Про храм
– Юрий Юлианович, все мы выросли в советское время, когда активно пропагандировался атеизм. Как воспитывали вас родители? Расскажите, пожалуйста, какой была ваша дорога в храм.
– Папа и мама состояли в коммунистической партии. Хотя потом и папа, и мама стали верующими. Вспомнили со временем, что они – крещеные. Это, конечно, хорошо. А как я пришел в храм? Как и многие сегодня туда попадают, благодаря личной трагедии. Это было давно. В храм я пришел где-то году в 1992.
Фото: spbda.ru
Когда у меня стряслась беда, я понял, что все потеряло смысл. А когда все теряет смысл, то ты понимаешь, что если нет Бога, то уже жить вообще незачем! Вот так я пришел к Богу.
Еще мне помогли мои собственные размышления и прекрасные люди, которые были рядом. Философские беседы с ними. Все-таки я – очкарик!
– Вы посещаете какой-нибудь храм или церковь?
– Ну конечно. Хотя хотелось бы чаще. Я не могу назвать себя до конца воцерковленным человеком. Не так часто я бываю в храме, как надо, честно говоря. Это факт. И я каюсь в этом – грешен.
А вот на гастролях я обычно захожу в храм. Перед концертом: помолиться, свечку поставить, чтобы концерт был хороший, с батюшкой поговорить. Обычно батюшки терпимо относятся к тому, что мы сейчас концерт будем давать. Они точно знают, что мы не несем людям ничего плохого. Понимаете, рок-культура, она ведь разная. Как писал Волошин: “Назовите мне имя вашего Бога, и я скажу, кто вы”. Для кого-то в нашей рок-культуре главное – деньги, для кого-то – слава и популярность. Для нас, слава Богу, это не так.
Так вот, я хотя в храм и не так часто хожу, но замечаю: народу-то становится все больше и больше! Не так много, как хотелось бы, но все больше и больше. Много молодежи.
Я молюсь – утром и вечером. Обязательно. Я привык читать молитвы…
– Молитвы не произвольные?
– Нет. У меня молитвослов. И у меня есть любимые молитвы.
– Какие?
– “Отче наш” и молитва Божьей Матери. Они очень музыкальные.
– Не хотели бы написать на эти тексты музыку?
– Ну, столько на “Отче наш” уже написано музыки! Я мирской человек. Я не считаю возможным петь на духовные темы. Я вообще не люблю, когда рок-музыканты перепевают Евангелие. Ведь молитвы, псалмы уже написаны, они такие великие… и я считаю, что музыка к ним – это уже лишнее.
Фото: spbda.ru
Про наставников, друзей и поклонников
– А постоянный духовный наставник у вас есть?
– У меня много учителей и наставников. Но, конечно, особый человек в моей жизни – мой духовник. Это так здорово и легко, когда ты сомневаешься, терзаешься чем-то, прийти к батюшке. И он тебе все скажет. Делать это или не делать. Хотя, конечно, в этом есть некоторое упрощение. Поэтому я стараюсь все-таки сам разобраться во всем. Часто не спрашиваю. Только уж совсем когда невмоготу – тогда иду за советом.
Я, кстати, со многими батюшками дружу. Но совершенно особенные отношения у меня с отцом Андреем Кураевым. Мы беседуем с ним на какие-то волнующие меня темы. Я с ним советуюсь. Он – хороший, светлый человек. И интеллектуал при этом. Мне с ним интересно говорить на любые темы. Он иногда бывает у меня на концертах. Однажды, когда я его спросил после выступления: “Ну, как?”, он ответил: “Кающийся грешник. Нормально!”
Я – кающийся грешник. Наверное, любой художник, артист – он в чем-то всегда кается.
Фото: Ольга Кононенко
– Вы каетесь на сцене, соответственно – открыто говорите о своей вере. При этом вы стараетесь поделиться своей верой с поклонниками группы?
– Я не страдаю комплексом мессии. Знаете, когда пить человек бросает, то начинает морщиться на окружающих пьяниц. Начинает всех учить и советы давать: что ж ты делаешь! И так всех “грузит”, что действительно больше вреда приносит, нежели пользы. В вопросах веры все сложно, поэтому надо очень мягко действовать.
У размышляющего, думающего человека всегда идет поиск. В этом нет ничего плохого. Ведь на самом деле все дороги ведут к храму. В этом я искренне убежден. Но я не такой ортодокс, чтобы топтать чужие святыни. Это нехорошо. Поучение, да еще со сцены – это более смахивает не на проповедь, а на крестовые походы. Я, кстати, изучал эпоху крестовых походов. Ничего хорошего в них не было, могу вам сказать.
– То есть вы не призываете своих поклонников идти в церковь?
– Я считаю, у нас вообще нет поклонников как таковых. Я даже слово “поклонник” не люблю. Просто у нас есть единомышленники, люди, с которыми мы беседуем, которые с нами любят поговорить. Я, в отличие от Кости Кинчева, не за монолог, но за диалог. Выслушать и понять, а вместе с тем объяснить другому человеку, как ты понимаешь окружающий мир. Хотя не всегда так получается. Вообще, в обычной жизни я человек очень горячий, поэтому могу быть деспотом, кричать, топать ногами.
Фото: Евгений Красин / vk.com/ekrasin
А еще я человек все время сомневающийся. От этого я мучаюсь. Я в беседах сомневаюсь, читая – сомневаюсь, веруя – сомневаюсь.
Это такой удел очкариков, наверное, на генетическом уровне. Сомнения грызут. Я сомневался, мне было совсем худо, пока я не прочел фразу митрополита Антония Сурожского. Он пишет в своих записках: “Хорошо, что сомневаетесь, это значит, что вы должны подняться на новую ступень понимания Бога”. Так что сомнения – это хорошо. Но, сомневаясь, как я могу призывать к чему-то?
Так вот, слово “поклонник” я не люблю. А слово “фанат” – ненавижу.
Фанатизм плох всегда. Не важно, в чем. Потому что фанат – это человек, который одержим. И, конечно, Церковь этого не любит. Нельзя быть одержимым.
Если человек одержим политической или эстетической идеей, то все остальные, у которых другое мнение – его враги. А врага надо уничтожать. И в этом, безусловно, зло. От фанатизма, одержимости – только зло! Многие журналисты, кстати, нам пеняют – вы одержимы рок-н-роллом! Это неправда! Я ничем не одержим. Разве я похож на одержимого? Иногда, может быть, актерствую на сцене. Но это для сценического образа! Это – только игра. Какой я одержимый?
Фото: Ольга Кононенко
ДДТ и эпоха зрелости
– Много лет назад, в предисловии к альбому “Черный пес Петербург” вы написали, что ДДТ переживает эпоху зрелости. Какой период переживает группа сегодня?
– Сейчас у ДДТ эпоха зрелости. Я похож на того волка в чепчике, к которому приходит Красная шапочка (молодежь): “Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие уши?” – “Для того, чтобы лучше тебя слышать”. То есть мы действительно стали зорче видеть и лучше слышать. Мне это нравится. Но мой инструментарий, те художественные средства, которыми я владею, они уже не удовлетворяют нюансированности восприятия молодых людей. А это значит – надо как-то расти. Это хорошо. Это и есть зрелость. Зрелость – это когда ты одну строчку можешь шлифовать неделю. А юность – это когда ты за неделю пишешь альбом.
– Я успела прослушать “Пропавшего без вести” – он слишком отличается от того, что вы делали раньше…
– Мы записывали этот альбом очень долго. Альбом получился тяжелый. Как сама жизнь. И в то же время легкий и воздушный, как сама жизнь. Там есть все. Там есть сверкающее белое и пронзительное черное. Есть и полутона. Звук очень интересный и современный. Русский рок, русская поэзия, наконец, встретились с английским и американским качеством звука.
Фото: Евгений Красин / vk.com/ekrasin
Про Питер
– Юрий Юлианович, несмотря на то, что группа ДДТ родом из Уфы, ее невозможно представить вне Санкт-Петербурга. И вас, в общем, тоже. Помните, как первый раз оказались в Питере?
– Первый раз в Питер нас с сестрой папа привез. Я учился в седьмом классе. Ходил-бродил по городу. Пытался поступить в Нахимовское училище, мечтал быть моряком. У меня даже кличка была в детстве – Боцман. Я ходил в клешах, тельняшке. Все дядья были моряки. Во второй раз я оказался в Санкт-Петербурге на практике по истории искусств. Писал искусствоведческую работу по Веласкесу. В Эрмитаже мы практически “прожили” месяц. Потом следующий приезд был где-то в 1982 году: я привез первый альбом ДДТ – магнитоальбом, полуподпольно записанный. Показал его некоторым музыкантам, которые для меня в тот момент были небожителями. Мне сказали: давай действуй дальше! Все нормально.
А в четвертый раз, в восемьдесят пятом году я переехал в Питер. Насовсем. Вот так.
– А кто в тот момент для вас был небожителем?
– Я показал свой первый альбом Жоре Ордановскому из группы “Россияне”. В тот момент авторитеты – Майк Науменко, Борис Гребенщиков. Они влияли на меня, на то, что я делал. Майк Науменко, да и Владимир Семенович Высоцкий дали мне юмор. Борис Гребенщиков – это, конечно, раздвижение пространств. Жора Ордановский как раз добавил социальности: “По улице ходила мерзость под ручку вместе с дрянью!” Он был очень жесткий человек. Его группа называлась “Россияне”. Очень хорошая была команда. А он сам потом пропал без вести. Наш первый концерт в Питере был как раз на вечере его памяти. В 1987 году.
– Почему возникла мысль уехать именно в Питер, а не в Москву?
– Мне друзья помогли перебраться в Питер. Хотя одно время я жил в Москве. Звали в столице оставаться. Но Питер мне больше нравился. Потому что в Питере сложнее, и соответственно – интереснее. Москва – более добродушная. Она принимает всех хорошо. Если ты талантлив, необычен, интересен, то в Москве ты – король. А в Питере – нет.
Жизнь была очень тяжелая. Полуголодная. Лимита – чего говорить. Но когда есть убежденность и жажда творчества… В Питере мы собирали группу года два. Заново. Сложно это было.
– Из предисловия к альбому “Черный пес Петербург” можно понять, что вы долгие годы жили в коммуналке. Юрий Юлианович, это не поэтический образ? Действительно жили?
– У меня в жизни был целый коммунальный период. Снимал квартиры. У друзей жили с молодой женой. Около пяти лет мы так мыкались. Первую квартиру я купил в девяносто четвертом году. А так – коммуналка. Сосед разводил попугаев. Ванны вообще не было. Но сосед приспособил унитаз: в него можно было вставать, сверху – лилась тоненькая струйка, это был душ. А внизу пола не было, земля уже… Так вот. Как у всех нормальных людей.
Мама помогала из Уфы, присылала какие-то денежки. Работал дворником, ночным сторожем. Как-то выкручивались. Прописки не было, поэтому я мог работать только на лимитных местах: дворник, сторож, кочегар. Этот путь было необходимо пройти. И Питер – это, слава Богу, не фабрика звезд. В том и суть.
Для того, чтобы стать художником, надо помучиться, как ни банально это звучит. Человек должен пройти через мытарства, лишения. Но в какой-то момент не прекратить заниматься своим любимым делом. Не сдаться. Господь всегда поможет! Это точно.
Фото: spbda.ru
…
Покажи им чудо, Господи
– злую осень!
Дай хоть на секунду испытать святую милость,
Снег, вчера упавший, расспросить про небеса.
Что бы ни угасло, ни погибло, ни случилось –
Слышать доносящиеся с неба голоса.
И догнать бредущую в беспамятстве дорогу,
И вернуть на место Землю, как заведено.
Покажи им чудо, чтобы видно было многим,
Как перевоплощается в Кровь Твою вино!
Биографическая справка
Шевчук Юрий Юлианович родился 16 мая 1957 года в поселке Ягодное Магаданской области. Позже вместе с родителями переехал в столицу Башкирии Уфу.
Образование – Уфимский педагогический институт, художественно-графический факультет.
Музыкой начал интересоваться еще в школе. Учился играть на баяне, самостоятельно освоил гитару. В девятом классе организовал свою первую группу – “Вектор”. Позже, в 1980 году, в Уфе Шевчук собрал первый состав ДДТ.
В середине восьмидесятых Шевчук переезжает в Питер. Там ДДТ переживает второе рождение и получает всенародную популярность.
Юрий Шевчук сыграл главную роль в художественном фильме С. Сельянова “Духов день” (1992) и в фильме И. Мозжухина “Вовочка”, снялся в нескольких документальных картинах, записал песни к фильмам “Азазель”, “Вовочка”, “Господа офицеры” и “Ледниковый период”.
Участвовал как ведущий в телесериале “Земное и небесное”, посвященном истории Русской Православной Церкви.
Юрий Шевчук награжден боевыми орденами и медалями, в том числе медалью МЧС России “Участнику чрезвычайных гуманитарных операций” и Знаком отличия МВД “Серебряный Крест”. Шевчук посещал Чечню, Таджикистан (1996), Косово (1999, 2000) и Афганистан (2002). Помимо этого, группа “ДДТ” активно участвует в благотворительных акциях и концертах.Автор текстов и музыки, лидер группы ДДТ.
Да, в общем, что тут говорить – Шевчук он и есть Шевчук. За что мы его и любим.
Дискография ДДТ:
ДДТ 1 (1981), Свинья на радуге (1982) ,Компромисс (1983), Периферия (1984), Время (1985), Я получил эту роль (1988), Оттепель (1990), Пластун (1991), Актриса Весна (1992), Черный пес Петербург (1993), Это все (1994), Любовь (1996), Рожденный в СССР (1997), Мир номер ноль (1999), Просвистела (1999), Метель августа (2000), Единочество. Часть 1 (2002), Единочество. Часть 2. Живой (2003), Песни (2003), Город без окон. Вход (2004), Город без окон. Выход (2004), Пропавший без вести (2005), Прекрасная любовь (2007), Иначе/P.S. (2011), Прозрачный (2014).
____________________________________________________
По материалам журнала “Фома” и Сибирской Православной газеты
