Завершился Великий пост. Накануне Святой Четыредесятницы, в Прощеное воскресенье, мы испрашивали друг у друга прощение. Затем наступило время сугубого покаяния, когда мы просили прощения у Бога. Как мы всегда ждем этого прощения и желаем его, но вот умеем ли прощать сами? Как отличить формальное прощение от искреннего, связано ли наше собственное покаяние со способностью прощать? Об этом рассуждает игумен Нектарий (Морозов).
Прощение — состояние сердца
Способность прощать, безусловно, есть у каждого человека, потому что он создан по образу и подобию Бога, Который непрестанно нас прощает. Собственно, вся надежда нашего спасения зиждется именно на прощении Божием.
Более того, Господь, зная эту нашу способность, прямо заповедует нам прощать в течение даже одного дня так много раз, что трудно сосчитать. Но для того чтобы какую-то способность реализовать, надо иметь намерение. Иногда человек хочет прощать и прощает, а иногда не хочет прощать и не прощает. Сложнее бывает, когда мы понимаем, что как христиане должны простить — и не можем. Это оказывается очень тяжело и болезненно для самолюбия, и мы находим массу причин, чтобы не делать этого. Например, говорим себе: «Ведь Господь прощает человека тогда, когда он кается и сам просит прощения. Если мой обидчик повинится, я тоже, может быть, прощу его».
Но дело в том, что Господь ждет от нас покаяния, потому что Он по отношению к нам ничего худого не совершил и совершить не может. А мы друг другу много зла делаем, и поэтому необходимо всегда помнить о заповеди «подставить левую щеку». Некоторые отцы трактовали это таким образом: когда тебя обидели незаслуженно, и ты уже готов возмутиться этой несправедливостью, вспомни о своей левой щеке, то есть о своих худых делах, о которых не знает никто, кроме Бога. И пойми: Господь посылает тебе возможность потерпеть обиду, чтобы через это очистить себя. Ведь ты однозначно заслужил это, если не перед обидчиком, то точно перед Богом.
Прощение на самом деле порой дается очень трудно, и даже когда человек имеет подлинно христианское устроение. А ведь молитва злопамятного, как говорит преподобный Исаак Сирин, это сеяние на камне. Главным препятствием здесь становится и самолюбие, и человеческая гордость, и жалость к себе. К тому же зачастую наш грех и наша слабость рядятся в одежду самооправдания: как же я буду прощать этого человека, ведь он не только мне, но и многим другим досадил. Но нужно понять одну вещь: прощение вовсе не предполагает предоставления человеку возможности сделанное нам зло повторять. Простив грабителя или мошенника, мы вовсе не должны разрешить ему вновь нас ограбить, обмануть.
Когда мы говорим о прощении, то в первую очередь речь идет о состоянии сердца. Простить — это значит человеку его неправду отпустить именно от всего сердца, как очень точно сказано в Евангелии. Это значит, что сердце не должно болезненно сжиматься, когда мы об этом человеке говорим или думаем, а в душе пребывает мир и хотя бы в какой-то мере любовь и сострадание. Вот это и есть прощение.
Однако в том, как мы будем потом строить свои отношения с этим человеком, необходимо руководствоваться здравым смыслом.
Путь прощения — стать сильнее
Почему же так сложно простить? Нам очень часто кажется, что мы в этой жизни — несчастные и слабые жертвы, а те, кто причиняет нам зло,— нападающие, агрессоры. Но надо понять, что если кто-то тебе делает плохо, то он причиняет зло и себе в том числе, причем себе в гораздо большей степени, ведь, безусловно, Господь взыщет. В этом надо усмотреть повод этого человека пожалеть и уже не чувствовать себя жертвой. Когда ты сильный, нетрудно простить. Вот это, мне кажется, путь прощения — стать сильнее.
Бывают ситуации, когда мы видим, что человек просит у нас прощения, но делает это, так сказать, используя благочестивую христианскую традицию, для того чтобы выйти сухим из воды, обнулить создавшуюся напряженную ситуацию. Возникает закономерный вопрос: можно ли в таком случае отказать в прощении?
Правильным будет такого человека все-таки простить, хотя бы внешне отпустить ему, хотя, повторюсь, с прощением изменяется состояние сердца, из которого должно уйти зло. Но если необходимо выстроить с обидчиком некую дистанцию, то это нужно сделать. Можно сказать: «Да, я тебя прощаю, но больше не хочу с тобой иметь никаких дел, потому что иначе это будет слишком большим соблазном и для тебя, и для меня».
Если речь идет о ситуации, например, в семье, когда люди вместе живут, тогда, безусловно, прощение бывает сопряжено с тем, чтобы человека вернуть на прежнее место, как происходит с блудным сыном из евангельской притчи. Но, прощая человека, в семье или на работе, бывает необходимо установить за ним тот контроль, которого не было прежде. И в этом нет ничего противного христианской любви, потому что в ряде случаев этот контроль будет благом.
Когда человек просит у нас прощения неискренне, то, конечно, на самом деле он его не просит, а пытается выстроить с нами какие-то взаимоотношения, действует в русле некой дипломатии, а может быть, даже проявляет коварство. Если мы это видим, то должны разумно действовать: пожалеть, простить и опять же установить ту дистанцию, которая и нас обезопасит от недобросовестных действий этого человека, и ему не даст причинять нам зло, а потом нести за него ответственность.
Бывают ситуации, когда нам необходимо пойти на некий риск и вернуть провинившемуся утраченное доверие. Например, человек растратил казенные деньги, потому что у него была какая-то слабость к алкоголю, азартным играм или еще что-то в его жизни произошло. Но ты его очень хорошо знаешь и понимаешь, что после того, как он попросил прощения и раскаялся, есть какая-то надежда на исправление. Можно в таком случае вновь предоставить ему доступ к этим деньгам, возможность совершать с ними какие-то операции. Это доверие в том числе может помочь ему выправиться. Если же он повторит свой поступок второй и третий раз, то надо это пресечь. Необходимо всегда ориентироваться по конкретной ситуации, прибегая к своей доброй христианской совести, доброму христианскому намерению и в то же время — здравому смыслу.
«Как простить Гитлера?»
Иногда случается, что тебе кто-то нанес обиду и вроде бы ты простил и даже забыл об этом, но потом происходит вновь похожая ситуация или твой обидчик снова тебе досаждает — и тогда прежняя обида вспыхивает в сердце и причиняет боль. Значит ли это, что на самом деле прощения никакого не было, а был лишь самообман? Или причина в чем-то другом?
Это прежде всего значит, что мы люди несовершенные. Действительно, возможно, в какой-то момент мы простили, но память о том, что человек сделал, в нас осталась. А новая ситуация спровоцировала разрастание этого чувства с новой силой. Просто надо опять работать над своим сердцем и учиться радоваться тому хорошему, что с этим нашим ближним происходит, или учиться огорчаться плохому, случающемуся с ним, и, безусловно, за него молиться.
Иногда спрашивают: «Как можно простить Гитлера?» или «Как можно простить убийцу, маньяка, который уничтожил множество людей?». Это сложный вопрос, и на него нельзя ответить теоретически. Мне вспоминается эпизод из фильма Элема Климова «Иди и смотри», когда мальчик видит зверства эсэсовцев и седеет буквально за несколько дней своей жизни, а потом вместе с группой партизан натыкается на разоренный немецкий обоз и фотографический портрет Гитлера. Он подбегает к этому портрету и начинает в него стрелять из винтовки, перезаряжая ее раз за разом, а перед глазами у него образ на фото меняется: вот он чуть моложе, еще моложе, и в конце концов это уже не вождь Третьего рейха, претендующий на мировое господство, а ребенок в кроватке. И в этот момент мальчик, ставший стариком, останавливается и перестает стрелять. Вот таково прощение — увидеть в человеке не того, кем он является сейчас, а того, кем он был прежде, когда
еще всего этого не натворил. Увидеть, можно сказать, его душу, сотворенную Господом, и понять, что таким вот беспомощным и слабым он предстанет на суд Божий, где уже не будет ни власти, ни имущества, ни положения, а только вечность. Вот когда себя и его перед лицом вечности и зыбкости существования здесь поставишь, тогда и появляются силы простить.
Но ведь прощение злодея не говорит о том, что его не нужно сажать в тюрьму и изолировать. Нужно. Обязательно. В этом заключается милосердие к тем, кому он больше не сможет причинить зла, и к нему самому: он не сможет это зло творить и хотя бы в какой-то степени искупит то, что он сотворил на земле.
Как понять, что в твое сердце по-настоящему пришло прощение?
Когда человек понимает, что важнее всего в жизни — научиться любить Бога и окружающих людей, когда человек к этой любви стремится, тогда он очень хорошо чувствует, движется он к прощению или нет. Потому что когда для человека любовь — нормальное состояние, а ее отсутствие — ненормальное состояние, то для него нестерпимо не прощать кого-то за что-то и он всеми силами своей души будет стремиться к прощению и простит. Мы такие существа: чего очень хотим, того очень быстро добиваемся. Если для нас прощение будет потребностью, мы очень легко научимся прощать. Главное — осознать и почувствовать это как потребность.
eparhia-saratov.ru
