СВЕТЛАНА КОППЕЛ-КОВТУН
Из дневников
Ваш бог самость, мой бог — совесть, — сказала я в себе и задумалась. Действительно, всякий раз, когда я действовала в интересах самости, а не совести, я грешила. Возможно это и есть формула греха, формула грехопадения.
Помнится, меня поразила история про святую, которая, голодая, не смела сорвать яблочко в монастырском саду. А я бы посмела, ведь монастырский сад, по идее, должен быть благосклонен к таким «кражам» и от одного яблочка не то, что не обеднеет — обогатится на одно яблоко, подаренное голодному. Такова правда Божья. Но так рассуждая, я недооценила значение правды человеческой — совести. Святая действовала строго по подобию Христа, постящегося в пустыне, и не сотворившего чуда для насыщения себя — т.е. ради самости.
В этом смысле любой подвиг — это отречение от той или иной выгоды для себя ради правды в себе, ради совести — т.е. ради Бога, потому что совесть — это голос Бога в нас.
* * *
Но тут встаёт другой вопрос. У кого-то совесть спит, у кого-то бодрствует, но бодрствует она тоже по-разному. В реалиях земной жизни не всякой совести можно угодить без подвига. Например, я стыжусь перед птицей, которая просит у меня еды, а я не могу ей дать. Всякая голодная птица, зверушка, тем более человек обращается ко мне — я не могу не реагировать. В таком случае совесть велит отдать всё, что есть, она не успокоится даже, когда всё отдашь — будет скорбеть о том, что больше нечего дать, нечем помочь. В таком случае, вероятно, совесть может побудить человека на преодоление тех социальных обстоятельств, которые приводят в бедственное положение столь многих. Выходит, что социальное измерение совести как раз выражается в посильной социальной активности на благо ближнего. И тут надо блюсти себя от самости ещё больше, потому что она может рядиться в благочестие, и на социальном уровне ей это весьма удобно делать. Как раз тут тема «одной слезинки ребёнка» может служить камертоном.
Сегодня любят рассуждать о социальном благе за счёт ущемления тех или иных представителей социума — мол, общее благо требует принести их в жертву (прямо или косвенно — вопрос неважный). Вот это как раз голос самости, а не совести. Совесть, как и Бог, любит каждого человека как единственного и неповторимого.
* * *
Тогда ещё острее встаёт проблема «палач и жертва», о праве жертвы на самозащиту. Ведь мнимая польза зачастую желает лишить жертву даже права на самозащиту, называя самозащиту преступлением. Нет-нет, тут нарушение баланса. Совесть велит сильному защищать слабого. Человеческий социум устроен непросто, идеальные позиции в нём недостижимы, но вектор устремлений большинства имеет решающее значение. Отсюда видно, что баланс между совестью и самостью хорошо виден, если протестировать общество по теме слабый-сильный, другими словами что главенствует: правда силы или сила правды?
* * *
Истинная личность — это я во Христе. Полнота — это я во Христе и Христос во мне. Всё, что до того, любая моя работа над собой — это подготовка возможностей для обретения этого состояния себя.
Как говорит прп. Иустин Попович, «все человеческое – это проклятие, ад, до тех пор пока оно не преобразуется в Богочеловеческое. С Богочеловеком все человеческое становится раем, раем, раем. И нет предела твоей радости, человек, оттого что ты человек, ибо только Им и в Нем ты ощущаешь, что ты вечный человек, небесный человек, херувимский человек, боголикий человек. Мука, всемука, о мои бренные братья и собратья, быть человеком без Богочеловека Христа; а радость и всерадость быть человеком с Богочеловеком Христом» («Философские пропасти»).
* * *
Страх — одно из базовых переживаний в человеке, потому им так легко манипулировать. Чтобы понять замысел обольстителей, порой достаточно определить точное направление внушаемых ими страхов, проанализировать какие плоды в душе человека созреют под натиском внушаемых страхов, к каким выводам и поступкам приведут.
Манипулятивные страхи — ложны, они направляют внимание по ложному пути, чтобы спрятать настоящие угрозы.
Задача ложных страхов — ввести в заблуждение, заблокировать выходы, вывести из реальности и сделать хотения недостижимыми, а действия — бессмысленными. Ложный страх стимулирует ложные чувства и приводит к ложным поступкам, совершаемым из ложных представлений о реальности.
Ложный страх усиливает дисбаланс системы, истинный — стремится баланс сохранить. То есть, потакание ложным страхам — гарантия катастрофы, которой хочется избежать, подчиняясь их диктату.
Ложные страхи губят вернее, чем то, чего они боятся.
* * *
Много сегодня разговоров о поиске в России своей идеологии. Но разве деньги, поставленные во главу угла — не есть идеология? В том и дело, что людей сумели убедить, что это так, в то время, как это совсем не так. Идеология есть, и другой быть не может, пока царит та, что есть, при этом оставаясь не узнанной и не названной. Игра в поиск отсутствующей идеологии — хороший способ маскировать наличие победившей и действующей в умах и душах.
* * *
Бог — богатство человека: что человек считает наивысшим благом для себя, то и обожествляет, не обязательно понимая при этом, что именно и почему он обожествляет. И сам акт обожествления чего-либо обнаружить не каждый в состоянии: чтобы отдавать себе отчёт в том, что делает, человек должен познать себя, а по факту большинство людей постоянно врёт себе и пребывает в обмане относительно себя. Однако сердце верно рисует своё сокровище и запечатлевает его. Сердечный акт часто не совпадает с умственным — по причине нерадения о познании себя.
Богов себе рисуют все, но не у каждого его бог сбывается. Тема интересна ещё и тем, что каждый по-своему толкует не только благо и бога, но и «сбывается» у каждого своё, т.е. что значит осуществить себя каждый понимает по-своему.
По вере и суд, ибо плод — по вере. То, кем человек себя осуществляет, то, актором какого именно осуществления он является, и есть его суть.
Дневники, ноябрь 2021
