Вера сродни влюбленности. Что является ее результатом? Продолжение разговора с молодежью протоиерея Сергия Баранова в Новоспасской обители Москвы.
Христос – Живой
– Чем различаются пути мирян и монахов?
– Монахам просто надо читать Евангелие для монахов, а мирянам Евангелие для мирян, – и сразу всё будет понятно.
И у мирян, и у монахов цель одна – Христос
И у мирян, и у монахов цель одна – Христос. Особенности пути в ту сторону – разные, но цель одна. Очень жаль, что некоторые миряне считают, что молитва, созерцание – это всё изыски для монахов, а мирянам – не более чем доброделание и обрядовая сторона.
Но добрые дела даже неверующие люди могут делать, чем же мы тогда по существу от них отличаемся? Да и не добрые дела спасают. Христос спасает! Не любовь спасает – в том смысле, что многие по-разному понимают, что есть любовь. Бог есть любовь. А если любовь – не Христос, то это не спасает. Это что-то другое, пусть и светлое, очень доброе, приятное такое… Христос – это категорически не идея, Христос – Живой, это Личность.
Главный результат христианства
– Как отличить иллюзию от правды?
– По результату. Это очень серьезно. Человек может говорить чрезвычайно высоко. Может в мыслях витать. Переживать какие-то состояния… Но каковы плоды? Святые отцы говорили: если у тебя нет любви к врагам (а чаще всего у нас нет любви даже к ближним), значит, у тебя нет результата.
Ты сам трезво должен себя оценивать. Да, стремление к высокой духовной жизни должно быть. Но ты всё время себя испытывай. В монашестве никогда не благословят молодого послушника на отшельничество, пока он не пройдет долгий срок жития в братстве, в семье. Потому что, постоянно соприкасаясь друг с другом – с разными характерами, с иными, чуждыми нам привычками, с индивидуальными особенностями других, – мы то и дело толкаемся, сердим друг друга, раздражаемся, и так выходит наружу то, что мы есть на самом деле…
Иллюзия, в отличие от правды, не имеет результата. Пусть ты в своих мечтах до седьмого неба взмываешь, но когда ты возвращаешься на землю и делаешь ближним элементарные гадости – то, простите, все твои планы и предположения на счет себя вообще ничего не значат.
Почему в монастырях молодежь загружают работой? Не высокоумные книжки им дают штудировать, а с Иисусовой молитвой трудиться в поте лица. Да чтобы поменьше мечтали! Пусть даже сил на эти парения не остается. Так надо уставать, чтобы было уже не оторваться от земли. Христос Сам к тебе спустится. Ты только не забывай: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».
Христос Сам к тебе спустится
Если на монастырском дворе хлопцы-послушники, приоблокотившись на лопаты, пустятся вдруг в размышления о Нетварном Свете, им бы дать пинка: «Ну-ка, работать! Яму надо выкопать, а они тут размечтались!» Когда утрудишься, тогда и грешить нет сил.
Или, помните, в какой-то книге есть такой эпизод: два молоденьких послушника заспорили о возвышенных категориях, а мимо идет старец-монах с ведром… Они – к нему: «Отче! Рассуди нас: кто прав?» – и давай тараторить. «Ой, извините, – посторонился он, – я иду сейчас мыть туалет…». Ничто, кстати, так не смиряет, как чистка общественной уборной. Этим братиям тоже, наверно, в это время заниматься чем-то надо было, пусть и не столь продуктивным для стяжания благодати. А они предавались всей этой словесной эквилибристике, «словоблудию», как называют святые отцы чрезмерные разговоры о духовном. А еще и спорили.
– Как заставить себя молиться (когда хочется спорить – даже пусть мысленно препираться с кем-то или чем-то)?
– Сами себе скажите: «В аду гореть будешь! Вставай давай!» Животный страх – он, может быть, отчасти помогает. Но это нечто несовершенное. Нужно просто вкус молитвы почувствовать, войти в эту атмосферу, – тогда уже вас никто и ничто обратно не развернет. И в этом пути монахов и мирян схожи.
«Как ты смеешь не верить в Архангелов?!!»
– Как научиться полностью доверять и доверяться Богу?
– Абстрактно, сам по себе, этому не научишься. Это возможно только при действии благодати Духа Святого. Вообще-то нельзя вот так захотеть – и самому, по своему решению, взять да и поверить в Бога. Тут никакие аргументы не помогут. Это чудо.
Нельзя вот так захотеть – и взять да и поверить в Бога. Это чудо
Я иногда рассказываю такой случай. На Афоне в монастыре Дохиар живет отец Харалампий. Он, знаете, такой – с простинкой. Взрослый ребенок. Мне однажды рассказали случай: приехал там какой-то француз-профессор на Святую Гору и решил обойти все монастыри, чтобы афонские геронды убедили его уверовать. Но он, будучи вузовским преподавателем, всё привык через интеллект прокручивать. А вера в Бога – это же другая область… И вот он действительно обошел опытных старцев, допытывался, требовал доказательств, но так и маялся. Приходит в Дохиар, последняя обитель… А ему навстречу – евангельский младенец. Он и росточка-то такого небольшого. И этот интеллигент-француз ему сходу вываливает досаду: «Ну, вот… разочарован я… Никто здесь, на Афоне, меня ни в чем не убедил». А отец Харалампий говорит: «Пойдем!» Подводит его к колодцу на территории монастыря: «Вот, видишь этот колодец? У нас тут дохиарские отцы жили-жили, воды не было… Явился Архангел Михаил и дал нам этот колодец. Видишь, вот – вода». Этот француз скептически так ухмыляется: «Да ладно вам тут мне заливать… про ваших Архангелов…». И этот младенец так вознегодовал, он схватил его за грудки и начал трясти: «Как ты смеешь не верить в Архангелов?! Как ты смеешь не верить в Архангелов?!! На! Пей!» Тот француз говорит: «Я выпил и стал верующим».
Это нестандартный, согласен, случай. В некоторой степени мы, конечно, можем подвигаться к вере через наблюдения над этим миром, узнавая опыт других людей, но настоящая вера – это всё равно всегда чудо. Господь тебя осенит – и всё, тебе не нужно никаких доводов. Ты говоришь: я не верю, я знаю.
Испытание неверием и утешение радостью
Но хочу сказать, что потом бывают и искушения, когда вот так же мистически приходят и испытания неверием. Когда человек уже имеет опыт веры, но Господь ему попускает пройти ещё нечто… Вот священник, который никогда даже в мыслях не пускался в рассуждения: а если Бога нет, – просто верил и всё. Вот стоит он у престола, а его вдруг охватывает какой-то леденящий холод сомнения, который потом переходит в неверие… Для батюшки там, в алтаре, – это трагедия. Настоящая беда. Что делать? Слава Богу, если он имеет достаточный опыт, чтобы распознать: откуда этот мраз и как всё это изжить.
Вера – это дар Божий. Это харизма. Иногда кажется, – мы оцениваем ситуацию: вот этот человек столько трудится, столько добра делает, он достоин веры… А Господь веру дает такому человеку, что мы этого и не ожидали. Какому-то простецу наивнейшему…
Встреча в Новоспасской обители, слушатели
– «Всегда радуйтесь» (1 Сол. 5, 16) – это как?
«Обратите внимание на ваш женский монастырь. Там все улыбаются. Нужно принять меры»
– Недавно нашему правящему архиерею владыке Иринею пришло письмо: «Владыка Ириней, обратите внимание на ваш женский монастырь. Там все улыбаются. Нужно принять меры». Для этого человека все православные должны быть в черных платочках, с мрачными лицами и рычать.
Я вам желаю просто пережить духовную радость. Объяснить, что это такое, невозможно. Но если попробовать… Она состоит из двух вещей: когда ты понимаешь, что ты ничтожество, и что Бог любит тебя даже таким. Твоя никчемность не позволяет тебе возгордиться отношением Бога к тебе. У тебя просто тихо текут слезы благодарения Богу. Духовная радость – она без эйфории, без эмоциональности. Очень тихая, мирная. И такая вкусная.
– Про окормляемый вами Иверский женский монастырь Орска расскажите, пожалуйста.
– Это монастырь, где у нас получилось создать семью. Когда мы только начинали, я сразу сказал: «Я только так вижу наш монастырь – как семью. Не как учреждение. А как семью. По-другому я не хочу. И не буду». Задуманное получилось, слава Богу.
К любви надо в хорошем смысле этого слова привыкнуть
– Как простить обидевшего тебя человека?
– Говорят: сердцу не прикажешь. Можно понудиться простить. Это реально. Это в некоторой степени для нас возможно: понудиться. Но совершенно победить обиду, злобу в сердце у нас самих не получится. Это только когда Господь придет в наше сердце. Не я есть любовь. Бог есть Любовь. Я – дрянь. Но я желаю Бога.
Полюбить – это не в моей власти. Но понудиться к любви – это очень даже возможно
Очень хорошую притчу в ответ на подобный вопрос рассказал как-то владыка Антоний Сурожский. Про двух рыбаков, которые жили на берегу моря. Они были в таком конфликте, что видеть друг друга не могли. И вдруг в один из дней на море начинается шторм, один из них выходит на берег и видит, что лодка другого перевернулась и тот тонет. Этот рыбак бросается с риском для жизни в море. Вытаскивает второго. И вот они лежат на берегу, обессиленные, вымокшие, изможденные. И тот, первый, говорит этому второму, который его спас: «Ты что? Зачем ты это сделал? Мы ж не любим друг друга… А ты рисковал…». А тот и отвечает: «Знаешь, я как тебя не любил, так и сейчас не люблю. Но я пошел и сделал это, потому что Христос просил меня так поступать. Ради Христа я это сделал».
Полюбить – это не в моей власти. Но понудиться к любви – это очень даже и мне возможно. А за это понуждение постепенно-постепенно-постепенно наше сердце станет в хорошем смысле этого слова привыкать к любви. И дай Бог, чтобы так любовь стала нашим естеством.
Пожизненный срок заключения ума в слова молитвы
– Как научиться молиться нерассеянно?
– Сразу настройтесь на то, что это очень-очень долго и очень-очень трудно. Но это возможно. Пример тому – многие святые отцы. У них получилось почему-то. И у нас может получиться. Если мы будем, конечно, терпеливо, стабильно идти по этому тесному пути.
Не выставляйте себе даже ориентировочных сроков. А то бывает, люди сроки себе какие-то намечают, потом в них не укладываются, отчаиваются. Наш срок – это вся наша жизнь. Пожизненный срок заключения, как пишет преподобный Иоанн Лествичник, ума в слова молитвы. Терпите, терпите… Делайте, делайте…
Протоиерей Сергий Баранов
Я вам точно скажу, что всё возможно. Иногда, когда начинаешь, кажется, что это просто какие-то непреодолимые высоты. А когда ты очень долго и усердно это делаешь, то наступает момент, когда ты ловишь себя на мысли: «Сегодня это уже просто. Сейчас это уже обычно».
У отца Софрония (Сахарова) мне очень нравится, как он описывает, что, будучи на Афоне духовником греческого одного монастыря, он увидел, что там очень много монахов, которые находятся в Нетварном Свете и сами о том даже не подозревают.
Как это? А очень просто. Когда у человека путь очень долгий, пологий, то эта постепенность как бы растягивает результат и делает его незаметным для самого подвизающегося. Для него это вроде бы уже обычное дело. Он не может себя сравнить категорично вот в эту минуту и в эту же минуту тридцатилетней давности. Он просто настолько плавно поднялся в это нынешнее свое состояние, что это вхождение для него в плане риска сорваться в прелесть оказалось безопасным.
Это бесы обычно приходят с фанфарами. А благодать Божия – тихо. Господь настолько деликатен. Христос приходит очень тихо, так, что ты иногда даже не отслеживаешь этой границы вступления в Дух. Понять ты это сможешь либо уже там, либо когда ты это состояние потеряешь – и в контрасте с этой пропажей ты и осознаешь, что имел…
Только бы Христос был посреди нас!
– Каково ваше отношение к тем монастырям, где не практикуется Иисусова молитва?
– Не надо оценивать других, чтоб своего не потерять. Как-то мне легло на сердце, когда я был в Эссексе, в монастыре Святого Иоанна Предтечи, у отца Софрония (Сахарова). Его племянник отец Николай с кем-то, помню, беседовал… Я вслушался, ему говорят: «У вас такая-то традиция в монастыре, а вот в той обители другая традиция…». Мне так понравилось, как ответил отец Николай: «Ой, знаете, я приму любую традицию, только бы Христос был посреди нас!»
Говорят же: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Если они в том монастыре так живут и счастливы, то и пусть они живут, как хотят. Но счастливы – именно во Христе. Потому что без Христа монах не может быть счастлив. Это обман. Если его Христос не радует, если Христа у него нет, он и начнет искать себе радость где-нибудь на стороне, утешаться какими-то мирскими вещами.
Без Христа монах не может быть счастлив. Это обман
Конечно, если в каких-то монастырях не читают Иисусову молитву, то… лучше бы читали. Потому что на постриге каждому монаху вручают четки не в качестве элемента облачения, а как меч духовный – средство для молитвы. Поэтому хорошо бы, чтобы везде занимались Иисусовой молитвой. Сейчас просто, говорят, нет учителей, и оттого, мол, мы осторожно к умному деланию относимся. Осторожность – хорошо, но совершенное бездействие, по-моему, еще хуже.
Помните евангельскую притчу о талантах, где Господь говорит: одному дал один талант, другому два, третьему пять – и ушел. Потом возвратился, подходит тот, которому дано было пять талантов: вот, Господи, я пустил в дело твои пять талантов и приобрел на них другие пять талантов. Господь говорит: «Молодец! Хороший раб. Благоразумный!» То же самое и с тем, кому были вручены два таланта. А тот, который имел один талант, заявляет: «А я побоялся! Господин, ты же строгий очень… Поэтому я зарыл твой талант и теперь возвращаю». Господь отвечает жестко: «Ленивый раб! Надо было этот талант отдать в оборот, и он бы принес прибыль. Твоя осторожность оказалась духовным преступлением. Заберите у него один талант, отдайте имеющему 10 талантов» (ср. Мф. 25, 14–30).
У православных людей сегодня зачастую как будто не хватает вдохновения. Кто-то перепуган, чрезмерно осторожен, но бывает, что эта оглядка «как бы чего не вышло» уже перехлестывает в фобию. Еще хуже, когда кто-то оправдывает свою элементарную лень этой якобы боязнью прелести. Разве не страшно услышать: «Лукавый раб…».
