Снести заповедь

Одно из постоянно наблюдаемых явлений в спорах о морали можно было бы обозначить как «расшатывание заповеди». Если представить заповедь как стену, которую хотят разрушить штурмующие, то им важно выломать сначала один кирпич, потом второй и, в конце концов, проделать дыру достаточно большую, чтобы стена уже перестала что-либо ограждать.

Коллаж pravmir.ru из открытых источников интернета

Для этого нужно вообразить гипотетическую ситуацию, в которой то, что выглядит как нарушение заповеди, оправдано обстоятельствами, а потом расширять область дозволенного до пределов, которые сделают заповедь просто бессмысленной.

Бог запретил кражу? Хорошо, но вот представим себе, что умирающий от голода человек украл булку хлеба. Или, лучше, булку хлеба для умирающих от голода детей. Осудите ли вы его, о бессердечные законники? Нет? Хорошо. Или вот человек угнал машину, чтобы отвезти умирающего друга в больницу. Или наш славный разведчик украл секреты во вражеском штабе. То есть, оказывается, «не укради» – это не такое уж и железное правило. Бывают исключения. Вот как раз мой случай…

Вы говорите, что Бог ненавидит развод? А что если муж-психопат бьет жену смертным боем и того и гляди убьет, не лучше ли их развести, чем дожидаться смертоубийства? Мы же согласны с этим? Вот у меня как раз такой случай – правда, эта карга физически меня не бьет, но вот мозг ест ежедневно, поверьте, это не намного приятнее. Не лучше ли нам развестись – тем более что я тут как раз встретил любовь всей моей жизни…

Вы говорите, что аборты – великое зло, оскверняется земля кровью неповинной? Но ведь бывают же – вы не спорите – ситуации, когда из-за каких-то медицинских проблем ребенок умрет в любом случае, надо попытаться спасти хотя бы мать? Ну вот, значит, это допустимо. Но, вы знаете, беременность в любом случае дело опасное…

В самом деле возможны ситуации, когда поступить хорошо не получится, надо выбирать менее ужасный вариант. Вокруг подобных историй возникает определенная «серая зона». Мы не знаем точно, когда наступает момент, в который кража перестает быть извиняема отчаянной нуждой, развод – плохим характером, аборт – угрозой жизни матери. Мы в любом случае вынуждены исходить из предположительных и неизбежно подверженных ошибкам оценок.

И тут, конечно, люди, которым хочется просто снести заповедь, стремятся максимально расширить эту серую зону. И не только «безбожники». Им, собственно, это не нужно, им просто дела нет до заповедей. Это мы, христиане, склонны к такому расшатыванию; с одной стороны, нам хочется подчеркнуть нашу преданность заповедям, с другой – падшая природа отчаянно бунтует.

Расширение серой зоны

Это особенно выходит на поверхность, когда речь заходит о насилии. Собственно, бунтующее либидо – не самая большая проблема; гораздо более глобальная – страсть к насилию. Падший человек – как я или вы – по природе склонен к ненависти. Этот заготовленный скрипт начинает выполняться при первом сигнале. Ярость и гнев лежат очень близко к поверхности и легко поднимаются. Они автоматически выскакивают, как пистолет из подмышечной кобуры. Иногда даже раньше, чем мы успеваем это осознать, мы уже осыпали кого-то бранью – и хорошо, если не подрались.

И тут, конечно, возникает необходимость в самооправдании, в рационализации, как называют это психологи. По той же схеме.

Бывают ситуации, когда насилие оправдано. Начальствующий не напрасно носит меч. Полицейские, которые вступают в перестрелки с бандитами, достойно исполняют свой долг и защищают жизнь сограждан. Мы же не толстовцы, чтобы отрицать начальствующего с мечом и Пересвета с Ослябей? Что будет, если злодеи нападут на вашу семью, или на невинное дитя, или еще на кого-нибудь? Будете им Нагорную проповедь зачитывать?

Что же, про начальствующего с мечом в Библии действительно есть, а насильников надо обуздывать насилием, потому что в их случае момент для проповедей упущен.

Но вокруг явных случаев возникает всё та же «серая зона». Как в старом анекдоте про Сталина: «Иосиф Виссарионович, мы нашли вашего полного двойника, с такими же усами». – «Расстрэлять!». – «А может, лучше побрить?» – «Можно и побрыть». Во многих случаях можно обойтись без насилия – или значительно меньшим насилием. Не всегда, но часто можно договориться со своими оппонентами – вместо того, чтобы убивать их.

Страсть к насилию постоянно подталкивает к расширению серой зоны. И очень быстро оказывается, что все разговоры о защите невинных и обуздании злодеев – просто рационализации.

Да, Писание и Предание не говорит, что сражаться с оружием в руках или преследовать злодеев нельзя ни в коем случае. В некоторых случаях можно. Но беда в том, что человек, гонимый страстью, будет распространять это «можно» и на спорные случаи, и на те случаи, когда явно нельзя.

Это как с винопитием – если вы скажете алкоголику, что Библия допускает умеренное употребление вина, он услышит это по-своему. «Разрешает употребление вина» будет воспринято с огромным энтузиазмом, а вот слово «умеренное» и все библейские предостережения против пьянства – пропущены мимо ушей. Споткнувшись об его бесчувственное тело, вы, наверное, пожалеете о том, что не сказали «тебе – нет, не разрешает».

Падший человек тянется к насилию, как алкоголик к бутылке. В этой ситуации сказать, что «христианство – это не толстовство» будет формально верно – но наверняка неверно воспринято адресатом, как благословение его ненависти и насилия.

Как достигнуть мира, а не победы

Господь действительно превратил воду в вино, но об этом надо с осторожностью рассказывать алкоголикам. Начальствующий действительно имеет такое поручение от Бога – носить меч для обуздания злых – но люди, стремящиеся к убийству, сделают из этого выводы, продиктованные не словом Божиим и не нуждами ситуации, а их пагубной страстью.

И тут, конечно, человек изо всех сил будет шатать и ломать стену заповеди. А можно в этом случае? А в этом? А в этом? Но главная проблема тут не в том, в каком случае можно, а в каком – нельзя, а в самом желании поломать стену. Если вы чего-то не хотите, вы не будете выпрашивать разрешения на это. Вы не будете искать, как бы вам обойти заповедь; вы будете искать, как бы ее соблюсти.

Христианство – не система предписаний. Люди, которые хотят обойти законы, всегда их обойдут. Христианство – это про новое сердце, которое созидается в верующем благодатью Святого Духа. И у этого сердца другие желания – спасать, а не губить, исцелять, а не убивать. Оно исцелено от страсти к убийству. Христианин помышляет о том, как бы сохранить человеческие жизни, а не погубить их, как достигнуть мира, а не победы.

Понятно, что в некоторых (более редких, чем вы думаете) случаях необходимость прибегнуть к насилию может возникнуть; но христианин будет избегать этого всеми силами и до последней возможности. Он не штурмует стену заповеди, пытаясь развалить ее снаружи. Он находится внутри и ищет, как бы ее сохранить.