Разъясняет иерей Валентин Макаров.
Так сотворил Господь человека, что каждый его орган или часть тела имеют, как правило, две функции: практическую и сакральную. Голова содержит мозг, как главный орган жизнедеятельности всего организма, и все органы чувств, но голова — также наивысшая от земли часть тела, и ей дана заповедь быть покрытой или открытой во время молитвы, иначе человек посрамляет свою голову.
Сердце для кардиолога – это мышечный насос, который должен безупречно работать как двигатель немецкого автомобиля или как швейцарские часы. Но мы также упоминаем сердце как центр чувственной стороны человеческой жизни, которое может плакать и болеть, быть каменным и холодным, сокрушенным и смиренным, более того, язык Священного Писания говорит о возможности иметь «обрезанное» сердце. Глаз может слезиться от пыли или нанесенной обиды, но может и соблазнять к погибели всего человека или быть носителем бревна. Ноги, руки и все части тела имеют также свои двойственные характеристики. Великий пророк Илия, обличая весь народ, использует образ духовной хромоты, причем на оба колена сразу.
Так и устам присуще сакральная функция – лобызать, или современным языком – целовать. Устами одного из учеников был предан на смертную казнь Учитель, ранами Которого мы исцелились. Касанием уст раскаленного угля некогда был очищен и другой великий пророк Исайя, ради той же борьбы с идолами. Устами мы выражаем любовь к своим близким, устами касается мать своего болеющего ребенка, веря в то, что это касание облегчит его недуг. С соприкосновения уст под брачным покровом может зародиться новая жизнь.
В нашем храме перед началом пения Символа веры все молящиеся дают друг другу «Святое целование». Действительно, насколько это все таинственно и трепетно. Неужели в нашей церковной жизни не останется места для того, чтобы и Самому Христу дать целование? Причем не как Иуда, которого мы всегда упоминаем перед Причастием, дабы не повторить того предательского целования, а как верные последователи остальных учеников, некогда собранных за одной трапезой. Поскольку священник, в первую очередь, призван своими руками и устами повторять эту единожды имевшую место Трапезу, то и он достоин целования. И почесть воздается не столько ему лично, сколько самому священному сану вместе со словом-приставкой «отец» или «батюшка». Насколько мне известно, внутри Церкви такой проблемы не существует. Она более присуща новоначальным. Поэтому можно целовать не обязательно руку, но поручи – часть священнической одежды, которая одевается на запястье.
И последнее, что можно сказать касательно целования, — это «украшение» уст всякими помадами. Кроме практического замазывания икон, одежды, других священных предметов входящим в их состав животным салом, есть и аллегорическое значение. Нанесение помады символизирует прикрытие своих уст чем-то внешним. Это ширма, маска, которая скрывает твои истинные намерения. И получается, что ты прикасаешься лукавыми и лживыми устами, а не сообщаешь святое целование открытым сердцем.
