«Как добрый пастырь, собирает оно своих овец, то есть божественные мысли, вокруг и внутрь себя, а невоздержность, как бешеного пса, убивает удалением от вредного…» — так говорил про добродетель целомудрия священномученик Петр Дамаскин. В современном мире ни одна другая добродетель не подвергается таким жесточайшим нападкам. Политика с ее уклоном к «толерантности», «лояльности» и «плюрализму», масс-медиа с насаждением потребительского отношения ко всему и всем… И только Церковь продолжает говорить о важности целомудренной жизни, называя вещи своими именами. Почему, не взрастив в себе эту добродетель, невозможно достичь спасения, и как ее стяжать? Об этом мы поговорили с клириком храма в честь Сошествия Святого Духа г. Саратова, преподавателем Саратовской православной духовной семинарии протоиереем Сергием Ксенофонтовым.
— Отец Сергий, давайте для начала дадим определение: что же такое целомудрие в христианском понимании? Очень часто люди отождествляют его с хранением девственности до брака.
— Нет, это понятие шире. Слово «целомудрие» состоит из двух корней: «целостность» и «мудрость». То есть можно сказать, что это знание о целостности. В святоотеческой литературе под стяжанием целомудрия подразумевается процесс собирания человека в ту гармоничную личность, которую изначально задумывал Творец. Бог — Личность, и потому человек, лишь становясь целостной личностью, обретает способность к подлинному богообщению.
— То есть изначально, в раю, человек был целомудренным, а после грехопадения утратил это свойство? И взращивание целомудрия — это по сути возвращение в райское состояние?
— Именно так. Первородный грех передается из поколения в поколение, человек уже рождается с искаженной слабостями душой. Беззаконие, нарушение заповедей Божиих, удовлетворение раздраженной похоти и противопоставление себя Богу — такая жизнь неизбежно ведет к распаду личности. С христианской точки зрения человек собирается в целостную личность именно в свете Личности Бога, становясь отражением Божества, через прямое действие Бога на человека. Дух Божий оживотворяет человеческую природу: разум наполняет мудростью, тело — здравием, а психику — радостью и возможностью реализовывать данные Господом таланты. Если же грех прерывает цепь взаимоотношений Духа и души, то душа попадает под действие страстей и естественные возможности ума, тела и психики оборачиваются против личности. В зависимости от устроения человека какая-то страсть в душе может возобладать. Если в жизни человека, скажем, преобладают грехи эмоционально-чувственные, то остальные стороны личности, находясь в подчинении этим грехам, страдают. Человек может дойти до того, что ему все равно, что он ест, в каких условиях он живет, в каком состоянии находится его тело. Такая поврежденность нередко встречается в среде творческой интеллигенции, при этом, безусловно, страдает и творчество этих людей, на него накладывает отпечаток эта нецелостность. Если же человек более примитивен, в нем могут возобладать грубые телесные страсти: физические инстинкты подчиняют ум, и развиваются обжорство, пьянство, блуд. А может быть и так: человек высокого ума, крупный ученый, гений даже. Но ум — седалище гордыни. И этот ум занимает ведущее место, он начинает диктовать свою правду, которая сводится к одному: я могу быть мерилом всех вещей. Это та самая гордыня, которая низвела Адама с положения сына Божия до положения ниже твари — и с любым человеком от нее происходит примерно то же самое. Поэтому для того, чтобы восстановить связь с Богом, мы должны привести в полное подчинение Духу психику, тело и ум и тем самым восстановить равновесие. Это и означает стать целомудренными.
— А как это достигается?
— В основном — через постовое делание. Часто люди думают, что пост нужен только для воздействия на физическую природу — на тело. Но на самом деле поститься нужно и душе, и уму. Физический пост — самый легкий, поскольку тело легче всего привыкает к послушанию. Это нужно знать и не останавливаться только на посте в пище. А бывает чаще всего иначе: когда человек привыкает к физическому посту и начинает ощущать, что этого уже недостаточно, он усугубляет воздержание в пище и может довести себя до физического истощения, которое оборачивается болезнями и унынием. А нужно было вместо этого обратить внимание на пост ума и души.
— Как могут поститься ум и душа?
— Пощение ума происходит, когда мы читаем Евангелие, святоотеческие книги, размышляем о вечности, о смерти, ходим на богослужения. Все это позволяет вывести ум на простор бытия, направить на поиски своей истинной роли. Что касается поста душевного — это прежде всего ограничение себя в развлечениях. Сами по себе развлечения не грех, но постоянное желание получать от них удовольствие начинает властвовать над человеком, лишая его возможностей созидания. Ведь что такое развлечение? Это извлечение человека из процесса его работы — состояние, когда он тратит силы и время ни на что, все это уходит в пустоту. Когда же мы лишаем чувства праздности и настраиваем себя на труд, душа получает возможность восстановления своего главенства над личностью человека — правда, при одном условии: если она поклонится Богу. Поэтому, как бы мы ни упражнялись в смирении чувств, только через Таинства Исповеди и Причастия мы можем обрести дух целомудрия, то есть реальную возможность восстановить свою целостность.
Что же касается хранения девства, которое действительно многие воспринимают как синоним целомудрия, то это очень важный вопрос, но, к сожалению, он неверно осмысливается нашими современниками. Это связано с потерей исторических и культурных ценностей. Если мы возьмем, к примеру, житие святой Пелагеи Антиохийской, то увидим, что эта 15-летняя девушка, когда за ней пришли воины-язычники, чтобы сохранить свою непорочность, бросилась с крыши дома. Фактически она покончила жизнь самоубийством, но Церковь причислила ее к лику святых, потому что понятие девства для христианской аскетики очень важно, и в особенности для стяжания добродетели целомудрия.
— То есть человеку, девство не сохранившему, невозможно стать целомудренным? А как же брак, рождение детей, продолжение рода?
— Нет, так вопрос не стоит. Исходя из своего устроения, способностей, талантов человек может выстраивать свою жизнь по-разному и при этом стремиться к целомудрию. Целомудренным можно быть и в браке, с супругом и детьми, а можно жить одному, сохраняя физическое девство, но целомудренным не быть.
Один из признаков правильной целомудренной жизни — то, что человек спокоен за результат своей деятельности и жизни вообще. Это позволяет ему выбирать подходящую для себя форму бытия: семейную или монашескую, многодетность или девство. Созидать целомудренную личность можно и через служение людям, через начальствование, через учительство. Кто каким от Бога талантом награжден, тот так Богу и служит.
— Современный христианин, желающий сохранить девство, испытывает очень сильное давление социума. Девушка, говорящая, что для нее неприемлемы интимные отношения до брака, почти всегда услышит предостережение, что останется старой девой. На одиноких женщин давят врачи, утверждающие, что женские болезни — от отсутствия интимной жизни. Как противостоять этому давлению?
.jpg)
— Нужно понимать, что нападки на целомудрие — это часть войны сатанинских сил против Бога и Церкви, которая была всегда и продолжится до скончания века. Отстаивание целомудрия нельзя рассматривать отдельно от борьбы человека за свое спасение. Собственно, эта борьба — неотъемлемая часть нашего спасения. Если мыслить иначе, может произойти подмена цели средством. Мы можем начать считать девство целью, а спасение останется где-то на периферии. Поэтому очень важно правильно выстроить приоритеты. Господь сказал нам в Евангелии: ищите прежде всего Царствия Божия и правды его (Мф. 10, 16–18). Бог по любви Своей поставляет нас в такие условия, которые наилучшим образом способствуют нашему совершенствованию. Поэтому все столкновения с миром, по поводу целомудрия или каких-то других добродетелей, нужно рассматривать как самые обычные искушения, попущения, призванные нас в добродетели укреплять. «Искушения — это те шипы роз нашего спасения, которых невозможно избежать»,— говорил преподобный Анатолий Оптинский. Отвечая на искушения по-христиански, мы выстраиваем в себе целостную личность, которой и хочет видеть нас Бог.
— Мера целомудрия у каждого своя?
— Думаю, да. Но эту меру нам со стороны у другого человека очень трудно определить. Даже опытный духовник точно не скажет своему духовному чаду ту меру добродетели, на которую это чадо способно. Но при внимательной духовной жизни мы можем увидеть в самих себе признаки того, что мы можем сделать, а чего не можем.
— У целомудрия есть голос? Что может подсказать человеку, целомудренно он живет или нет?
— Голос целомудрия — это голос совести. Чистая совесть — показатель того, что человек живет богоугодно. Если же совесть в чем-то обличает, это повод задуматься, что не так. Хотя, опираясь на опыт святых отцов, которые подходили к концу жизни с ощущением, что они — самые последние грешники, совесть всегда найдет, о чем в нас побеспокоиться. Но это беспокойство — хорошее, правильное, без него духовное движение прекратится.
— Можно ли жить целомудренно вне стен Церкви?
— Не думаю. Страсти поврежденной грехом человеческой природы и воздействие врага рода человеческого настолько велики и сильны, что человек сам по себе не может им противостоять. Без Меня не можете творити ничесоже,— говорит Господь (Ин. 15, 5). И это так. Мы же собираем себя в единое целое не просто так, а по образу Божию. Образ Божий — это Христос. А Христос — это Церковь. Так что жизнь в Церкви — самое главное средство для восстановления целомудрия.
— Бывает же так, что человек живет нецеломудренно, а потом в один момент — под действием благодати Божией — меняется и становится другим? Так произошло с преподобной Марией Египетской. Чем это обуславливается?
— Да, такие истории есть, но, к сожалению, гораздо чаще бывает наоборот: человек, которого можно было бы назвать целомудренным, в одночасье падает и потом совершенно меняется. Церковь предлагает нам положительные примеры исправления грешников, чтобы мы в нашей духовной брани могли на них опереться. Но жизнь нам предлагает еще больше примеров противоположных. Один из весьма интересных можно найти в истории Литвы. В 1246 году литовский князь Миндовг принял Православие, этому примеру последовал и его сын Войшелк, который принял монашеский постриг и ушел в монастырь. Спустя некоторое время Миндовг пал от рук заговорщиков, после чего его сын снял монашескую рясу, объявил себя князем и приступил к мести за отца. Расправившись с мятежниками, Войшелк вернулся в монастырь. Насколько искренним было его покаяние, мы не знаем, но такой пример в истории есть. Нужно понимать, что нельзя достичь какой-то меры целомудрия и успокоиться на этом, считая, что теперь с нами все в порядке. Нет никакой гарантии, что какое-то экстраординарное обстоятельство не выбьет нас из колеи. Если мы взглянем на известный образ лествицы, возводящей человека к Небу, то увидим, что больше всего бесы орудуют крюками на последней ступеньке перед Царствием Божиим, сдергивая с нее праведников. Самые тяжелые, ужасные формы искушений, в том числе и соблазны грехов против целомудрия, враг применяет именно тогда, когда человек начинает выходить на прямую дорогу к спасению. Многие люди — неверующие или маловерующие — вообще не подвергаются таким соблазнам. А чем ближе человек к Богу, тем сильнее и страшнее брань. Очень хорошо это описано в повести Л.Н. Толстого «Отец Сергий». Почему так уязвимо целомудрие? Потому что естественные возможности человека всегда с ним. Даже престарелые, просвещенные и духовно преуспевшие люди могут страдать от блудных помыслов.
— Может ли человек от рождения быть целомудренным или эта добродетель всегда достигается через труд?
— Есть такая пословица: «Легко быть добрым, трудно быть не злым». Можно родиться добродушным, в этом не будет твоей заслуги. А вот если ты родился с другим устроением, но всю жизнь боролся в себе с гневливостью, то этот труд и будет вменен тебе как добродетель. Добродетель потому так и называется, что это результат доброго делания.
— Какие книги могут помочь современному христианину понять, как стяжать добродетель целомудрия?
— Конечно, главная книга — это Евангелие. Еще я бы предложил «Добротолюбие для мирян». Можно обратиться к духовному наследию Оптинских старцев и, конечно, архимандрита Иоанна (Крестьянкина). В своих письмах духовным чадам он изложил «Добротолюбие» на понятном нам языке. И, самое главное, подтвердил его своей жизнью.
Газета «Православная вера» № 22 (642)
[Беседовала Ольга Протасова]
