СВЕТЛАНА КОППЕЛ-КОВТУН
Как много в человеке бесчеловечья, как много скрыто свирепой грубости в утонченной, образованной светскости.
Н.В. Гоголь. «Шинель»
Из дневников
Человечность — всегда подвиг, ибо она растёт из Бога. Христос подарил её нам своим подвигом, и усваиваем её мы только посредством подвига — возвышения над самим собой, преодоления своей малости и ограниченности. Мы словно забыли об этом, и потому люди подвига уже чуть ли не смешны в глазах многих, во всяком случае подвиг — это нечто устаревшее, мало кому интересное, даже глупое. Потому и человечность так редка в наши дни. Особенно системная, социальная. А ведь человек — существо социальное, и не только, не столько в смысле стайное, сколько в смысле получения человечности как некоего культурного опыта. Который легко можно реверсировать, т.е. обратить в противоположную сторону. Культура легко превращается в антикультуру — теми же методами, и точно так, как социум творит человека, он может расчеловечивать — теми же путями и методами.
* * *
Иногда мне кажется, что слово «очертить» неспроста обращает слух к слову «черти». Ну вот рисовали же круг вокруг себя для защиты от нечистой силы — чтобы очертить закрытое для нечисти пространство (отчертить — защитить от чёрта/чертей). Аналогичным образом сегодня действуют политики, когда очерчивают небольшой круг, где гарантируется порядок, отдавая всё остальное пространство всевозможным беспорядкам. Это же некий ритуал и, в то же время, сообщение массовому сознанию — хаос будет нарастать, мы больше не обещаем поддерживать прежние нормы. «Новая нормальность» неминуема.
Но есть ещё слово «черта» — некое ограничение, некий итог (подвести черту — потому что ограничение настигло), некий запрет и одновременно преодоление запрета или преодоление нормы (за чертой).Таким образом очертить себя — это запретить себе движение в сторону нечести. Поставить границу — себе же, а не только чертям. Быть может, именно ограничивая себя, получается ограничить их. Очевидно, они приходят, благодаря нам же.
Ограничивший себя, ограничен во всём. Тогда он не может двигаться к Богу, тогда он может только ограничивать себя и ждать, что Бог настигнет.
Ограничивание себя — это отрицательное действие. По отношению к себе мы больше ничего не можем сделать для Бога. Зато по отношению к другим мы многое можем сделать со знаком плюс — доброделание возможно только по отношению к другому. Выйти навстречу к Богу я могу не иначе, как только помогая двигаться к Богу ближнему.
* * *
Когда прп. Серафим общался с лесным приятелем медведем, ему не нужно было для этого биологическое образование. Медведю, кстати, тоже. Точно так же подростку галки со сломанным крылом, которого мы приняли в семью, предложив ему в качестве дома большую клетку (пока не вольер, увы, но всё же личное пространство покоя в этом безумном мире), не нужны замысловатые инструкции по правилам поведения в клетке, по общению с человеком и пр. Галка словно родилась в нашем, предложенном ей для жизни, мире. Ей всё было понятно — чуть ли не с первых минут общения. И она пошла на контакт практически сразу — еду брала прямо с рук...
В этом мире можно жить иначе — не по инструкциям. Можно жить сердцем, вслушиваясь в мир, друг в друга, в себя самого и, главное, в Бога. Это было главным талантом русских —дар жить сердцем больше, чем умом. Почему мы забываем об этом? Кому и зачем нужно это наше забытье?
Обожествление инструкций (алгоритмики), обожествление компетенций — это не плюс к человечности, а минус от неё. Человек не глупее амёбы. Если верить современным учёным, природа сама создала все эти сложные формы жизни — включая и человека. Как она справлялась без современных научных инструкций — вопрос странный, но правомочный.
Христос — не инструкция, а мы по Его образу и подобию созданы. Зачем же обожествляем какие-то инструкции: те или эти — особой разницы нет, когда инструкции превыше всего...
Кто-то спросит: а Заповеди — это разве не инструкции? Если оторвать их от Духа Божия, от Христа, от жизни во Христе, да — инструкции. Но ведь этот способ смотрения на мир осуждён Спасителем в лице книжников и фарисеев.
«Богу — Богову, а кесарю — кесарево» — да, но это работает лишь до тех пор, пока кесарь не зарится на Божье.
* * *
Делать что хочешь? Или делать, что надо? Желаемое или должное? Хорошо желать то, что должно, и делать то, что надо делать. Таков привычный ответ на этот привычный вопрос.
Но сегодня всё более актуальным становится вопрос: а кому это надо? Кто определяет должное? Правильный ответ — Христос (Его должное — это моё должное потому, что Он есть воплощённая Любовь, человек становится вполне собой, угождая Христу, и так реализует своё настоящее хотение — быть, стать настоящим; только исполняя Заповеди Христовы становятся вполне собой, преодолевая себя показушного, себя ложного, себя чуждого Себе), и это очень актуальный ответ, потому что Антихрист как раз эту часть Христового в нас перестраивает на себя, отнимая у Христа в нас. Он желает определять должное человеку, всецело лишая человека своего собственного хотения (воли), укоренённого в замысле Творца. Это главное в Антихристе, что надо научиться видеть, различать, и чему следует давать отпор.
Отторжение человека не только от Бога, но и от себя самого, от своей сути, извращение базовых, созидающих человека понятий — тренд времени. Зачем это делается? Ради расчеловечивания и всецелого порабощения, ради отнятия свободы не только внешней, но и внутренней, дарованной Богом.
Мы внутри себя можем слышать и голос Христа, и голос антихриста. Вопрос в том, как их различать? И здесь будет наилучшим критерием отношение к Другому, к ближнему, без любви к которому Христос и Христово немыслимы.
Мы так сильно сместились, наше сердце утратило своё истинное серединное положение. Современный человек нравственно перекосился и легко верит в любую ложную истину. Ему нравится верить, поклоняться, но он разучился различать доброе и злое — таково действие в нас антихристова духа. И только верный Христу, знающий не понаслышке о Христе, а от Него лично, знающий и слушающий голос Пастыря Христа, сумеет распознать антихриста, прячущего свои рога и копыта в овечьей шкурке.
Ничего нового, — скажет кто-то. Да, однако нов масштаб претензий и возможностей для их реализации. Человеком стать всегда было непросто, но что если возможностей для этого вообще не останется?
* * *
Интеллект и душа — не одно и то же. Потому и «Бог избрал глупость мира, чтобы посрамить мудрых» (1 Кор. 1:27), чтобы показать, что дело не в интеллекте. Сейчас много интеллектуально развитых людей при совершенно неразвитой душе. Люди слишком легко (и с радостью!) уподобляются машинам — бессердечием. Хорошо развитый функционал для того или иного рода деятельности — и всё! Душа не нужна, она была бременем и в прошлом, но теперь её вообще намереваются отбросить как рудимент.
Интеллект есть или его нет, а души уже, как правило, нет. В лучшем случае есть какие-то существенные её обломки. Наличие души уже — чудо, прекрасное исключение, в которое многие даже не верят, как прежде не верили в Бога. Христианская среда — не исключение, потому что исчезло само понятие души. Употребляя слово «душа» мало кто понимает, что оно значит. Уплощение, примитивизация мышления — это всё антихрист в нас, который вытесняет мало-помалу Христа в нас. Человеческий космос становится непригодным для жизни человека. То есть, для Христа.
Христос перетолковывается, уплощается до уровня комиксов.
Плоский мир плоских людей не может вмещать истинные понятия и представления — истинные понятия всегда имеют объём.
* * *
Невосприимчивость к высокому и великому — вот настоящий атеизм. Отсутствие жажды Бога и даже нежелание Его — это отсутствие жажды высокого и великого, когда себя маленького и даже себя мелкого — вполне достаточно.
Высокое ищут высоким в себе.
Социальный антихрист — это абсолютная, тотальная власть низменного.
* * *
Сломанная человечность — душераздирающее зрелище. Об этой беде «кричали» классики русской литературы, привлекая внимание к человеку в нас. Об этом «Шинель» Гоголя, из которой выросла вся русская литература. Лучшие люди планеты размышляли о том, как сделать мир лучше, чтобы человеком быть в нём было возможно. А ныне как-то всё наоборот или, что ещё хуже, понарошку. Всё прекрасное переврано и перевёрнуто, а потому вызывает не сочувствие, а отторжения, без разбора подлинных причин.
Тотальная распоэтизация мира и человека — диагноз времени. Скоро некому будет плакать о Человеке и сражаться за него. Уже почти нет никого, кроме профанирующих всё комедиантов, ведающих или не ведающих, что творят. Всерьёз сражающихся за человека слишком мало — меньше, чем требуется для его сохранения. Большинству кажется, что и задача такая не стоит, мол, всё это происки недалёких, ничего не понимающих напуганных прогрессом людей.
* * *
«Богочеловек» и «человекобог» — о чём эти слова? Богочеловек — это Христос, но не только Он. Каждый из нас создан по Его образу и подобию, а значит — богочеловек по природе. Человек по своей природе — богочеловечен, наша человечность коренится не в человеке, а в Боге.
Человекобог коренится в человеке, это человек, разросшийся своим внебожественным, своим биологическим — т.е. чисто животным, до божественного. В каком смысле божественного? Для примера возьмём человеческую телесность. Бог клеточек нашего тела — целый человек, точнее его телесность, потому что человек несравнимо больше своей телесности. Итак, целое тело, организм — бог для каждой из клеточек нашего тела, как для нас Бог — Христос. Однако Христос — лишь одна из ипостасей Бога-Троицы. Человек — очень сложная, многогранная и многоуровневая конструкция именно потому, что он — богочеловек по природе. Но человекобог отметает от себя всё, кроме телесности. Это похоже на то, как, например, пятка возомнила себя целым человеком (или, скажем, нос — как в повести Гоголя) и отказывает в существовании всем другим частям единого организма, полагая их выдумкой, т.к. с точки зрения пятки они — миф.
* * *
Чтобы что-нибудь видеть, надо, как минимум смотреть на то, что следует видеть. Если смотришь направо, не видишь того, что слева, даже если тебе кажется, что ты в курсе всего что слева происходит. Иллюзия знания хуже незнания.
Есть и другой нюанс. Если мы рассматриваем сложное явление, то важно куда именно мы смотрим. Так, если мы фокус внимания направили на нос человека, мы не видим его ботинок. Если смотрим на ботинки, не видим выражение его глаз.
Чтобы оказаться в ложной реальности, достаточно исказить своим вниманием, которое грамотно направляется манипуляторами, акценты. Если вообразить себе человека, но фокус внимания держать на его носу — человека не увидишь, но только его нос. Только! И будешь уверен, что этот человек именно так выглядит, забыв, что это ты сам на него так смотришь. Гений Гоголя предупреждал нас об этом...
Технологии оболванивания построены зачастую на этом. Внимание привлекается к чему-то незначительному, чтобы отвлечь внимание от чего-то важного, что совершается незаметно. Или внушается иллюзия всезнайства, когда человек на самом деле мало осведомлён, но ему кажется, что изучать тему незачем — и так всё понятно... Потому смирение спасает от многих уловок технологов, а самомнение, наоборот, попадается на все их крючки.
* * *
Беда не там, где ждут её люди — она затаилась в другом месте.
Не узнанная она побеждает всё чаще. Боясь не той беды, люди своими руками создают своё горе.
* * *
Ложно обозначенная проблема ставит человека перед ложным выбором, направляя ход его мышления и движения по ложному пути. Уже само направление ложно — надо смотреть в другую сторону, под другим углом — чтобы видеть, что есть на самом деле, ибо ложная проблематика лишает зрения и возможности понимать происходящее. Кроме того человеку предлагают для осмысления ложные варианта ответа на ситуацию, которые противостоят друг другу и как бы исчерпывают собой все возможные варианты решения. Здесь, опять же, важно не двигаться в мейнстриме, который заведомо ложен — надо искать иное, спрятанное под шумной, крикливой ложью. Ложные антиномии надо оставить в стороне — в них нет смысла, их задача ослепить человека, затуманить процесс мышления, чтобы обмануть.
Только правильно поставленный вопрос даёт шанс на правильный ответ. Но чтобы его поставить, надо не нестись, сломя голову, в указанном технологами направлении, а остановиться и созерцать. Вне Бога не найти ни правильных вопросов, ни правильных ответов, т. к. всё человеческое пространство заражено искаженными смыслами и фактами.
* * *
Чужой правильный ответ без правильно поставленного своего вопроса — это неправильный ответ, несмотря на внешнюю правду, ибо он не может быть правильно понят. Очевидно, правильные вопросы важнее правильных ответов...
Одна и та же проблема может рассматриваться с разных сторон. Когда человек формулирует свой правильный ответ, он отвечает на свой вопрос, и если подойти к этому ответу с другим вопросом, правильный ответ может показаться ошибочным, но лишь потому, что чужой вопрос на самом деле о другом. То же самое происходит и с применением чужого знания: неправильно приложимый к обстоятельствам правильный ответ, покажется или даже окажется ошибочным. Может случиться и обратное, когда нам всё будет казаться правильным, но мы неверно применим правильное, потому что поймём его неверно, исходя из своего неправильного вопроса, на который, как нам покажется, отвечает правильный чужой ответ.
* * *
Желание — тысячи возможностей, а нежелание — тысячи причин. Нынче именно желание управляет знаниями. Люди делятся на группы по желаниям, ибо информации тьма, но фокус смотрения у каждого формируется по личному запросу. Куда хочет человек смотреть (не умом, а сердцем, прежде всего), туда и смотрит. Что хочет видеть, то и видит. Правда, желаниями нынче управляют извне — манипуляторы. Устоять в себе самом дано очень немногим. Это происходит ещё и потому, что, как говорил всё тот же Гоголь, «малейший признак Истины – и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия»...
Истину мы назначаем истиной по своему хотению, потому что перестали понимать, что такое трезвение. И, главное, забыли, что мир во зле лежит и потому противостоит Богу. Доверие к миру, как к Богу — признак прелести.
* * *
Что такое человек, знает только Бог. Кто хочет понять, что есть человек, должен спросить у Бога, чтобы понять. Вынося Бога «за скобки», не как временный акт методологии (рассматриваем фрагмент, деталь, а не целое), а мировоззренчески — т.е. безвозвратно забывая про целое, человек всё понимает ложно. Самого себя человек понимает ложно, если не спрашивает о себе у Бога.
В этом ключ к трагедии самопознания человека, которую мы сейчас переживаем. Бог по сути доказан, от Него уже невозможно спрятаться. Сегодня «учёный может выбирать только между Богом и глупостью», — говорит Джон Леннокс, математик и философ, доктор наук. Но именно поэтому человек никогда не был дальше от Бога, чем сейчас, ибо он отказывается признавать Бога, вопреки очевидности. Человек разрастается своей глупостью в противлении Богу. Приятнее обожествить науку и самих себя в рамках науки. Люди присваивают себе, своему уму, божественность, отвергая Бога — т.е. идут путём Денницы. Что в этом нового? Размах! Мы входим в мир, где возможно достичь полноты этого процесса. Технические возможности, позволившие увидеть как Бог работает в нас, могут стать возможностями препятствий Богу работать в нас — открытую Христом Дверь можно снова закрыть со стороны человека. Именно эти тех. препятствия, вероятно, станут причиной разрушения мира и Второго пришествия Христова ради спасения человека.
«Что может быть вреднее человека, обладающего знаниями самых сложных наук, но не имеющего доброго сердца? Он все свои знания употребит во зло» (Григорий Сковорода). Современное обожествление науки, которая отвергает Бога — опасное явление, ибо ровно в тот момент, когда наука перестаёт понимать свои пределы, свою ограниченность, она перестаёт быть наукой. Когда ученый не знает границ своего разума, он уже не учёный, а, скорее, чародей.
Знать своё место в человеческом космосе, а не разрастаться как раковая опухоль, вытесняя всё остальное человеческое (наука для человека, а не человек для науки) — вот свойство настоящей науки. Что такое человек в этой формуле? Это Всечеловек, конечно. Бесчеловечное отношение к другому человеку расчеловечивает обоих — и палача, и жертву, но палача более, так что потенциальному палачу не надо рассчитывать на то, что удастся присвоить человечность только себе.
* * *
Почему Гоголь не был удовлетворён «Мёртвыми душами»? Потому что он блестяще описал симптомы болезней, ничего не говоря о причинах их развития. А именно это надо знать для того, чтобы исцелить человека, страдающего описанными симптомами (они, скорее, социального характера, чем личного, ибо в определенных обстоятельствах природа по имени Человек станет именно такой, каковы типажи гоголевских персонажей). Диагноз — это не просто описание, но видение путей к исцелению. Духовная совесть поэта Гоголя искала более точное выражение тому, что увиделось — чтобы не осуждать, не смеяться над симптомами, а любить человека и спасать его от этих болезней. Желание спасти человека стало доминирующим, но время было ещё не то — слишком рано.
Гоголь — это постмодернистский писатель, и его «Ревизор» — предчувствие постмодерна, пророческая подсказка нам о сути нашего времени.
Художник носит в себе чувство подлинного, которым смотрит на мир и судит мир. Так Гоголь в своих «Мёртвых душах» зафиксировал отклонения от нормы. Он ведь не выдумал персонажей, они — сродни откровению, принять его — большой труд и сила. Не хватило Гоголю чего? Преодоления. Хотелось получить в откровении ещё и путь преодоления несоответствия — непосильнейшая задача. Хотя он вполне мог достичь цели, побывав на том берегу и вернувшись, а не умерев.
Преодоление в откровении не даётся вообще, а только в частности, в соответствии с путём, с движением. Оно даётся не голове, а человеческой целостности, включая телесность.
О Гоголе очень верно написал новомученик прот. Иоанн Восторгов: «Вот писатель, у которого сознание ответственности пред высшею правдою за его литературное слово дошло до такой степени напряженности, так глубоко охватило все его существо, что для многих казалось какою-то душевною болезнью, чем-то необычным, непонятным, ненормальным. Это был писатель и человек, который правду свою и правду жизни и миропонимания проверял только правдой Христовой. Да, отрадно воздать молитвенное поминовение пред Богом и славу пред людьми такому именно писателю в наш век господства растленного слова, — писателю, который выполнил завет Апостола: Слово ваше да бывает всегда во благодати, солию растворено (Кол. 4, 6). И много в его писаниях этой силы, предохраняющей мысль от разложения и гниения, делающей пищу духовную удобоприемлемой и легко усвояемой. <...> Такие творцы по своему значению в истории слова подобны святым Отцам в Православии: они поддерживают благочестные и чистые литературные предания».
* * *
Толпа состоит из людей, которые отказались от бытия, отказались быть по-настоящему. С оговоркой, конечно, что реальный, осмысленный отказ или согласие — дело личности, которая в них, увы, не родилась или недостаточно развита. Однако в них живёт жажда, которая красноречиво свидетельствует об их сути. Жажда подлинного делает нас подлинными, жажда неподлинного делает нас неподлинными. Так что выбор таки осуществляется, но не личностно, а сущностно.
Когда истину ищут толпой, а не личностью, находят многие лжеистины, которым безрассудно поклоняются как богам, с готовностью приносить этим идолам жертвы, в т.ч. человеческие, и требуют такого же поклонения от других. Толпа глупа и раболепна, она нуждается в хозяине. Наблюдая толпу, в первую очередь следует думать о её хозяине, чтобы понимать, что происходит.
К толпе совершенно неприложимы подлинные истины — для толпы они могут быть только перевранными и ложно истолкованными.
Однако волю толпы, которая всегда суть воля её хозяина, не следует путать с соборным духом народа — они антагонисты: где есть одно, нет другого.
Человеку толпы нужны выверенные, выстроенные кем-то другим речёвки, а человеку соборному нужна поэзия как истина его сердца. Если мировоззрение человека построено на речёвках, он не может мыслить, а только воспроизводит вложенные в него речёвками смыслы — как попугай. Он верит в речёвки, как в своего бога, а поэзия для него — лишь пустое баловство.
* * *
Удобный способ порчи мира — однобокое, глупое1 «добро», которое не учитывает множество нюансов и факторов, потому что не умеет мыслить целостно. Мир от такого «добра» становится перекошенным, накреняется и вскоре падает в хаос разложения.
Адепты такой борьбы «за добро» страшнее открытых злодеев, потому что ложное добро заразительно. Зло успешнее всего распространяется под видом добра, встречая минимум сопротивления.
* * *
Глупость всегда агрессивна по отношению к тому, чего не понимает. В ней нет и тени смирения, нет сомнения в своей правоте. Чтобы сомневаться в себе, надо быть умным.
* * *
Уверенность и самоуверенность — не одно и то же.
Я уверена, что вода мокрая, текучая, но может быть и твёрдой, сухой. Уверена, что после осени будет зима, а после зимы — весна и лето...
Но когда мне показывают, например, фотографию и просят определить время года, когда она сделана, я не уверена, что вижу на фото осень или лето, если признаки осени не очень явные. Между моим пониманием и тем, что есть на самом деле, я вижу зазор — возможность сомнения (и готовность услышать аргументы против моего мнения). Даже если признаки осени очень явлены, зазор остаётся — а вдруг причина знакомых мне признаков не в сезонных изменениях, а в каких-то других, скажем — химическое воздействие.
Когда же я самоуверенно утверждаю, что на фото осень, я не способна услышать то, что не совпадает с моей позицией. «Человеческий мозг ведёт себя так, как если бы он состоял из двух частей: Думающего и Доказывающего... Думающий может думать практически обо всём. И что бы ни думал Думающий, Доказывающий это доказывает» (Р.А. Уилсон «Психология эволюции»). Если Думающий что-то думает, Доказывающий легко находит этому доказательства. То есть, мы находим доказательства тому, что хотим доказать.
Самоуверенность ослепляет. Самоуверенность обожествляет себя и своё ограниченное понимание. А значит вытесняет из своего жизненного пространства и Бога, и другого человека — именно поэтому не воспринимается иная точка зрения с её аргументами, даже самыми сильными. Аргументы ведь надо ещё воспринять, услышать, но некому. Самоуверенный — это закрытый для такого рода восприятий человек.
Умный лектор интересен, но самоуверенный — ограничен и скучен в этой своей ограниченности. По-настоящему умный (а не просто информированный) человек, прежде всего, лишён самоуверенности, ибо она оглупляет.
* * *
Кому Бог не нужен, кому довольно себя самого, к тому Бог и не приходит.
* * *
Хорошо быть дураком — всегда кажешься себе умным.
* * *
Хам — это всегда дурак, каким бы умным ни хотел выглядеть. Хам никогда не может быть правым, ибо хамит только неправота.
Желание оскорбить другого, поглумиться над другим всегда выдаёт низость души глумящегося, а низость не способна ни на что настоящее.
* * *
Дурак — это тот, для кого существует только своё правильное мнение и все остальные, другие — неправильные, если не совпадают с правильным своим.
Надо быть умным человеком, чтобы сомневаться в себе, чтобы слышать правду другого2, не совпадающую со своей (такую правду слышат не собой, а правдой в себе — правда всегда слышит правду, а самость человеческая — никогда).
Замкнутый на себя самого человек, независимо от рода занятий и образования, пленяется собственной узостью, ослепляется ею, и превращается в самодура, т.е. дурака.
* * *
Не ума людям не хватает для того, чтобы быть по-настоящему умными, а сердечной чистоты. И всякого рода технологиями в первую очередь их лишают именно чистоты, а потом, уже на нечистоту, наслаивают всевозможные мыслительные вирусы.
По-настоящему способна мыслить только личность (целая потому что), а не индивидуальность.
* * *
Настоящая человечность, ложная (подменённая) человечность, бесчеловечность и античеловечность. Эти понятия надо уметь различать. Но, как ни странно, для современного человека это крайне сложная, почти непосильная задача — таково состояние его мыслительного аппарата. Ему попросту НЕОХОТА заморачиваться всеми этими вопросами и проблемами — он не видит смысла.
* * *
Птицы, которых мы с мужем и Ве* кормим регулярно — в определенное время, и в другое время, встречая нас, надеются получить пищу. Само наше появление для них по сути тождественно появлению пищи. В их представлении мы лишь кормящий объект, смысл существования которого — кормить их. Обычная история, и не только для отношений с птицами...
Аналогичным образом и люди относятся друг к другу. Когда мы приклеиваем к человеку какой-то ярлык, мы относимся к нему как к объекту и не видим главного в человеке: его вселенский масштаб. Почему не видим? Потому что он нас не интересует, потому что мы сами — вне его (наш собственный вселенский масштаб не актуализирован в нас).
Отсюда очень наглядно видно, что видеть в другом человеке Христа может только тот, кто Христом по-настоящему интересуется, кому Христос действительно нужен — как птицам нужна еда... Кто жаждет Христа, тот ищет Его и только Его, и потому находит.
Корысть, напротив, сильно сужает спектр восприятия и лишает восприятие человеческого достоинства — той самой вселенскости во взгляде.
* * *
Наступает время рассеивания всех иллюзий. Они будут лопаться одна за другой, как мыльные пузыри. И люди, которые построили свою жизнь на иллюзиях, будут испытывать сильные страдания из-за их утраты. Разрушение до разрушения. А потом придёт разрушение всего — рассеется последняя иллюзия, что жизнь без Бога возможна.
* * *
Исполнять желания другого можно двояко: служа человеку в человеке и служа богу в человеке. Это важно различать, чтобы отличать любовь к ближнему, которая есть благо, от греха человекоугодия. Грехом человекоугодие является тогда, когда воля человека противна воле Бога, т.е. когда он, проще говоря, хочет чего-то недостойного или ложного, ведущего к недостойному. Или, ещё точнее, если человек действует из ложного себя — из самости — он всегда будет противником Богу, хотя это не всегда и не всем очевидно.
Здесь коренится одна из фундаментальных проблем, суть которой в различии светского и духовного подхода к жизни человека — они зачастую противоположны друг другу.
Грешно ли утешить страдающее человеческое в человеке? Конечно нет. Но лицемерное утешение — грех. Грешно ли исполнять волю другого человека? Грешно по-рабски пресмыкаться, утрачивая своё лицо, но не грешно боготворить любимых, не грешно склоняться перед духовным величием другого, ибо духовное величие — в Боге, и это поклонение Богу. И только как поклонение Богу в великом человеке возможно почитание великого человека. Оно суть не человеку поклонение — иначе оно порочно, а Богу. Когда же человек требует именно поклонения себе, он грешит против Бога и против ближнего, в котором Бог.
* * *
Люди текут по руслам, как и реки. Если кто хочет повлиять на реку, изменяет русло. Замечает ли человек русло, по которому течёт? Увы, нет. Чтобы замечать его, как минимум, надо замечать свою текучесть, как и общечеловеческую текучесть...
Русло прокладывает путь — от А до Я. Тот, кто наблюдает течение, кто видит по какому руслу оно осуществляется, без труда может предсказывать и конечный пункт — куда притечёт вся вода реки. Но есть ведь и те, кто прокладывает социальные русла, направляя движение социальных рек — т.е. не только наблюдает.
Люди забыли о необходимости прокладывать свои русла, потому текут по тем руслам, которые для них проложены кем-то другим. Кем? Добрым или недобрым? Для чего? Христос прокладывает путь для истинно человеческого в нас, Он создаёт русло (Путь), по которому следует течь. Христос — наш намеченный Богом Путь, в русле которого каждый из нас созидает себя (своё личное русло).
Но и антихрист занимается прокладыванием русла, он намерен перевести реку человечности на себя, увести её от Христа. Заметит ли вода, что струится в противоположную сторону от Христа (т.е. от себя и своей сути)? Вода течёт, не зная о своём течении. Вода просто течет. А человек становится человеком, когда начинает осознавать своё течение и наблюдает куда течёт и какого духа «русло», по которому он находит себя текущим.
* * *
Разговариваем с юной знакомой, и она жалуется, что никак не может определиться с нравственными критериями и границами для себя. Студентка ВУЗа задаётся вопросами крохи: что такое хорошо, и что такое плохо? Немудрено, все понятия сегодня размыты, существует бесконечное множество различных мнений, которые незрелой душе кажутся равно оправданными, равно заслуживающими права присутствовать в жизни.
— Понимаешь, — говорю я ей, — ваше поколение жестоко обманули, сведя все истины к чьим-то мнениям. В итоге, получается, что и выбирать надо лишь к кому примкнуть, чьё мнение реализовать как своё. И невольно хочется всем дать шанс — поддержать. Но истина — про другое. Можно иметь мнение, что уши должны расти на пятке, а рук должно быть не две, а четыре. И такое бывает, но это отклонение от нормы. Нормальный, функциональный человек носит свои уши на голове, а не на пятке — правда же? И каким бы ни было мнение, оно неважно, если оно не учитывает высказанную выше элементарную истину.
Ещё нагляднее будет пример с автомобилем. Он едет на колёсах, а если его перевернуть вверх тормашками, то он не сможет двигаться — на таком автомобиле далеко не уедешь. Так и с ложными мнениями. Истина — это не чьё-то, пусть и очень авторитетное мнение, а правда о том, как всё устроено и работает. Делай так, чтобы колёса были на своём месте, и будет тебе счастье — твой автомобиль в порядке. А тот, кто приходит внушить другое мнение, хочет, чтобы твой «автомобиль» утратил функциональность.
* * *
Хороший человек — это равный себе (не ущербный, не порченный) человек и потому счастливый. Как хорошее яблоко.
* * *
Разное время производит разных людей, и эти люди потом творят своё время. Как время производит людей? Задавая бытийные вопросы, создавая те или иные задачи (проблемы, требующие решения для дальнейшего движения жизни). Люди призываются решать поставленные временем задачи, и то, как они это делают, опираясь на какие стороны человеческой природы, отстаивая или попирая какие ценности, это определяет данное конкретное время в истории.
* * *
Расчеловечивание идёт своим ходом. Животный ужас в одних и животное зверство в других. Надо суметь устоять в человечности — уберечься от того и от другого. У кого хватит сил на это?
Есть ещё и болевой шок — когда боли слишком много. Что такое это «слишком»? Откуда оно берётся? «Слишком» бывает очень разным... Взаимоисключающим даже.
Народная соборность красива, но против неё уже есть оружие. Спасибо Богу за возможность на прощанье полюбоваться ею. Так Дюймовочка любовалась Солнцем накануне свадьбы с Кротом. Человеческая душа — как та Дюймовочка...
Свет! Солнце! Душа-дюймовочка не хочет в подземелье кротов — а нас именно туда влекут, в ад без Солнца Правды...
Когда сквозь щёлочку
в мой дом струится день,
я по верёвочке
иду в густую тень,
я по тропиночке
иду в прохладный лес —
ищу дюймовочку,
в которой Бог воскрес.
Гостинцы сладкие
несу жильцам глуши.
Они, несмелые,
сидят всегда в тиши.
Они забавные —
дюймовочки родня.
Они, глазастые,
всё знают про меня.3
16.03.2013
* * *
Человек — это не статистическая единица, а единственная в своём роде и неповторимая вселенная. К человеку нельзя относиться как к предмету, объекту, цифре в отчёте, он — субъект, в нём течёт своя сокровенная жизнь, свидетелем которой является субъект. Расчеловечивание начинается там, где субъект исчезает, когда на другого я смотрю исключительно как на объект манипуляций и влияний, как на нечто не значимое само по себе без соотношения со мной, моими хотениями, представлениями и нуждами (средство, а не цель).
* * *
В современном человеке очень раздуто самомнение — т.е. он пребывает в величайшем самообольщении. Отсюда потеря страха Божия, потеря страха потерять человеческое лицо — оно ведь нужно для предстояния перед Богом. Кто не предстоит, тот не ощущает потерю как потерю. Кто не имеет, не может плакать об утрате. И тут важно понимать, что предстоять Богу можно не только в алтаре и храме, но и стоя непосредственно перед другим человеком, соприкасаясь с другими людьми, другими творениями — животными, растениями.., и даже просто наблюдая себя в акте самопознания. Сегодня слишком примитивно понимается, что есть предстояние перед Богом, и что нужно для его осуществления. Нет и понимания того, что это осуществление крайне необходимо человеку, чтобы оставаться человеком.
Нет страха потерять человечность потому, что она перестала быть нужной в процессе социального взаимодействия. Людей массово приучали и таки приучили смотреть на другого как на объект. И даже на себя в некотором смысле многие с лёгкостью смотрят лишь как на объект чьих-то манипуляций, почему-то заведомо добрых в представлении, хотя откуда взяться добру в расчеловеченных структурах?
Люди кажутся себе в меру хорошими, им словно бы неизвестна степень природной нехорошести, которая по умолчанию присуща человеку, и которая в христианской традиции именуется склонностью ко греху. Большинству кажется, что тот более-менее нормальный мир, полученный ими в наследство, — это нечто само собой разумеющееся, что никуда не денется. Им их собственная относительная хорошесть, наличествующая в них исключительно благодаря способствующим этому, но никак не зависящим от них самих, обстоятельствам жизни, кажется само собой разумеющейся (присвоение себе не присущего себе добра — это прелесть).
Кто не познал себя, не представляет, как низко может упасть человек и всё человечество в целом, а потому не боится перестать быть человеком. Кажется, что это невозможно. Однако это совсем несложно на самом деле, особенно если знать, куда ударить — чтобы от одного толчка обрушилось всё и сразу. Скорость такого падения может быть невероятно стремительной.
ВОПРОС-ОТВЕТ:
Вопрос: А если нет правды в себе, если непонятно, что правда, что нет?
Мой ответ: Тогда можно принять любую неправду за правду, если неправда грамотно преподнесена, если правильным образом активированы все необходимые центры восприятия — а сегодня это очень хорошо изучено.
Непонятно, что правда, что нет, именно потому, что правды нет внутри — она не достигнута личным деланием. Но само понимание этого отсутствия — начало пути к обретению, ибо многие, не имея, думают, что имеют.
Вопрос: Мне кажется, современные люди перестали интересоваться правдой. Это усталость от избытка информации?
Мой ответ: От избытка ложной информации, прежде всего, и неспособности противопоставить что-либо бесконечным манипуляциям с жизненно важной информацией. Но не только это. Правда перестала влиять на события. Она словно утратила силу, по крайней мере в глазах людей — они в себе утратили эту силу правды, перестали её ощущать в себе и понимать. И, самое печальное, тревожное, рациональность позиции становится всё менее рациональной. Люди утрачивают способность критически мыслить и оценивать происходящее. И это ничто иное как возвращение магического мышления. Именно поэтому аргументы никому не нужны, да и воспринимать их уже мало кто способен. Правда выбирается верой, а не анализом фактов (привет от Великого инквизитора!). Возможно, именно в силу того, что установить правдивость факта порой крайне затруднительно, и для большинства это непосильная задача. Кстати, параллельно набирает обороты тенденция искать «козлов отпущения», т.е. люди, не способные решать проблемы в силу своей неосведомлённости — не понимающие правды — всё чаще желают начать пресловутую «охоту на ведьм». Это мейнстримное направление, причём целенаправленно формируемое и поддерживаемое в обществе определёнными силами, вероятно, ради развязывания т.н. войны всех против всех.
---
* Ве — собака автора, герой цикла детских стихов «Вершики»;
1 Самонадеянное добро всегда глупо;
3 Стихи автора;
2 Ложь другого мы также слышим не собой, а правдой в себе — иначе всё не своё кажется неверным, а если стараться не допустить этого, то и ложь другого можно принять за правду, желая не выглядеть самодуром.
Дневники 20 апреля 2017; 11 марта, 26 апреля 2018; 21 января, 8 февраля 2019; 3 сентября, 5 октября 2020; 4 февраля, 3, 16 марта, 25 апреля, 9, 10, 16, 17, 18, 19, 21, 27, 30 июля; 7, 13, 14, 15, 24, 25, 26 августа, 5, 9 сентября, 6, 7 октября 2021
Сайт Светланы Анатольевны Коппел-Ковтун
