Я не считаю, что на Масленичной неделе надо как-то себя психически готовить к Великому Посту и к Прощеному воскресенью. На мой взгляд, наша Церковь сама через службу, уставы, обряды, а ещё и непосредственным действием благодати настраивает нас и на посты, и на праздники. Великим постом это особенно заметно: там и служба очень отличается от обыкновенной, и убранство храмов, и облачения духовенства, мелодия песнопений. И подготовка к Великому посту идёт несколько недель.
Что касается Масленицы, то, с одной стороны, делается послабление, нет поста в среду и пятницу, с другой стороны, уже мясо не едим. Какое-то особое масленичное веселье, я считаю… терпимым, но в меру. Пьянство же всегда греховно: и в пост, и в праздник, и на Масленицу. Поесть немного привольнее, чем обычно, есть смысл, но не до объедения, конечно. Умеренное послабление в пище помогает начать подвиг поста, как бывает человеку нужно замахнуться перед ударом молотком по гвоздю.
Помню, был забавный случай, когда мне как раз на Масленицу по какому-то вопросу позвонил наш митрополит Ювеналий и спросил: «Как вы там, справляете Масленицу?». Я не понял иронии и выжидательно промолчал, а он воспринял молчание как некий намек, что я ее праздную. И тогда уже строго продолжил: «А что тут праздновать? Масленица – это не праздник».
В масленичную неделю надо почаще, как позволяет возможность, ходить в храм – вот и подготовка к великопостным службам.
Уже делаются поклоны, читается молитва Ефрема Сирина.
Некоторые прихожане заранее боятся поста, говорят: «Батюшка, я вот уже наперёд нервничаю, что настанет пост, мне будет тяжело». Я им объясняю, что до поста ещё надо дожить, а бояться тут совершенно нечего, потому что пост не мука, которую Бог на нас возлагает, а Его помощь нам в борьбе с нашими страстями. Ведь, страсти, в том числе чревоугодие и лень – цепи, которыми мы уже сейчас навеки связаны, но пока ещё есть время от этих смертельных пут освободиться.
Что касается Прощеного воскресенья, то лучше просить прощения и самому прощать сразу, не дожидаясь никаких сроков. Но, если не получается, то Прощёное воскресение – удобный повод.
Помню, когда я был ещё алтарником, поссорился с одной бабушкой-прихожанкой. Я сейчас даже не помню и неважно, кто из нас был больше неправ, но я как человек более пылкий раньше успокоился и пытался помириться, а она не хотела. Но на Прощеное воскресенье я подошёл к ней, сказал: «Прости меня», и она меня простила. Все-таки в этот день все настраиваются на нужный лад.
Замечательно на эту тему высказался митрополит Антоний Сурожский, хотя сказал он про отношения с Богом, но это относится и к людям. Владыка Антоний сказал, что, прежде чем просить прощения у Бога, нам надо сначала самим Его простить. Парадоксально, но понятно. Мы на Бога сильно обижены, Он нередко не по-нашему делает, порой не даёт того, чего мы просим. Так что сначала надо простить Бога и принять то, что Он посылает, а потом уже просить прощения. Подобно и в человеческих отношениях. Если я сам не прощаю обидчика, моя просьба о прощении не будет искренней.
Почему всё же Церковь установила чин прощения непосредственно перед Великим постом? Всего, конечно, я не постигаю, но из опыта могу сказать, что тяжко на душе, если с кем-то находишься в ссоре. И конечно, хочется перед большим и трудным делом получить мир от своих ближних, да и ближним дать мир, то есть примириться со всеми.
Случаев, когда кто-то из церковных людей категорически отказывался простить кого-то, я не припомню: это все-таки редкость среди православных – грубый отказ от примирения. В житиях святых такие случаи описаны, и Бог очень сурово наказывал гордецов.
Например, в древней Антиохии священник Саприкий и мирянин Никифор поссорились. Никифор раскаялся и не раз просил прощения у Саприкия, но тот наотрез отказывался. Тогда были гонения на христиан, Саприкия подвергли муке, он был твёрд в исповедании Христа, его уже вели на казнь. И тут к нему подбежал Никифор и стал со слезами умолять о примирении, однако Саприкий оказался непреклонным в своей злобе. Тогда благодать отступила от него, он внезапно пал духом и отрёкся от Христа. А Никифор, наоборот, исповедал себя христианином и стал мучеником.
Аналогичная история случилась в Киево-Печерской Лавре, где поссорились иеромонах Тит и иеродиакон Евагрий, и за отказ примириться Бог поразил иеродиакона внезапной смертью.
Но такие явления и в древности были редкостью среди церковных людей, и сейчас редкость. А вот злопамятность – иное дело. Совершено очиститься от неё даже при всём желании бывает непросто, могут годы и чуть ли не вся жизнь уйти на это. Ну, что ж, надо бороться, каяться в своей гордыне, молиться за себя и за обидчика, главное – себя не оправдывать.
Чтобы простить, важно чётко разделять в обиде два разных момента: скорбь, которую мне человек причинил, и суд над человеком.
Источником всего, что со мной происходит, является Бог. Люди и бесы, и все обстоятельства – только орудия промысла Божьего. Поэтому всякую скорбь нужно со смирением принять как бы из рук Божиих.
А судить ближнего нам запрещено Сами Богом, это заповедь Господня. Человек-то, может быть, ещё хуже, чем мне кажется, но суд мне не вверен. Вот представьте. Скажем, иду я по улице и вижу, что кто-то грабит торговую палатку. Открываю уголовный кодекс, листаю, смотрю, что за такой поступок грабителю полагается три года заключения. Я его хватаю, тащу к себе в подвал, там держу три года, кормлю, вывожу гулять. Что я делаю? Я совершаю преступление. Меня могут посадить за такие действия. Хотя вроде бы поступил правильно, наказал грабителя по уголовному кодексу. Только вот я не имею права этого делать. То же самое происходит, когда мы осуждаем других людей. Нам не вверено судить, нам вверено прощать, а судит Бог, которого следует благодарить за всё, что Он нам посылает, в том числе и через обидчика.
Как христианину показать окружающим, что он христианин? Конечно, никогда нельзя отрекаться от веры. Нужно ли проповедовать? Не всем это под силу, не все призваны. А проповедь без Божьего призвания не принесёт доброго плода.
Хорошо бы хотя бы не стесняться своей веры. Например, не побояться перекреститься при людях, перекрестить свою тарелочку в столовой на работе. Я обнаружил, что для многих и это очень тяжело. Поэтому не настаиваю. А ведь такие простые действия могут иметь большое миссионерское значение. Потому, что тарелочку перекрестил, меня спросят: «Ты что, ненормальный?» А я им на это отвечаю, что нет, я человек верующий, для меня это естественно». «А зачем ты крестишь, это все фарисейство, все лицемерие?» – вероятно, последует дальше. Тут появляется возможность и про лицемерие рассказать, и про смысл и значение крестного знамения. Если чего-то не знаю, то очень хорошо сказать: «Извините, это вопрос сложный, я не могу сразу на него ответить, пойду, почитаю, поспрашиваю у более знающих, вам потом расскажу».
Возвращаясь к теме подготовки к Великому посту. Конечно, подвиг воздержания необходим, только нужно правильно понимать, что этот подвиг не наше приношение Богу, а Божия милость нам. И пост, и воздержание, и возможность прощать и просить прощения – это все дары Божии, которые вполне естественно желать и принимать из рук Божиих с благодарностью.
И последнее. Говорят, что во время поста нужно почаще заглядывать внутрь себя. Это так. А в другое-то время куда нужно заглядывать? В духовном трезвении нет разницы между постами, праздниками и буднями: как заметил, что мои мысли, чувства, желания разлетелись по вселенной, а то и в преисподнюю завалились, так и покаялся. Над внешней суетой мы (по крайней мере, миряне) не властны, но «всяким хранением блюди своё сердце» сказано для всех.
