Разум и свобода, как писал святитель Василий Великий, составляют основу образа Божия, заложенного в человеке при его сотворении. Но очень часто слово «свобода» в данном контексте понимают как безграничную волю, как произвол. Между тем, если обратиться к греческому языку, на котором писали многие философы античности, размышлявшие о свободе, а также христианские отцы Церкви, то мы увидим, что волю как противоположность рабству они обозначали словом «ελευθερία», есть даже такое древнее имя «Элевферий», что значит «благородный, свободный человек». Но образ Божий святые отцы видели не в этой внешней свободе действий, а в самовластьи человека, его творческом свободном начале «αυτεξούσια», что в переводе с греческого и означает «самовластие, самостоятельность», внутренная свобода духа.

Эта свобода духа для своей реализации опирается на другие базовые ценности: истину, добро и красоту, – которые проявляются, осуществляются внутренне свободным человеком-творцом. Потому что, по слову Священного Писания, образ Божий мы получили при творении человека, но подобие Божие, как говорит святитель Василий Великий, нам нужно стяжать, т. е. приобрести. Мы должны уподобиться Богу в добродетели. Но добродетель не может быть вынужденной, добро можно творить только свободно.

Поэтому прежде всего человек стремится к свободе и, по слову Евангелия, должен быть внешне свободен. Только свободен не от властей и господ, но свободен от рабства злу и греху.

Именно эту свободу как внутреннее самовластие воспевал А.С. Пушкин. Он говорил о базовых ценностях, на которых базируется самовластье человека,в своем четверостишье:

Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога самого,
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Подобное разделение понимания свободы внутренней и внешней существует и в западной цивилизации. Мы знаем, что английское слово freedom означает внутреннюю свободу. А внешняя свобода обозначается как liberty, латинское по происхождению слово, от которого и возникло понятие либерализм, либеральные ценности.

«Именно русская цивилизация, сохраняя связь с духовным наследием православия, может напомнить простую истину о том, что свобода — это не самодовлеющая ценность, а условие для осуществления в мире добра и красоты»

Часто можно услышать от самих коренных жителей Европы, что главная ценность их общества — отсутствие определенных ценностей, что, по их мнению, означает свободу. Но как горько замечал русский философ С.А. Левицкий, философская и общественная деятельность которого протекала в Европе и США в условиях эмиграции, «Свобода мировоззрения в Америке большинством понята как „свобода от мировоззрения“». Именно русская цивилизация, сохраняя связь с духовным наследием православия, может напомнить простую истину о том, что свобода — это не самодовлеющая ценность, а условие для осуществления в мире добра и красоты.

4 – 6 апреля 2006 года в Москве состоялся X Всемирный русский народный собор. Главным документом, принятым на Соборе, стала «Декларация о правах и достоинстве человека». В этой декларации был затронут один из важнейших принципов современного либерального общества — права человека. В XX веке этот принцип в западных странах фактически заменил собой нравственные начала человеческого общества, стал своеобразной визитной карточкой западной цивилизации.

Именно достоинство личности легло в основу декларации X Всемирного Русского Народного Собора, который провозгласил, что «Человек как образ Божий имеет особую ценность, которая не может быть отнята. Она должна уважаться каждым из нас, обществом и государством. Совершая добро, личность приобретает достоинство. Таким образом, мы различаем ценность и достоинство личности. Ценность — это то, что дано, достоинство — это то, что приобретается».

Поэтому свобода человека — это прежде всего внутренняя свобода в добре, а внешняя политическая, либеральная свобода является условием для проявления внутренней свободы человека.

В декларации отмечается, что «Права человека имеют основанием ценность личности и должны бытьнаправлены на реализацию ее достоинства. Именно поэтому содержание прав человека не может не быть связано с нравственностью. Отрыв этих прав от нравственности означает их профанацию, ибобезнравственного достоинства не бывает».

Как верно сказано Собором, «Существуют ценности, которые стоят не ниже прав человека. Это такие ценности, как вера, нравственность, святыни, Отечество. Когда эти ценности и реализация прав человека вступают в противоречие, общество, государство и закон должны гармонично сочетать то и другое. Нельзя допускать ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества». Вот почему общество вправе осудить псевдоискусство, вся суть которого состоит в кощунстве над святынями, а закон — оценить выставление таких «произведений» на всеобщее обозрение как оскорбление чувств верующих.

Очень важной считает Церковь свободу творчества. Как уже было сказано, человек сотворен по образу и подобию своего Творца, а значит, и сам наделен творческими способностями и может украсить этот мир плодами своего труда, проявив свой духовный потенциал. Поэтому «Церковь благословляет творчество, открывающее новые горизонты для духовного возрастания человека и для познания сотворенного мира»(Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека, 2008 г.). Но право на творчество не означает права на ничем не ограниченное самовыражение. Невозможно присвоить высокое звание «творчества» глумлению над чувствами других людей, эпатажу, примитивной поп-культуре, поставившей на поток производство поделок для невзыскательного вкуса. Такое самовыражение «не должно осуществляться в формах, оскорбительных для убеждений и образа жизни других членов общества».

«Запреты в обществе нужны, но невозможно искусство сделать проводником нравственных ценностей только запретами»

Как же быть, нужно ли запрещать псевдотворческие проявления в современной культуре? Здесь, как мне кажется, вопрос неправильно поставлен. В обществе всегда существуют запреты – запреты нужны. Но ими нельзя достичь прочного результата: невозможно искусство сделать проводником нравственных ценностей только запретами. Необходимо внутреннее движение деятелей культуры и искусства в этом направлении. Сами люди творчества должны отдавать себе отчет в том, какие ценности для них главные. Если же будет занята такая позиция: «Да, мне не нравятся издевательства над чувствами людей в современных театральных постановках, но как деятель культуры я должен блюсти цеховую солидарность и бороться за свободу творчества как высшую ценность во всех ее проявлениях», – то такая позиция не позволит оздоровить современное искусство. Приведу аналогичный пример: если мы видим, что какой-то человек идет по улице и матерится направо и налево, то мы должны чувствовать внутреннюю обязанность его остановить. Если же мы займем такую позицию, что он, мол, взрослый человек, может делать что хочет, то у полиции работы прибавится, но наше общественное пространство здоровее не станет. Да и честно сказать такая позиция, скорее всего, будет просто прикрытием трусости: ведь этот матерщинник, чего доброго, может и ударить.

Поэтому подлинная ценность свободы творчества состоит не в праве на оскорбление, не в праве на эпатаж, но в свободе для претворения высших ценностей: истины, добра и красоты. В этом величайшая сила искусства, сила творчества, которую хотят исказить и отнять у него радетели ложно понятой либеральной свободы. В этом искажении подлинной свободы и состоит главная причина духовного кризиса современной цивилизации, которые можно преодолеть только обратившись к подлинным базовым ценностям.