У некоторых православных, в том числе и священников, есть привычка легко объяснять сложные вещи. При этом мы убиваем сразу двух зайцев. Во-первых, мы заставляем человека задуматься о своей жизни, во-вторых, сподвигаем его бежать в храм, на исповедь.
Протоиерей Максим Первозванский
И это, на первый взгляд, хороший результат. Допустим, голова болит – значит, не о том думаешь; рука болит – не то брал; нога болит – не туда ходил; живот болит – не то ел, ну и так далее.
Получается достаточно беспроигрышная вещь: никто из нас не безгрешен, и человек знает, что он когда-нибудь куда-нибудь не туда ходил, он обязательно когда-нибудь не о том думал, не то брал и так далее.
В результате у священника, давшего подобное объяснение, возникает некий ореол прозорливости и статус человека, который понимает, в чем дело. То есть священник рубанул сплеча, а у спрашивающего или попавшего под его совет возникает ощущение, что этот священник не просто уважаемый, а он разбирается во всех глубоких духовных вопросах, видит человека насквозь, что он прозорливый и от него ничего не скроешь, и вообще надо его во всём слушаться.
С другой стороны, на мой взгляд, эта позиция имеет очень отдаленное отношение к правильной духовной жизни и к тому, как правильно священник должен себя вести.
Я не берусь давать советы, но мне кажется, что постановка диагнозов, почему в жизни человека происходят те или иные неприятные вещи, – это вообще не наше дело.
В свое время покойный Патриарх Алексий на Епархиальном совете духовенства города Москвы сказал, что многоуважаемые отцы иногда дают советы от Духа Святаго, но чаще от ветра своей головы.
Действительно, среди священников очень много мудрых, опытных людей, которые могут дать хороший совет, неплохо разбираются в жизни, которые обладают серьезным опытом пастырским, но при этом реальных прозорливцев среди нашего брата единицы на всю большую Русскую Православную Церковь. А все остальные, в принципе, не думаю, что имеют право говорить уверенно и однозначно, почему с человеком случилась та или иная неприятность. Это некоторая тайна, которая существует между человеком и Богом.
Более того, большинство неприятностей с нами случаются не потому, что мы плохо себя ведем. Покойный архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов) говорил примерно следующее: если ты думаешь, что с тобой случилась какая-то неприятность потому, что Господь тебя наказывает за что-то, то тем самым ты утверждаешь: «Вообще-то я – хороший человек, я достоин награды, а вовсе не наказания, но вот случилась и на старуху проруха, есть у меня такой грех, за это Господь меня наказал. Если бы я этого греха не совершил, то в остальном бы был достоин похвалы и всяческого поощрения от Господа Бога».
А это ведь не так, потому что, если смотреть на всю нашу жизнь в целом, мы, по своим грехам, достойны того, чтобы нам вовсе не жить. Но при этом Господь нас терпит, любит и поэтому, если посылает нам наказания, то ни в коем случае не за что-то, а для чего-то, для какого-то понимания и вразумления и так далее.
Но, как я уже говорил, разобраться в этом может опытный старец, которых единицы на всю Русскую Православную Церковь. А остальные многоопытные и многоуважаемые отцы иереи, игумены, протоиереи, архимандриты и так далее, конечно, обладают большим пастырским и духовным опытом, но не прозорливостью.
Так что помогать человеку, пришедшему с подобной бедой, нужно не такими категоричными советами, а точнее – не такими обличениями, граничащими с подменой нашим человеческим рассуждением Божественного промысла, который, как известно, человеческому рассуждению не поддается. «Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55:9), говорит Господь еще в Ветхом Завете.
Не стоит стараться постигать пути Божии, надо пытаться понять, что делать дальше, как принять сложившуюся ситуацию, и это не вопрос категорических фраз.
Особенно, когда это касается тем, к которым даже в официальной позиции Русской Православной Церкви достаточно взвешенное, серьезное и неоднозначное отношение, как к вопросу предохранения. Если мы почитаем Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, то увидим, что там поднято достаточно много серьезных вопросов и нигде не сказано, что за предохранение родители будут наказаны смертью ребенка.
Ведь потеря беременности – это трагедия, горе. И никому в голову не приходит, например, женщине, которая овдовела, сказать: «Ага, ты мужа не слушалась, поэтому теперь осталась одна». Или родителям, у которых погиб ребенок не во чреве, а уже родившийся: «Это потому, что вы его плохо воспитывали, ругались между собой». Думаю, что в основном священники таких вещей не говорят. Я, по крайней мере, встречаю подобное очень редко.
Так что если священники говорят про причинно-следственную связь потери беременности, они не считают это серьезной утратой, не очень хорошо понимают, что это значит для родителей, не осознают, что это действительно смерть ребенка.
Мне кажется, что наша задача не обличать людей в том, что совершенно неочевидно. Ведь Господь говорит: «Утешайте, утешайте народ Мой» (Ис. 40:1).
Фото: missia.od.ua
Не обращать внимания?
Если ты идешь по улице и к тебе кто-то пристал, что-то тебе сказал, и то очень сложно не обратить внимание. А уж если священник сказал то, о чем говорили выше, не обращать внимания невозможно.
Другое дело, что не нужно загонять себя в отчаяние, в чувство вины. Так или иначе, случившееся стоит осмыслить. Другой вопрос, что я бы всё-таки советовал вообще людям уходить от позиции, согласно которой с тобой случается что-то, потому что ты сделал нечто конкретное. То есть, конечно, в нашей жизни бывает прямая связь: человек бегал через дорогу, его сбила машина. Но мы знаем, что машины сбивают не только тех, кто ходил в неположенном месте. Машина может врезаться в то место, где человек спокойно стоит на остановке в ожидании автобуса. Его может сбить, в том числе, пьяный священник…
Когда у нас в жизни происходит что-то не очень хорошее, не нужно искать конкретной причины, но задуматься о жизни в целом стоит.
По строгому уставу женщине, у которой случился выкидыш, рекомендуется годичная епитимия. (За блуд или убийство человеку положена 20-летняя епитимия). Другое дело, что никто эти епитимии сейчас на практике не накладывает.
Повторяю, случившееся – безусловно, повод задуматься о жизни, сходить на генеральную исповедь, повод супругам переосмыслить в том числе и свои отношения. Но не причину искать.
Предохранение – грех или не грех?
Всё-таки христианам в случае, если они не хотят зачатия ребенка, предписывается воздержание. Но Социальная концепция Русской Православной Церкви говорит, что, по снисхождению к человеческим немощам, Церковь допускает, если люди не могут воздерживаться, пользование неабортивными противозачаточными средствами. Ведь рождение детей есть не единственная цель брака и не единственная цель интимных отношений, главнейшая цель брака и интимных отношений – любовь.
Апостол Павел говорит: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7:5).
Для наглядности приведу пример: я съел за завтраком четыре бутерброда с сыром. Когда ел первый, чувствовал: второй надо съесть обязательно, а вот когда ел третий, чувствовал: стоит остановиться. Четвертый точно был лишним. Согрешил, каюсь. И что теперь, как жить дальше? Может быть, с понедельника вообще не есть бутербродов с сыром, чтобы точно не грешить? Но я, как человек не в смысле духовно опытный, а уже достаточно старый, знаю, что если вообще не буду, например, есть сыр, то получится только хуже.
Когда Церковь говорит в Социальной концепции о снисхождении к немощам, она говорит о том, что если ты начинаешь полностью воздерживаться и получается хуже, то лучше всё-таки пользуйся контрацептивами.
Но я бы рекомендовал в этом каяться на исповеди.
В Социальной концепции же сказано «нисходя к немощам», а не «это здорово, давайте будем все предохраняться». То есть: ребята, если по-другому не получается, давайте будем вот так.
Золотое правило каждого духовника должно быть по примеру пословицы – что немцу смерть, то русскому здорово, – что одному прихожанину страшный грех, для другого это уже добродетель. Приходит, например, человек на исповедь, говорит: «Батюшка, я творог ел постом». Для одного, умудренного опытом монаха, это будет серьезный грех. Для юноши или девушки, впервые приступивших к посту, это будет уже большой шаг вперед и добродетель. То же самое – для человека, который вместо того, чтобы заставлять жену пользоваться спиралью, сходил в аптеку и купил презервативы.
Здесь нужно очень индивидуально подходить к людям. Они все находятся в очень разном духовном состоянии.
