лучшим местом без «них»...
Зло – это не «они». Это порча, которая присутствует и в «них», и в «нас», и лично во мне. Если я хочу противостать злу, мне придется – иногда по крайней мере – противостоять «своим».
Мы, христиане, верим в первородный грех – в то, что люди, в том числе мы сами, глубоко испорчены в результате грехопадения и неудержимо склонны ко всякому злу и безумию. Это, как где-то пишет Честертон, единственная христианская доктрина, которая доступна непосредственному наблюдению.
Однако это та доктрина, которая вызывает наибольшие нарекания, – ее обвиняют в мрачном пессимизме и чуть ли не в человеконенавистничестве.
Что же, повторим, что мы все – жалкие грешники, виновные и испорченные, не имеющие никакой другой надежды, кроме сверхъестественной милости Божией. Таково реальное положение дел.
Признавать это положение важно по многим причинам; например, во-первых, для того, чтобы обрести надежду; во-вторых – чтобы обрести здравомыслие. Начнем с надежды.
Представьте себе полупьяного бродягу, который выпрашивает у прохожих деньги на дополнительную дозу спиртного. Представьте себе, что мы признаем в нем наследного принца. Тогда мы скажем, что он глубоко пал – до чего он докатился! Как ужасно для принца оказаться в таком жалком состоянии!
Но если мы полагаем, что бродяга – это просто пьяный бродяга, ничего другого от него ожидать и не стоит. Он не падший принц. Он вполне на своем месте.
Когда мы признаем, что мы испорчены, и находимся в совершенно ненормальном, недолжном состоянии, мы можем верить в спасение. Напротив, когда мы считаем, что с нами, в общем-то, все в порядке, мы соглашаемся считать наше нынешнее состояние нормальным, и, как сказал поэт, «и никто нам не поможет, и не надо помогать».
Если мы видим в человеке всего-навсего продвинутую обезьяну (одна из атеистических книжек так и называлась – «Апгрейд обезьяны»), мы будем видеть зло и порчу в нем как что-то естественное – не порчу даже, а саму суть его природы. Что вы хотите от животного, в конце концов? Это животное, которое и ведет себя как животное.
Но если мы видим в человеке образ Божий, того, кто создан для общения с Богом, существо, призванное к немыслимой славе и радости, нынешнее состояние людей – включая нас самих – будет выглядеть полной катастрофой.
Если никакого Бога, вечной жизни, надежды спасения не существует, то мы не пали – нам не откуда было падать, дно – наш единственный дом. Если мы созданы любящим Богом для вечной радости, святости и любви, тогда то, до чего мы сейчас докатились, – весьма прискорбно. Мы пали и нуждаемся в спасении. Если, как говорит Писание, отечество наше на небесах, то здесь мы в изгнании.
Поэтому исповедуя веру в то, что мы – бедные, падшие грешники, которые отчаянно нуждаются в спасении, мы выражаем надежду на то, что мы предназначены к невыразимому величию и радости. У того, кто пал, есть надежда подняться, у изгнанного есть надежда вернуться, и испорченного – есть надежда исправиться. У того, кто считает свое состояние итак нормальным, никакой надежды нет.
Поэтому так важно принять, что мы – грешники. Без этого мы не можем обрести надежды.
Но реальность первородного греха важно признавать и ради того, чтобы сохранять здравомыслие. Вопрос о происхождении зла – очень важный вопрос, и то, как мы на него отвечаем, имеет огромные последствия.
Христианство говорит о том, что зло укоренено в самой человеческой природе; не в природе тех или этих людей, иудеев или римлян, русских или американцев, а в природе людей вообще.
Человек первоначально создан благим, но потом злоупотребил своей свободной волей и чрезвычайно испортился – и это относится ко всему человеческому роду. Как говорит ветхозаветный пророк, «Лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер.17:9).
Господь указывает на источник зла, говоря, «Ибо изнутри, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – все это зло изнутри исходит и оскверняет человека» (Мар.7:21–23)
Святой Апостол Павел говорит о том, что все люди – грешники: «как написано: нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их – открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их. Уста их полны злословия и горечи. Ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их; они не знают пути мира. Нет страха Божия перед глазами их» (Рим.3:10–18).
Писание не говорит это о каких-то особенно плохих людях – оно говорит это о людях вообще.
Что же делать? Человеческую испорченность нельзя искоренить – хотя ее можно сдерживать. Разумно устроенное государство, воспитание, поддержание добрых нравов, могут тормозить наиболее грубые проявления греха, хотя не могут его удалить.
Мы нуждаемся в сверхъестественном спасении, которое Бог и дает нам через Господа нашего Иисуса Христа. Мы нуждаемся в покаянии, вере, прощении грехов, терпеливых усилиях, к которым нас побуждает и в которых нам помогает благодать Божия, для того, чтобы начать меняться.
Но окончательно исцелены мы будем только после того, как пройдем вратами смерти, и водворимся на небесах, в ожидании воскресения. Слова «кривого могила исправит» можно считать слишком пессимистичными, но в чем-то они верны – мы будем окончательно избавлены от греха только на той стороне.
Нехристианские религии и идеологии видят источник зла в чем-то другом. В несправедливых общественных отношениях, как марксизм. В коварных инородцах, как национал-социализм. В мужском доминировании, как феминизм. В подавлении сексуальности, как фрейдизм. В религии, как докинсианство.
Много в чем, но в любом случае это зло находится где-то вне самого адепта учения. Зло – это всегда «они». Капиталисты, инородцы, церковники и так далее. Мир был бы гораздо лучшим местом без «них». Долг честного человека перед мирозданием – решительно выступить на борьбу с «ними».
Часто этот же принцип, «зло – это они», проявляется не в форме продуманного мировоззрения, а, скорее, в форме глубокой эмоциональной привязанности к картине мира, в которой они – это зло. Зло – это они. Кацапы. Бандеровцы. Пиндосы. Извращенцы. Инородцы. Путинцы. Болотные. Да кто угодно еще.
Зло локализуется в «них», и чтобы зажить правильной, хорошей, достойной жизнью от них надо избавиться. Этим надрывным возглашением – они! Они! – полон интернет. Это они во всем виноваты. Если бы не «они» мы бы все необычайно процвели. Любые предположения, что «они», возможно, не такие гады, (гады, но не такие) а «мы» не столь невинны, отвергаются с негодованием. Ненависть разогревается до величин поистине адских, проливается кровь.
Да, они – грешники, виновные и испорченные, и глубоко склонные ко всякому злу и безумию. Им достаточно малейшего повода, чтобы отбросить последние лохмотья цивилизованности и гуманности и впасть в беснование. Это истина, вернее, ее часть.
Важная часть истины состоит и в том, что мы – точно такие же, исполненные той же порчи. Когда мы понимаем это, мы видим, что картина «эльфы против орков» не работает. Как заметил Ричард Нибур, «любой конфликт между людьми – это не конфликт между праведниками, с одной стороны, и грешниками – с другой; это конфликт между грешниками».
Зло – это не «они». Это порча, которая присутствует и в «них», и в «нас», и лично во мне. Если я хочу противостать злу, мне придется – иногда по крайней мере – противостоять «своим». Более того, мне придется противостоять человеку, которого я каждый день вижу в зеркале – потому что он тоже виновный и испорченный грешник, склонный ко всякому злу и безумию.
Сергей Худиев
pravmir.ru
