Поэтому мы стоим, молимся, едим, крестимся и благодарим посредством тела, у нас всё превращается в единый материальный диалог, в доксологичную (славословную) связь, которая приносит плоды Святого Духа. Ты не просто получишь утешение, утешение – это огромный шаг, но не последний. За ним приходят и благодатные дары. За ним приходят более прочные и глубокие дары. То есть существует утешение, но существует и дар, и когда дар приходит, человек чувствует, что он отдал очень мало, чтобы получить этот дар. Это благодатные дары, харизмы, как их описывает святой апостол Павел.
Где же нам найти их сегодня, где купить? Чтобы получить их, человек делает маленький шаг – на самом деле лишает себя чего-то, что бывает для него болезненным, что реально делает его больным. И вместо того, чтобы остановиться на этом взаимном обмене с Богом, и чтобы Бог сказал нам: «Замечательно! Я уберег тебя от разрушения, в котором ты находился, а ты хочешь чего-то еще? Я же тебя исцелил!» – вместо того, чтобы поставить на этом точку, Он говорит ему:
– А сейчас приди, получи дары!
Это и есть то, что Он говорит блудному сыну:
– Наденьте ему на руку кольцо (ср. Лк. 15, 22)!
Что означает это кольцо? Что он сын и наследник, что он опять стал тем, кем был прежде.
Это, однако, произошло неожиданно. Ни блудный сын этого не ждал, ни мы не ждем. Чтобы Бог простил меня и восстановил – это понятно: Он Бог, я, наверное, могу этого ждать, но чтобы Он снова сделал меня сыном и наследником по благодати – ну, мы этого не ожидали, и когда сталкиваемся с этим, человек реально приходит в изумление. Понимаете?
Бог не просто подает тебе прощение, а снова уверяет тебя в Своем отцовстве
Бог не просто подает тебе прощение, а снова уверяет тебя в Своем отцовстве и вечности, говорит, что снова тебя будет слышать. Потом ты опять поскользнешься, и Он тебя опять вернет на место. Вы же видите Исповедь. И если бы мы только знали, что такое Исповедь, то не допустили бы, чтобы она совершалась так редко или никогда. Исповедь – это восстановление Крещения, она – очищение этих Отцовско-сыновних отношений:
– Я согрешил против неба и пред Тобою (ср. Лк. 15, 21)!
Блудный сын сказал это однажды, а мы говорим часто, каждый день, если хотим, если нужно – я не говорю без причины, а когда причина есть.
Ладно, я поясню, потому что есть такие люди, которые думают, что исповедаться раз в год – это нормально. Ну, хорошо, два раза. Но ведь эти два раза ничего не значат, разве остальные 6 месяцев у тебя всё идет в порядке, и жизнь протекает в Святом Духе? И ты постоянно пребываешь в состоянии боговидения? Особенно мы, клирики, которые, надевая рясу, думаем, что от этого становимся возлюбленными чадами Божиими.
Мы все такие, и клирики тоже, если понимаем это так и так на это смотрим, т.е. если не развиваем эту связь и этот уровень. Если эта связь будет утрачена или презрена (я не говорю о том, когда кто-нибудь поскальзывается как человек, а когда он пренебрегает ею), тогда благодатный дар отнимается. Не бывает благодатного дара, который пребывал бы, когда мы презираем связь с Богом, пренебрегаем ею и живем так, как будто ее не существует.
Не бывает благодатного дара, который пребывал бы, когда мы презираем связь с Богом
Итак, приходит время, и человек может реально оказаться без благодатных даров, которые у него были. Не если падет, а если сочтет, что его падение, в чем бы оно ни заключалось, – это естественное состояние, и он имеет право находиться в нем.
Эта мысль о том, что наши тела – храм Духа Святого, – превосходна. Вы ее больше нигде не найдете. Везде увидите, что наше тело воспринимается как ошибка вселенной, как что-то такое, от чего нам надо избавиться. А если не можем от него избавиться, тогда оно – наш приговор, и конец нашего тела – это наш собственный конец.
Другими словами, эта мысль о том, что тело – храм Духа Святого, в том смысле, что вот это – храм, а это – его святые мощи. Посмотрите на обычный храм, его камни и колонны, всё это – «священная архитектура». Храм мы строим не кое-как, не шутки ради, форма в нем имеет большое значение, и даже такие великие отцы, как святой Максим Исповедник, говорят о богословии храма, т.е. почему форма храма такая, почему эта часть храма такая, а та – другая, что символизирует одно, а что другое, что такое храм.
Весь храм представляет собой священную символику. Поэтому нельзя сказать: «Смотри, Церковь я почитаю, но храмы разрушаю. Я их сжигаю». Кто сжигал храмы, те делали это для того, чтобы сжечь то, что было внутри их. Вот что они хотели сжечь, но не могли – и поэтому сжигали храмы целиком или превращали их в кафе, игрища, бани. И сегодня, когда нас приглашают пойти в такие места, нас приглашают на великое осквернение, и все мы, увы, мало или много, являемся его участниками. Надо взглянуть на это в Божией перспективе, чтобы понять, что Бог хочет сказать всем этим.
В прежние времена человеку, чтобы согрешить, надо было потрудиться: искать такую возможность, найти, – а сейчас с огромной легкостью можно совершить зло. Поэтому люди сегодня так утомлены, особенно молодые, – они истощены внутренне. И именно мысль о том, что тело – это храм Духа Святого, т.е. что Бог обитает в этом теле Своей благодатью, и Царство Божие внутри нас, может нам помочь.
Если посмотрите, как святой Симеон Новый Богослов описывает состояние обожения, то увидите стихи, которые буквально поразят вас. После Святого Причастия он переживает это – богословие психосоматического единства человека. И говорит следующее: «Посмотрите, Бог – это не то, что вы себе воображаете и думаете, а то, что, когда появится, ты ощущаешь это вкусом, обонянием, слухом, – то есть психосоматично, – и человек купается в благодати». Это опыт великого святого.
Тело не стало душой, и душа не стала телом, он говорит: «Бог остается Богом, душа остается душой, и тело остается телом, таким, каким было создано из персти». Но, несмотря на всё, эта персть имеет реальное общение с Богом и действует по Богу.
Нам это незнакомо, сейчас немногие знают, как действовать телесно по Богу. Раньше большинство людей знало это, т.е. как совершать свои дела по Богу – и телесные, и душевные. И это было огромным опытом и огромным счастьем, потому что ты прославляешь Бога не только словами, а всем своим существом: тем, как ты будешь стоять, вообще всем, – и всё превращается в событие общения с Богом. Поэтому после него мы и начинаем понимать.
А теперь давайте посмотрим, зачем нужно было Воплощение. Зачем оно было нужно, для чего? Я часто задаю этот вопрос студентам, и они на меня смотрят: а для чего оно было нужно? Разве нельзя было совершить однократный акт небесного прощения, примирения раз и навсегда: «Что мы сказали, то сказали, что сделали – сделали, Я Бог, вы – Мои создания, мы взаимно прощены, и на этом закончим». Зачем же нужно Воплощение?
Оно нужно только по одной причине: чтобы мы могли стать телесным храмом Духа Святого. Поскольку мы психосоматические существа, чтобы Божественность перелилась в нас психосоматическим образом, для этого и нужно было Воплощение. Как говорит один великий отец, святой Григорий Богослов, «оно нужно, чтобы освятить человеческое Бога» – великое выражение. То есть оно нужно, чтобы мы вошли в Божественность, в Бога психосоматическим образом.
Мы все – хорошие люди, а результат получается трагическим, потому что мы не храмы Духа Святого
И тогда человек становится святым, а не просто хорошим человеком: хороших людей полна земля, а в конце они почему-то попадают в тюрьму. По причинам, которые нам неизвестны. Мы все – хорошие люди, а результат получается трагическим, потому что мы не храмы Духа Святого. Одно дело – быть хорошим, и чтобы тебя хвалили: «Ах, какой ты хороший!» – и другое – быть храмом Духа Святого, т.е. когда Бог ходит во плоти, Христос в нас, и от этого с нами всё делается по-другому. Несмотря на наши огромные проблемы, Бог что-то делает с нами, и то, что Он делает, глубоко, велико и совершенно. Наши критерии постепенно меняются, мы начинаем яснее видеть и понимаем, что обретаем больше рассудительности. И путешествие это не имеет конца, пока мы не придем в состояние «мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» – в меру совершенства (Еф. 4, 13), т.е. пока реально не придем туда, куда хочет Бог.
Когда мы по молодости спросили старца Паисия, как нам смотреть на девушек, – а нас смущал их внешний вид и одежда, – он сказал нам:
– Смотрите на них как на святых!
Меня это поразило. Что это значит? Это значит, что ты видишь перед собой не просто такую-то Елену, а святую Елену – существо, которое вечно пребывает в Божием Промысле, вечного человека. Потому что логосы существ существуют предвечно, существуют в воле Божией предвечно и бесконечно, т.е. это существо, в котором совершается всецелая драма вселенной, всецелая драма грехопадения и спасения, там Дух Святой ищет способы сформировать эту личность «в Боге».
Она не то, что говорит тебе в этот миг, а что-то намного более глубокое. И, когда ты ищешь это более глубокое, постепенно начинает меняться взгляд, каким ты смотришь на другого. Понимаете, к чему приглашает нас Бог? Не к какому-то внешнему, юридическому согласованию – это нас не заинтересовало бы. Бог наш не немудр, а премудр, Он призывает нас к восстановлению личности, и поэтому на брак, который сегодня тоже принижен, даже богословски, надо смотреть с большим уважением.
Брак означает, что я возьму вот эту воду – обычную воду, выпью ее, и она закончится, но водосвятый молебен ее освятит. Брак – это значит взять естественную связь и привести ее в Церковь, как приносят просфору, и она становится Телом Христовым.
Брак – это значит взять естественную связь и привести ее в Церковь, как приносят просфору, и она становится Телом Христовым
Богу мы приносим завершенные вещи, и поэтому просфора круглая, она – образ всего мира. Церковь не занимается юридической стороной, но если то, что ты приносишь, – остаток чего-то, ничто, тогда ты хулишь Бога своим приношением. Дух Писания таков: не приносишь ли ты Божий дар обратно, чтобы он мог быть возвращен тебе уже освященным? Это диалог, который я в одной из книг назвал диалогической взаимностью: когда Бог повернется к нам, Он словно забывает, что эти дары, которые Он дал мне, принадлежат Ему, и когда я приношу Ему их обратно, получается, как будто я их создал и приношу Ему, а Он их принимает, как будто они мои.
Итак, я ли совершаю это взаимное приношение? Вот в чем вопрос. И когда мы его совершим, может осуществиться другой процесс, а именно – естественная любовь может быть возведена в любовь реальную. Потому что спустя какое-то время естественная любовь может исчерпаться, и ты снова начнешь жаждать: пьешь воду, а вода кончается. «Но я хочу еще пить, дай мне опять», – понимаете? «Дай мне воды еще, и еще дай», – и человек не может понять, почему он должен перестать постоянно искать другой воды и вступать в новые связи, пока не исчерпает себя и не рухнет. Потому что он за это время невообразимо истерзал себя, потому что другой тоже хочет пить, а он ему не может дать ничего, и т.д.
Поэтому брак – это выход из тупика. Конечно, в браке возникнут и другие тупики. Но это другая история.
Итак, брак принижен, и его богословие не преподается и не воспринимается правильно. И мы вступаем в брак только с одной мыслью – о естественной связи, надеясь, что он сам по себе может дать нам всё, но это не так. Брак должен обновляться, чтобы быть плодотворным. Обновляться в реальной любви, которая рождается в таинствах, в Исповеди, такими путями, которые иногда остаются тайной, – и так он превратится в жизнь, полную веры.
