Что такое свобода? Какая свобода, с христианской точки зрения, настоящая, а какая ложная? Как погибает свобода в обществе потребления? Об этом мы поговорили с протоиереем Вадимом Леоновым, доцентом Сретенской духовной семинарии, кандидатом богословия.
Протоиерей Вадим Леонов
– Слово «свобода» сегодня одно из самых популярных, причем не только сегодня, а вообще на протяжении последних 200–300 лет. Все хотят быть свободными. На ваш взгляд, почему современная эпоха так ценит свободу?
– Мне кажется, что во все века и во всех народах свобода была важнейшей ценностью для людей. Различие во мнениях возникает из-за того, что даются разные ответы на вопрос, в чем ее суть и как ее достичь. Иногда задача обрести свободу казалась людям столь сложной, что они провозглашали свободу недостижимой или иллюзией человеческого сознания, однако стремление к свободе от этого не угасло. В последние 200–300 лет в это понятие привнесены новые смыслы, что породило новое ощущение его значимости. Если рассуждать в рамках европейской истории, то до начала XVIII века свобода понималась как свобода во Христе, а после наступления так называемой эпохи «просвещения» ее начинают понимать как свободу от Христа, от религиозных и нравственных норм и даже как свободу против Христа. В связи с этим у христиан и нехристиан стали возникать острые дискуссии, взаимные обвинения в несвободе, хотя для обеих сторон свобода – величайшая ценность человеческой жизни.
Христианство – это религия любви и свободы
Мое глубокое убеждение, что значимость свободы нигде, ни в одном религиозном или философском учении не раскрыта так глубоко и сильно, как в христианстве. Христианство – это религия любви и свободы. Эти ценности не просто декларируются, но к ним проложен путь. Вспомните слова Христа: Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин. 8, 31–32).
Вы спрашиваете, почему современная эпоха так ценит свободу? Люди начинают ценить ту или иную вещь в полной мере лишь тогда, когда она исчезает или существенно повреждается. Кто больше жаждет свободы – человек в тюремной камере или тот, кто за ее пределами? Для человека в тюремной камере повседневная жизнь – это свободная жизнь, он думает и мечтает о свободе, а человек вне камеры считает, что он просто живет. Так и со свободой в наши дни – большинство людей искренне стремятся к свободе, потому что в глубине души ощущают, что эту свободу они потеряли, чувствуют необходимость в ней, желают обрести ее, но не знают, где ее найти и в чем ее суть.
– Вы употребили понятие, которое, я думаю, будет непонятно для нецерковного человека, да и для многих, ходящих в Церковь, тоже будет не совсем ясно. Что такое «свобода во Христе»?
– Чтобы понять «свободу во Христе», надо сначала разобраться с понятием «рабства греху». Если человек привык курить и не в состоянии бросить, то он становится рабом сигареты. Как только у него исчезает возможность получить очередную дозу никотина, он страдает и готов на многое ради этого яда. Помню, когда я служил срочную службу на флоте, то возникали ситуации, что на корабле в плавании у сослуживцев заканчивались сигареты, и они начинали копаться в мусорных баках, выискивая выброшенные окурки. Быть рабом сигареты или любой другой греховной страсти – это унижение человеческого достоинства, это гораздо унизительнее, чем быть рабом какого-либо человека. Более того, это гораздо опаснее. От рабства земному господину раб избавляется, переступив порог смерти, а от рабства греховной страсти человек будет страдать и после смерти. Одно из святоотеческих толкований вечного огня для грешников – это огонь греховных страстей, которые невозможно будет удовлетворить.
Быть рабом греховной страсти гораздо унизительнее, чем быть рабом человека
Христос пришел освободить нас от рабства греху, смерти и диаволу: Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8, 31–36). Как Он это делает? Никто из людей не способен освободиться от рабства греху самостоятельно, без Божественной благодати, которая дарована нам Христом и изобильно преподается через церковные таинства, молитву и добрые дела. Человек в сотрудничестве с Богом, под воздействием Его благодати не просто избавляется от той или иной греховной привычки, но преображается, становится духовно свободным от оков греха и может творить добро, уподобляясь Богу. Насколько человек может беспрепятственно творить благо, настолько он и ощущает себя настоящим свободным человеком.
Один молодой человек рассказал мне о своих переживаниях после первой Исповеди, к которой он подошел весьма тщательно, желая начать христианскую жизнь. После Исповеди произошел странный сдвиг в его жизни. Как он сам рассказывал: «Главная страсть и привычки, в которых я покаялся, вдруг резко потеряли надо мной власть. Я не мог сразу в это поверить. Если раньше моя жизнь была похожа на жизнь человека в городе, куда пробрались дикие животные, готовые выскочить из-за угла и растерзать меня, то теперь я мог спокойно ходить по улице и даже рассматривать трупы этих поверженных хищников, не боясь, что они меня укусят». Несомненно, это был первичный опыт духовной свободы от греха, или свободы во Христе.
Во II-м веке после Рождества Христова Климент Александрийский сказал, что «желать» и «мочь» у совершенного христианина – это одно и то же, к этому приходят через упражнение и очищение, а несовершенные, хотя и не могут, но имеют желания. Букет неудовлетворенных желаний рождает ощущение несвободы.
Букет неудовлетворенных желаний рождает ощущение несвободы
– Мне кажется, вам могут возразить, что христианство специально стремится низвести уровень «хотеть» на минимальный уровень, чтобы человек практически ничего не хотел, не проявлялся в мире и всячески ограничивал свое земное присутствие. То есть у человека специально как бы уничтожаются любые хотения и желания.
– Христианство, в отличие, например, от буддизма, не уничтожает человеческие желания, но позволяет четко различить их духовное содержание. Те желания, которые не соответствуют богообразному достоинству человека, принесут ему страдания, а богоугодные стремления станут залогом его подлинного счастья. Человек часто не способен оценить духовные последствия своих стремлений. Помните, как это выражено в известной поговорке: «благими намерениями устлана дорога в ад». Христианство ориентирует человека в соответствии с замыслом Божиим и прокладывает дорогу к вечной блаженной жизни с Богом, и здесь без самоконтроля и преображения своих желаний не обойтись.
– То есть это как бы просветление и очищение желаний?
– На первом этапе – очищение и даже отсечение греховных желаний, что у святых отцов называется отсечением своей воли, но в целом – это путь постепенного преображения и уподобления Богу.
Христианство – это другой тип свободы, который выпадает из поля зрения нецерковного человека
– Как вы думаете, а почему тогда многим нецерковным людям Церковь кажется собранием несвободных и закомплексованных, слишком послушных людей?
– Многие нецерковные люди видят свободу, прежде всего, в возможности беспрепятственно удовлетворять греховные стремления, и сквозь призму такого представления пытаются оценить христианскую жизнь. Они рассуждают так: я себе позволяю пить, курить, блудить, ругаться матом, а он не позволяет себе этого, поэтому я свободен, а он нет. Таким людям можно задать вопрос: а как долго вы можете не пить, не курить, не блудить, не ругаться матом? Скорее всего, такой человек не сможет продержаться и нескольких дней. Тогда кто же свободен – тот, кто способен управлять своими желаниями, или тот, кто раболепствует перед ними постоянно?
Христианство – это другой тип жизни, другой тип свободы, который выпадает из поля зрения нецерковного человека, из его мировоззренческого восприятия.
– Люди церковные могут показаться несвободными еще и потому, что они придерживаются определенных догматов, верят во что-то, не удостоверив это своим разумом, как говорят оппоненты. Может представляться, что в Церкви нет свободы мнений и т.д. Вообще, насколько важна для Церкви ценность плюрализма, говоря современным языком?
– Если говорить о ценности плюрализма, то апостол Павел говорит: Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные (1 Кор. 11, 19). То есть разномыслие в церковной жизни – это нормальное явление с первых веков христианства, если это разномыслие не повреждает наше единство в Церкви со Христом. Со временем эта идея нашла свое отражение в известной фразе: «В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь».
Мне кажется большой ошибкой утверждение, что люди, которые находятся вне Церкви, свободны от догматов и следуют лишь тому, в чем удостоверились своим разумом и опытом. Люди вне Церкви, в большинстве своем, переполнены некритично воспринятыми стереотипами, слепо следуют современным «трендам», легко увлекаются иллюзиями. У религиозного человека есть абсолютные вневременные критерии: Бог, Священное Писание, опыт святых людей, которые своей жизнью доказали истинность христианских идей. У человека нецерковного есть только его поврежденный ум и зараженное страстями сердце, которыми легко манипулировать. Поэтому он неизбежно превращается во флюгер, доверяя одновременно артистам, политикам, каким-то гламурным дамам, блогерам, своим страстям, желаниям и так далее. Разница лишь в том, под какой именно поток этот флюгер подставится. Человек за оградой церковной жизни, как правило, эти аспекты не рефлексирует и не осознает, что он кому-то бессознательно доверяет и следует информации, которую он не проверял и проверить не в состоянии. И почему-то это считается признаком свободы.
Возможность опытного познания и проверки на себе христианского учения открыта для каждого человека. Если на первом этапе для ее реализации необходима вера, то вскоре она превращается в глубочайший духовный опыт и знание, как это было в жизни святителя Николая Сербского. В фашистском концлагере Дахау, где он был узником, к нему подошел молодой немецкий офицер и, видя необыкновенный ум и образованность владыки Николая, решился заговорить с ним: «Неужели вы и вправду верите в Бога?» «Нет, не верю», – ответил епископ. – «Как я рад встретить культурного человека. Когда я был ребенком, я верил, потому что меня так учили, а сейчас совсем не верю». – «Со мной было по-другому, – пояснил владыка, – когда я был ребенком, я верил, а сейчас мне и верить незачем, потому что я знаю, что Бог есть. Через искушение моя вера стала знанием. Теперь я точно знаю, что Бог существует». Для любого христианина достаточно быстро его вера превращается в личный жизненный опыт, подтверждающий Евангелие.
– Как вы относитесь к знаменитой фразе, что «свобода есть осознанная необходимость»?
– Это довольно интересная философская фраза. Ее относительная истинность связана с тем, что умный человек на определенном этапе начинает понимать, что он в значительной степени несвободен. Его существование обусловлено множеством внешних условий: физическими и социальными законами, воздухом, пищей, ограниченными ресурсами тела и психики и так далее. И только тогда, когда человек осознает и примет эти условия со смирением, тогда он приблизится к внутренней свободе. Он подчиняется им не потому, что они на него неумолимо давят, но осознавая их необходимость и неизбежность. Он понимает и принимает эти условия и добровольно им подчиняется.
По сути, данная фраза – это попытка достигнуть свободы без Христа, просто смирившись с разного рода необходимостями. Я должен сказать, что для этого осознания нужен определенный духовный уровень. Конечно же, это не та христианская свобода, которую Господь по благодати дает верующим в Него, когда человек становится способным творить благо даже вопреки внешней ограниченности (подвиг Христа, мучеников, преподобных). Но это все-таки лучше, чем свобода во грехе, потому что человек, принимая и осознавая свою обусловленность этим миром, не ропщет и не богоборствует, а, по сути дела, говорит: «Да будет воля Твоя!», еще не зная Бога. Поэтому я к этой фразе отношусь положительно, по крайней мере лучше, чем к либеральному толкованию свободы как вседозволенности и стремлению удовлетворить любое свое желание во что бы то ни стало.
Поступки разумных свободных существ Бог предвидит, но не предопределяет
– Скажите, пожалуйста, каково, с догматической точки зрения, соотношение свободы с Божественным Промыслом? Если человек свободен, то как это соотнести с тем, что Бог все знает заранее и что Он все определяет в мире, что все зависит от Него?
– Богословие четко разделяет две категории: Божественное предвидение и Божественное предопределение. Преп. Иоанн Дамаскин говорит: «Бог все предвидит, но не все предопределяет». В отношении неразумных тварей Бог все предвидит и предопределяет. Для них таким предопределением являются, например, законы бытия. Поступки разумных свободных существ, каковыми является ангелы и люди, Бог предвидит, но не предопределяет.
Эту мысль не так просто осознать, но ее можно проиллюстрировать на таких жизненных примерах. Например, вы наблюдаете за шахматной партией между гроссмейстером и любителем и можете легко предвидеть победу первого. Но ваше предвидение не будет предопределением для шахматистов. Они будут совершать свои ходы свободно и сознательно, независимо от вас. Или другой пример: вы с ребенком приходите на кухню, а на столе стоит торт. Вы знаете, что ребенок попросит кусочек торта, но он это сделает свободно и сознательно, ни в коем случае не ориентируясь на ваше предвидение. Если даже мы, люди, в локальных ситуациях можем предвидеть, но это не становится предопределением, то тем более Бог, поскольку Он знает наши возможности, предвидит наши поступки, но не предопределяет их. Отсутствие предопределения понятно и из того, что мы несем перед Богом ответственность за наши поступки. Если бы все было предопределено, то требовать у нас отчета за дела, от которых мы не могли уклониться, – предел несправедливости. В этом плане Православие кардинально отличается от фаталистических религий, например, от ислама, где предвидение Божие – это предопределение.
– В приведенных вами примерах я все же предвижу несколько вариантов возможного развития событий, а Бог сразу предвидит то, что будет.
– Бог предвидит все возможные варианты и готов на них отреагировать, но при этом прекрасно понимает, к чему склонится человеческая воля. Человек свободен и может отступать от замысла Божия в той мере, в какой этого захочет, и это также входит в предвидение Божие. Взаимодействие предвидения Божия и свободной человеческой воли прекрасно отражено в последних главах книги Деяний Апостолов. Сначала Господь является ап. Павлу и говорит:Дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме (Деян. 23, 11). Очевидно, Бог предвидит, что ап. Павел попадет в Рим, и, кажется, все участники соответствующих событий должны были этому содействовать, осознанно или неосознанно. Но что было на самом деле? На пути в Рим люди много раз сознательно, с потрясающим упорством противились воле Божией, несмотря на прямые откровения, возвещенные через ап. Павла. Сначала апостол, по откровению Божию, уговаривает капитана остаться на Крите, чтобы не было беды для корабля и людей, но капитан его не слушает и попадает в шторм. Кажется, что нарушение воли Божией должно было привести к гибели, и все уже потеряли надежду выжить, но апостол сказал: Ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль (Деян. 27, 22). Отступление капитана от воли Божией было прощено ради молитв ап. Павла. Кажется, что теперь можно успокоиться, но далее следует очередное отступление, грозящее гибелью. Когда они уже приплыли к острову, то корабельщики хотели уплыть на лодке, но Павел предупредил: Если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись (Деян. 27, 31). Затем, уже при высадке на берег, над Павлом опять нависает смертельная опасность: воины решили умертвить узников, чтобы кто-нибудь, выплыв, не убежал, но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения, и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю (Деян. 27, 43). Во всех этих случаях ярко видно, что, несмотря на ясно выраженное предвидение Божие, все участники событий не были ограничены в своих решениях, действовали свободно и сознательно, даже если их решения прямо противоречили замыслу Бога. Господь привел ап. Павла в Рим, но каждый человек, кто оказался с ним на этом пути, ответил за то, как он содействовал или препятствовал осуществлению воли Божией.
– Как вам кажется, современный мир – это мир свободных людей или нет?
– Современные люди обладают потенциалом свободы не меньше и не больше, чем люди древности. Другое дело, что раскрыть потенциал свободы им сложнее. Потому что в гораздо большей степени мы опутываем себя не только греховными страстями, но и разными внешними зависимостями. Например, не можем жить без высокого уровня комфорта, без Интернета, без мобильного телефона, без социальной инфраструктуры и так далее. В той мере, насколько мы можем жить без этого, настолько мы и свободные люди.
– Они ответят: «А зачем нам без этого жить? Это нам удобно и нравится, зачем же отказываться?»
– Чтобы обеспечить высокий уровень комфорта, люди должны работать с утра до вечера, постоянно думать об этом, переживать, жертвовать своими семьями, любимыми и близкими людьми. Получается замкнутый круг: я своим трудом должен обеспечить то, что мне даст комфорт, но плачу за это такую цену, что весь этот комфорт теряет смысл. Я как бы изготавливаю те цепи, которые меня сковывают и тащат в могилу. Я ради этого работаю, посвящаю этому всю свою жизнь, а на себя, на свое отношение к Богу, на членов моей семьи, на друзей у меня почти ничего не остается – ни сил, ни времени, ни чувств.
– Многие считают, что деньги и богатство – это и есть настоящая свобода. Ты располагаешь большими ресурсами и благодаря им можешь делать то, что хочешь.
– Это один из самых наивных взглядов на свободу, который распространен среди людей. Можно ли с помощью богатства купить вечную блаженную жизнь с Богом, любовь, дружбу, счастье, здоровье? Все, что я могу с помощью богатства, – это удовлетворять свои греховные страсти и тем самым делать себя еще более зависимым от них.
– Как этот средний путь между отречением от мира и растворением в мире можно реализовать современному христианину?
– Следует стремиться к такой форме отношений с миром, которая позволит не разрушаться самому и при этом развивать и преображать окружающий мир. Внутренний духовный рост – главный критерий. Здесь можно вспомнить православный христологический принцип: «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Его уместно будет применить и в данном случае. Мы призваны не растворяться в мире, не изменяться под его воздействием, но и не уходить из него и не разлучаться с миром, потому что христиане – это соль земли, семена, которые должны быть брошены в землю и принести плод. Без земли и вне земли наше существование лишено смысла. Каждый эту проблему должен решить для себя сам, может быть, в диалоге с духовником. И думаю, что простых решений здесь не найдется.
беседовал Юрий Пущаев
